Русские и прусские везде бивались - 9

qebedo — 31.01.2024 Главное — не выйти на самого себя!

Если в прусском командовании царила «нерешительность торопящихся ленивцев», то французский ампиратор, как всегда, жужжал жопным моторчиком, что, в принципе, приводило к тому же самому результату — ошибкам в оценке деятельности противника. «Три дороги, по которым Бонапарт наступал на Саксонию между лесистыми Богемскими горами и Тюрингенским лесом, были выбраны в предположении найти пруссаков на позиции на правом берегу Заалы. Когда Бонапарт увидел, что это предположение неправильно, он совершил захождение налево, выслал свои центр вперед на Цайц и Наумбург и решил перейти через Заалу между Йеной и Наумбургом, чтобы дать пруссакам сражение на том берегу реки. По-видимому, он предполагал, что они застряли на оборонительной позиции вдоль Заалы. Поэтому 12-го левое крыло и центр французской армии оставались на месте, и только Даву продолжал свой марш на Наумбург, куда он пришел вечером».


Пообище при Йене (кликабельно)

…В те романтические времена искусство агентурной разведки находилось еще на пещерном уровне, освещаемом только что добытым из кремня огнем. Истории про великого Карла Шульмайстера и его подвиги в 1805 году нам известны в основном из его мемуаров и воспоминаний его дружбана и подельника Анна Жана Мари Рене Савари, исполнявшего для своего босса Аполиона всякие грязные делишки. Но даже Шульмайстер в 1806 году отирался при главной квартире, выполняя скорее полицейские обязанности — как шпион он был бесполезен, ибо раскрыт еще год назад (в его карьере больше вообще не будет никаких переодеваний и геройств за линией фронта). Так что Аполион, как и все прочие генералы его времени (кроме, разве, англичан в Испании, которые благодаря многолетним операциям на одном и том же ТВД и бесконечному ресурсу патриотично настроенных партизан, монахов и приходских священников располагали прекрасной агентурной сетью), вынужден был полагаться лишь на ту разведку, которую могли разведывать его кавалерийские аванпосты — а видели они в основном аналогичные отряды неприятельской кавалерии, да и то в «позорную трубу».

Проблесками света во мраке стали бои у Шляйца и на Заале. Они показали, что некие крупные силы неприятеля — целых две дивизии — что-то мутят на обоих берегах Заале, отступая на Ваймар и Йену. Значит, прусская армия в Ваймаре и Йене! И были срочно отданы приказы о переобувке в походе — Ланн и Ожеро слева двинулись на Йену, Сульт, Нэ и гвардия справа двинулись на Йену, кавалерия Мюра отовсюду, где она была, двинулась на Йену. Только корпус Даву из центра продолжал наступать на Наумбург и далее — чтобы перехватить пути отхода неприятеля и погромить его беспорядочные отряды, убегающие после епического поражения… Как всегда, в схеме недоставало одного-единственного пункта — «если план надвернется медным унитазом». Любой даже не величайший гений военного искусства всех времен и народов, а просто генерал уровня «выше среднего по палате» обычно проверяет грандиозность своего замысла контрольными вопросами. Например, а если прусская армия (а не две дивизии, которые только и видели) совсем не вся у Йены и Ваймара?

Единственным проблеском разума со стороны Аполиона было выделение резервов — Бернадот шел за Даву на расстоянии, которое позволяло либо подкрепить его, либо присоединиться к главным силам. Однако сие парадоксальным образом привело к тому, что этот корпус а не участвовал ни в сражении у Йены, ни в битве при Ауэрштедте. Более того — при Йене основные силы Аполиона атаковали лишь армию Хоэнлоэ, а при Ауэрштедте корпус Даву напоролся на силы Главной армии герцога фон Брауншвайга. То есть, замысел Аполиона напасть на основные силы пруссаков «с перевернутым фронтом» и погромить их стратегически с треском провалился из-за нежелания считать варианты… Как так получилось, неужели пруссаки переманеврировали французов? Ну, надеюсь, вы не забыли, что игра была равна — даже Брауншвайг понял-таки намерения Аполиона отрезать его от линии отступления и принял первое свое самостоятельное и «решительное решение» атаковать французов (сколько их там было — неважно) у Ауэрштедта и отбросить их к херам собчачьим с пути отхода в Саксонию. Ну а Хоэнлоэ… Хоэнлоэ тупо «сидел на попе ровно», дожидаясь неизвестно чего, и в итоге был атакован у Йены. Таковы были «манЁвры» прусских командующих на 14 октября 1806 года.

