Русская Православная Церковь и Российская империя: на пути к революции
iov75 — 03.11.2023
Петровские реформы окончательно превратили Русскую Церковь в государственный инструмент, в бюрократическое ведомство самодержавной монархии. Церковная реформа Петра - это отказ государства от равноправных отношений с Церковью. Причины были. Русский историк Георгий Федотов указывал на «низкий уровень белого духовенства в Древней Руси и малое уважение к нему» в народе. Но и монашествующие не отличались праведностью. Были архиереи, которые «дозволяли себе зашибать своеручно человека на молебне до крови, употребляли в отношении провинившихся битье обнаженных плетьми, сажание на цепь с оставлением без пищи…»
Черным пятном лежит на Русской Христианской Церкви - история монастырских тюрем. Монастырское заключение — было одним из самых тяжких наказаний для несчастного. "Самыми страшными из монастырских застенков были земляные тюрьмы... Земляные тюрьмы представляли собой вырытые в земле ямы, в которые затем опускались деревянные срубы. Поверх земли делалась кровля с небольшим оконцем для передачи пищи. В такой земляной тюрьме томился один из расколоучителей, протопоп Аввакум. «Еретики - собаки, — говорил он, — как-то их дьявол научил: жива человека закопать в землю». На него надели еще «чепь со стулом», которые он носил в течение всего заключения в монастырской тюрьме. В такую же яму по приказанию патриарха Иоакима были брошены в оковах участники соловецкого восстания 1668-1676 гг.
Во многих монастырях узников помещали в особые каменные мешки. Каменные мешки были изолированы друг от друга, их окна и двери заделывались кирпичом, оставлялось лишь небольшое отверстие для передачи узнику пищи и воды. Широко известны были тюрьмы Соловецкого монастыря, основанного в первой половине XV в. Каменные мешки в монастырских башнях и стенах этого монастыря имели форму усеченного конуса длиной около трех метров, шириной и высотой по два метра, в узком конце — один метр. Маленькое оконце служило не для освещения, а только для подачи пищи. В таком мешке нельзя было лежать, узник спал в полусогнутом состоянии. Сюда заключали узников «безысходно», т.е. на всю жизнь, никакой связи с внешним миром они не имели. Помещая свои жертвы в эти страшные тюрьмы, синодальные инквизиторы обычно писали: «Посадить его (т.е. заключенного) в Головленковскую тюрьму вечно и пребывати ему в некоей келий молчательной во все дни живота и никого к нему не допускать, ниже его не выпускать никуда же, но точно затворену и зоточену быть, в молчании каяться о прелести живота своего и питаему быть хлебом слезным».
В монастырских тюрьмах режим был более суровый, чем в каторжных. Роль тюремщиков выполняли сами монахи, они же наблюдали за приставленными сторожами, а комендантом монастырской тюрьмы был архимандрит, обладавший неограниченной властью. Главным тюремщиком Спасо-Евфимиева монастыря был известный архимандрит Серафим (Чичагов), в прошлом полковник царской армии. В монастырских тюрьмах узники часто были закованы в ручные и ножные кандалы, прикованы к стене или к деревянной громадной колоде, подвергались «смирению по монастырскому обычаю». «Смирение» выражалось в том, что узников сажали на цепь, наказывали батогами или плетьми, изнуряли тяжкими монастырскими работами. Для усиления наказания на узников часто надевали «рогатки» — железный обруч вокруг головы, закрывавшийся под подбородком на замок при помощи двух цепей. К обручу приделывались перпендикулярно несколько длинных железных щитов. Рогатка не позволяла узнику лечь, и он вынужден был спать сидя. Такой режим применялся к узникам, считавшимся особо опасными для самодержавия и церкви.
Епископ Георгий Конисский так описывает практиковавшиеся в конце XVII в. казни и пытки: «Казни сии были — колесовать, четвертовать и на кол сажать, а самая легчайшая — вешать и головы рубить. Вины их изыскивались от признания их самих, к тому надежным средством служило препохвальное тогда таинство — пытки, которой догмат и поныне известен из сей пословицы русской — кнут не ангел, души не вынет, а правду скажет, и которая производилась со всей аккуратностью и по указанию Соборного уложения, сиречь степенями и по порядку, батожьем, кнутом и шиною, т.е. разожженным железом, водимым с тихостью или медлительностью по телам человеческим, которые от того кипели, шкварились и вздымались. Прошедший одно испытание поступал во 2-ое, а кто не выйдет живым, тот считался за верное виновным и веден на казнь». Чаще всего пытали поднятием на дыбу. Как описывает историк М. Снегирев, «поднятому на дыбу привязывали к ногам тяжелые колодки, на кои ставши палач подпрыгивал и тем самым увеличивал мучение: кости, выходя из суставов своих, хрустели, ломались, иногда кожа лопалась, жилы вытягивались, рвались и тем причинялись несносные мучения. В таком положении били кнутом по обнаженной спине так, что кожа лоскутьями летела» м. Пытки производились не только по усмотрению архимандрита, но и по настоянию епископов, которым подчинялись монастырские тюремщики. Так, епископ Холмогорский Афанасий в своей грамоте настоятелю Соловецкого монастыря прямо предписывал прибегать к пыткам, чтобы вырвать от узников нужное признание — «чистосердечное покаяние».
Правом ссылки в монастырские казематы, помимо Синода, пользовались также губернские гражданские власти, местное церковное начальство. В 1835 г. ревизией Соловецкого монастыря были вскрыты значительные злоупотребления и произвол. Тогда был издан указ, запрещающий сажать в монастырские тюрьмы без особого разрешения верховной власти. Но на практике этот порядок не соблюдался... (Е. Ф. Грекулов. Православная инквизиция в России. Академия наук СССР. Издательство «Наука». М.: 1964 г.)
Были у Петра I, конечно, и серьёзные материальные мотивы. Путем новаций царь-реформатор хотел изъять значительные средства Церкви, ожидая больших трат, связанных с модернизацией. Выясняя причины реформы, церковный историк начала XX века Павел Верховской отмечал: начиная с середины XVII века шла секуляризация государства, в то время как священство теряло духовный авторитет, оставаясь патриархальным и пассивным.
Реформа Петра, превратило духовенство в царских чиновников, обязанных нарушать тайну исповеди в случае государственной необходимости. Разумеется, это умаляло духовный авторитет Церкви Христовой.
Окончательная секуляризация монастырских земель произошла в 1764 г. Манифест, императрицей Екатериной Великой, был подписан 26 февраля (8 марта) 1764 г. и опубликован 29 (11 марта) 1764 г. Манифест объявил об изъятии земель и крепостных крестьян из монастырской собственности и передаче их в государственную казну. Отныне бывшим имуществом Синода, архиерейских кафедр и монастырей, во владении которых до тех пор находилось свыше 900 тысяч крестьянских душ мужского пола и 8,5 млн десятин земельных угодий, стала управлять Коллегия экономии. Монастырям были оставлены лишь небольшие сады, огороды и пастбища. Бывшие монастырские крестьяне были объявлены «экономическими» и обложены оброком, заменившим барщину, из которого Коллегия экономии выделяла определенную сумму на содержание монастырей, архиерейских домов и духовно-учебных заведений. Сумма определялась так называемым «штатом» монастыря. «Никакое новое государство не в силах было уже переваривать в своей полицейской и экономической системе то церковное землевладение, которое стало уже уродливым пережитком, оставшимся от древних удельных времен в организме нового централизованного государства», — пересказывал логику государства А.В. Карташев.
Как известно, за всё надо платить. По-русски: Что посеешь то пожнешь!
К XIX-XX вв. духовная коррозия стала давать свой инфернальный результат. Если в XIX веке удельный вес прихожан, не исполнявших Святых Тайн, составлял около 10%, то к концу столетия — 17,5%. По Отчету по Пензенской епархии за 1877 г. регулярное принятие Святых Таинств составляет 57,7%. И далее там же изумительное по своей честности признание: «Многие из молодежи не исповедуются… только старики и старухи ходят в храм, а 6-15 лет совсем не ходят, дескать, еще успеют намолиться… Страшное нерадение в исполнении Св. Таинств». В рапорте уездного исправника 1902 г. читаем: «Появление прокламаций произвело сильное впечатление… К этому присоединилось еще недовольство и враждебное отношение к местному духовенству за усиленные поборы за требоисправление и притеснения по совершению браков и т.п. Вследствие этого духовенство потеряло свое влияние на прихожан». (Гос.архив Пензенской области (ГАПО). Ф. 5. Оп. 1. Д. 7333)
«Совершались поджоги и грабежи домов приходских священников». (ГАПО. Ф.5. Оп. 1. Д. 7421)
В Отчете о состоянии Тамбовской епархии за 1906 г.: «Доброхотные даяния деньгами и ругою от прихожан сократились и уменьшились против обычного почти наполовину, а в некоторых местах и более».
А вот свидетельство Епископа Саратовского и Царицынского Гермогена: «…во многих приходах встречаются и такие, которые оказывают почтение и уважение своему духовенству только по наружности, а в душе своей… имеют к нему нерасположенность и даже затаенную вражду».
Тем не менее, Церковь ещё оставалась олицетворением духовного начала русского народа. Быт и традиции во многом были сформированы под влиянием православной культуры. К сожалению, духовное просвещение в стране было большей частью формальным, чем реальным. Тот факт, что Библия была переведена с церковно-славянского на доступный русский язык всего лишь в 1873 г. говорит о многом. Население было не просто большей частью неграмотным, но и тотально невежественным в религиозном отношении.
Церковная периодика пришла к массовому православному читателю слишком поздно, а именно после Александровских реформ, когда веяния свободы захватили и православную общественность. И это в то время, когда маховик демократической, антиправительственной и либеральной печати был в полном ходу. Наступало время народнического террора, суть которого показал в «Бесах» Достоевский. Просвещением народа стали заниматься народники. Народнические настроения в обществе все больше отождествлялись с антицерковными настроениями. Будучи далекими от понимания сути духовной трагедии Русской Церкви, народники-социалисты видят в ней и в духовенстве только полицейский институт подавления народных чаяний и фанатичное поддержания самодержавия. Воинствующий атеизм становится магистральным направлением. К примеру, Бакунин говорил так: «Если Бог есть, то человек – раб. А человек должен и может быть свободным. Следовательно, Бог не существует».
Представление о борьбе, развернувшейся в русском обществе конца ХIX- начала ХХ вв. будет бедным, если мы не откроем для себя дореволюционную правительственную прессу, и совершенно забытую, не вовлеченную в исследования журналистики церковную печать великой православной империи. Под церковной печатью не следует подразумевать исключительно центральные издания Русской православной Церкви. Церковь – это прежде всего единство православно верующих во Христа людей. Наряду с церковной периодикой существовали издания принадлежащими частным лицам: православным священникам, мирянам и др.
Православная печать взывала к русскому народу о любови к Богу, Церкви, Царю, Отечеству, к незыблемым христианским ценностям. Однако, церковные вероучители, проповедники-журналисты и православные публицисты безуспешно пытались «догнать уходящий поезд»!
Позитивизм, идеи социализма, дарвинизма, эмансипации уже
пожинали свои плоды. ХХ век словно забывает, что до него Россия
прошла огромный путь, он отметает свое наследство. Он ищет и
находит новые идеалы, новые ценности. В среде рабочей молодежи,
студенчества социалисты продолжаются сеяться семена безверия и идеи
социальной революции. Нелегально выходят издания различных
революционных партий. И в то же время в 1901 г. по инициативе
петербургских литераторов символистов начинаются заседания
религиозно-философских собраний, в которых принимают участие и
представители православной церкви: преподаватели Петербургской
духовной академии А.Карташев и В. Успенский, чиновник Святейшего
Синода В. Тернавцев, редактор журнала «Миссионерское обозрение»
В.Скворцов и др. На заседаниях, отчеты о которых печатались в 1903
г. в журнале «Новый путь», обсуждались проблемы свободы совести и
веротерпимости, общественной роли Церкви и ее сложных
взаимоотношений с государством, религиозные основы брака, семьи и
т.д.
Россия бурлила, и такие понятия и слова, как: конституция, партия,
свобода слова, свобода совести, политическая свобода были на устах
у многих, и общество желало претворить все это в жизнь, поскольку
считало такие взгляды прогрессивными. В нем нарастают
антиправительственные настроения, которые вылились в кошмар
кровавого воскресения 1905 г. Видимо в этот день окончательно
разорвалась последняя связь народа и слабого монарха.
В огромной России церковная периодика, (как впрочем, и другая
периодика ХIХ- начала ХХ в.в.), была доступной в основном для
горожан и для населения близ крупных православных культурных
центров (прославленные монастыри, духовные учебные заведения).
Форму и внешние черты она заимствовала у светской печати, так же
она переняла средства привлечения и воздействия на
читателя. К началу ХХв. православная периодика составляла
1/5 того, что вообще печаталось в России. Не обратить на нее
внимание - значит отмахнуться от чего-то, что было важным и любимым
для миллионов русских людей.
Изучать русскую журналистику, минуя ее важного качества, как
православность, немыслимо. Православный журналист – это не
обязательно журналист, который пишет на узко церковные темы и
только в церковных изданиях, это прежде всего человек, который
имеет христианское миропонимание, он видит
происходящее через призму евангельских заповедей. Верующие
журналисты, публицисты и мыслители, (такие как С.Булгаков,
В.Розанов, В.Свентицкий, И. Восторгов и др.) публиковались как в
православных, так и в светских периодических изданиях.
Особенно бесценна православная периодика тревожного начала ХХ
века. Вкупе со светскими изданиями она формирует более цельный
взгляд на ключевой перелом в русской истории. Особенно понятным
становится, почему у русской революции такое кровавое лицо.
На мой взгляд, следует воскресить голоса пыльных страниц, потому
что в них много правды. Имея более полную картину, мы сможем ясно
дать ответ на ГЛАВНЫЙ вопрос: Почему все, что было связано с именем
Христа, уничтожалось?
Преподобный Варсонофий Оптинский говорил: революция вышла из семинарии. Выпускник Московской духовной академии митрополит Вениамин (Федченков) писал: «У нас, семинаристов, укоренилось убеждение, что если кто умный, тот неверующий… Мы, в сущности, были больше католическими семинаристами, фомистами (от имени Фомы Аквинского), а не православными». В первых рядах революционеров часто мы видем семинаристов. Когда инспектор Московской духовной академии Иларион (Троицкий) читал лекцию о Церкви, один студент встал и сказал: «Спасибо, вы очень интересную лекцию прочитали, но вы не упомянули о революции. Что мы должны сейчас делать для революции? Как мы должны теперь спасать Россию?»
Профессор МДА Алексей Ильич Осипов, в интервью по случаю 100-ия революции, говорил: "Мы часто живем какими-то идиллиями. Но, оказывается, духовное состояние нашего народа к 1917 г. было плачевным. Народ знал обряды, обычаи, праздники, но не знал христианства. И поэтому, когда ему сказали, что попы обманщики, что Бога нет, то очень многие поверили в это. И не удивительно поэтому, что произошло такое колоссальное разделение среди нашего народа".
Сейчас при внешнем, упорном сближении православной церкви и государства, при тенденции к установлению сильной, централизованной (возможно имперской) власти, ясно встают вопросы - не получится ли так, что при всех благовидных и благоприятных условиях для распространения веры и православной культуры, и одновременно при всевозрастающем духовном скептицизме и растерянности народа, Россия возможно снова готовит себе на голову подобие 1917г? Вспомним из предреволюционной истории как власть прикрывалась церковью, а церковь - властью, и в итоге народ не вынес этой лукавой игры. Этим объясняется наступившая после революции анархия в умах и сердцах.
В православной России очень долго пытались соединить Свет и тьму. Наши монархи, сменяя друг друга, топили свой трон в крови, и тем не менее помазывались священным миром. Сращивание государственного Молоха и Церкви Христовой неизбежно привело к их полной тождественности для народа. В итоге, уничтожая ненавистное правительство, революционная масса стала уничтожать и русское православие, как опору и сакральный фундамент старого режима.
Сейчас возрождают дореволюционные традиции, Система пытается показать культурную связь с православно-идеализированным прошлым. Но все ли было благополучно тогда, все ли имеет смысл перенимать и всем ли следует восторгаться сегодня? Ведь неизбежность тех кровавых событий была совершенно очевидна многим православным журналистам и публицистам. Слишком много было внешнего христианского лоска, но не было подлинной духовности, реального следования православному духу Церкви Христовой.
Революция совершилась в двух городах: Петербурге и Москве, почему же они так быстро и так безропотно подмяли под себя всю русскую провинцию? Почему новый революционный дух оказался сильнее всего дореволюционного православного воспитания? Почему разнузданный народ обратил свои ножи именно против священства? Почему так важно было закрыть голос правды, уничтожить всю дореволюционную православную журналистику? Почему так зримо было отступление от христианских заповедей, повлекшее братоубийственную гражданскую войну? Почему в самой Церкви не было единства, и при первых же испытаниях она так быстро раскололась? И только спустя почти столетие стали актуальны диалоги о примирении и воссоединении эмигрантской и Русской церквей.
Сейчас открылись православные гимназии, православные кафедры в вузах, священство в армии, в правоохранительные учреждения, но не является ли это, как и тогда, до революции, всего лишь внешним прикрытием, внешним блеском, за которым скрывается ложь, слабость, лицемерие, манипуляция сознанием масс? Форма всё также далека от своего содержания, увы.
Справка:
Преп. Иосиф Волоцкий — небесный покровитель войск материально-технического обеспечения Вооруженных Сил России;
Святой Феодор Стратилат - небесный покровитель Федеральной службы судебных приставов;
Собор Оптинских старцев назначен в небесные покровители спецназа ГРУ;
Благоверный великий князь Андрей Боголюбский - покровитель войск РХБ (радиационной, химической и биологической защиты);
Святая Варвара - небесный покровительница Ракетно-артиллерийским войск России;
Пророк Илия - небесный покровитель ВДВ;
Святой пророк Иоанн Креститель - покровителем Главного оперативного управления Генштаба;
Архангел Гавриил - покровитель Службы защиты государственной тайны МО РФ:
Благоверный князь Александр Невский по решению Патриарха Кирилла стал покровителем Сухопутных войск и морской пехоты;
Святой благоверный князь Даниил Московский назначен небесным покровителем инженерных войск России;
Преп. Серафим Саровский - Покровитель 12-го Главного управления Министерства обороны Российской Федерации;
Страстотерпцы Борис и Глеб - покровители Железнодорожных войск;
Cв. Иоанн Кронштадтский - покровитель Финансово-экономической службы ВС Российской Федерации;
Покровителем Главного управления связи ВС РФ приказано быть преп. Сергию Радонежскому.
***
Человечество никогда не извлекает уроков из истории, оно всегда следует своим страстям. Ждать ли нам повторения ошибок, или все-таки что –то изменилось в духовной сущности русского народа? Возродит ли его вера, не станет ли наш народ в очередной раз жертвой чьей-то идеологической узколобости и сатанинского властолюбия?
Манометр для измерения давления: преимущества и критерии при выборе 
Оказывается, так можно было! 
Неюбилейный Владимир Басов 
Одимпиада закончилась. Больше всего золотых медалей у китайцев 
Небольшая басманная прогулка 
Почём фунт ЛИХА ? 
МАЛАГА ЛИКУЕТ: 2:1 
Вечернее 
«Украина для России потеряна навсегда» 