Спасло Аполиона то, что спасало его всегда — и это не только то, что его противники действовали глупее него самого (а когда нет — он сразу попадал в серьезные жопы). Но и то, что в тактике он понимал хотя бы на порядок более, чем в стратегии, что и позволяло ему «боле-мене» держаться на плаву 20 лет. Так что переходим к самим сражениям. Хоэнлоэ располагал с учетом потерь при Шляйце и Заале всего около 33 000 пехоты и 11 800 кавалерии. Он, конечно, сразу вызвал на помощь из Ваймара резервный корпус Рюхеля (15 000 человек), но тот подошел только во второй половине дня. Пруссаки (и даже Клаузевиц) были уверены, что сражаются тут супротив Аполиона с 60 000 человек, однако они подходили к полю боя с разных сторон «пакетами», и в итоге в сражении участвовали всего 40 000 человек, 8 000 кавалерии и 110 орудий. Клаузевиц уверен, что «по уму» можно было надолго задержать французов в Йене несколькими тысячами бойцов, уничтожив мосты через Заалу, затем держаться на позиции с помощью подошедшего Рюхеля, а потом организованно отойти к главным силам. Но, как говорится, гладко было БЫ на бумаге…

В 6:00 корпус Ланна, выйдя из Йены, атаковал авангард Хоэнлоэ — левофланговый корпус Тауэнцина. При соотношении сил 20 000 к 6 000 сопротивление было недолгим — к 9:00 пруссаки побежали. Феерично, но: 1) Хоэнлоэ узнал об этом только тогда, когда солдаты пробегали мимо его ставки; 2) его основные силы даже не были еще выведены из лагеря. Выведя войска и послав в Ваймар просьбу о помощи к Рюхелю, Хоэнлоэ повел свои 38 800 человек на деревню Фирценхайлиген, но тут его встретили 3 000 солдат из корпуса Нэ и задержали аж на целый час. Тем временем корпус Сульта (28 000 человек) вышел на левый фланг пруссаков и атаковал его в лесу, однако отряд ГЛ Фридриха Якоба фон Хольцендорфа (кавалерийская бригада и легкая бригада из егерей и гусар) отбивался два часа и отошел, только потеряв 5 000 человек (фактически почти весь наличный состав). Тут, наконец, в ход сражения вмешался ампиратор, приказав Ланну идти на подмогу Нэ.

В итоге три дивизии Хоэнлоэ (Граверта, саксонская Цечвица и резервная Приттвица) полтора часа стояли и перепуливались с французами Ланна и Нэ, к которым постепенно подходили подкрепления, пока Сульт с фланга их не смял. Пруссаки панически бежали, когда в 14:00 прибыл Рюхель. Отважный старикан был глЮПп и приказал «в атакен, штыкен колойт!», причем даже потеснил расстроенного преследованием Ланна и остановился только, когда подошел еще и Сульт. Тут наконец Рюхель отдал приказ отходить, но поздно — с фланга в него врубились кирасиры, и резервный корпус побежал туда же, куда и армия Хоэнлоэ… Полный разгром, около 20 000 убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести, 200 потерянных орудий. Французы настаивали, что потеряли 7 000 убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Аполион на радостях позволил себе идиотизм, написав в бюллетене: «…от двухсот пятидесяти до трехсот тысяч человек при поддержке семисот или восьмисот орудий сеяли смерть, являя собою одно из нечастых в истории зрелищ». Пиши поболе, кто их, пруссельманов, считает…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив