
Розовый фламинго, дитя заката —закрывал фестиваль "Докер"


Про фестиваль документальных фильмов «Докер» я уже писала...теперь пишу про его закрытие. И закрывает его на редкость красивый мексиканский фильм «Фламинго: жизнь после метеорита» — про карибского дитя заката))
А документальное кино, как мы помним — это цепочка образов, которые должны выстроиться в ряд, чтобыдать определённый эмоциональный отклик в душе зрителя. Достиг ли «Фламинго» этой цели? Давайте разбираться вместе.

Фильм Лоренцо Хагермана «Фламинго: Жизнь после метеорита», как раз подобная лента, основанная на цепочке образов. Она- о том, как наблюдая за громадной стаей фламинго, мы ощущаем, что жизнь всегда сильнее всех препон на её пути.
Название тоже даёт это понять, ведь метеорит, который там упомянут — это тот, который уничтожил динозавров, а фламинго – родственники рептилий выжили, благодаря своему лёгкому весу.
После просмотра остаётся ощущение мощи, взгляда сквозь окно реальности на биение жизни, о которой ты никогда не задумывался. Хотя всё же возникает вопрос: а не стоило ли сосредоточиться больше на ощущении победы? На обещании, на надежде, что жизнь всегда победит?

В фильме почти нет кадров, к каким мы привыкли в книжных иллюстрациях – прекрасный розовый цвет фламинго на фоне безоблачного, нереально яркого неба. Режиссёр картины Лоренцо Хагерман, который известен также и как оператор, больше сосредотачивался, чтобы показать повседневную реальность этих птиц. Наверное, потому основным образом фильма стало побережье Юкатана, где сосредоточена вся глина, из которой птицы делают себе гнёзда. С этого образа начинается фильм, им и заканчивается.
За птицами следили почти два года. Первый год был очень неудачен для фламинго, не было дождей, глина высохла и не годилась для постройки гнёзд. Птицам пришлось перелетать в болотные оазисы, но там тысячи фламинго становились добычей хищников, таких как дикие собаки, оцелоты или ягуары.
Хагерману отменно удаётся создать напряжение – так пара детей в соседнем от меня ряду очень переживали, когда маленький птенец выбирается из гнезда и ковыляет по направлению к родителям под неусыпными взглядами стервятников.Не меньшее впечатление оставляют и кадры со стервятниками, поедающими что-то среди опустевших гнёзд фламинго, равно как и показанные после этого яркие перья, лежащие на земле. Но и тут жизнь побеждает – птенцу удаётся выбраться из гнезда и добраться до своих родителей, несмотря на царящие вокруг хаос и смерть.
Не сказать, что Хагерман специально снимал некрасивое кино. Так в фильме есть схожий эпизод, уже другая птица, не фламинго, а неназванная, похожая на обычную выпь, пытается поохотиться за рыбой, пока за ней наблюдает крокодил. Зелень, пятна солнца, приближение, рябь воды -всё это создаёт потрясающий эффект. Можно предположить, что фон у фламинго всегда неяркий специально для того, чтобы их яркое оперение создавало основной акцент. Но из-за этого теряется контрастность, не возникает радость после всех выпавших на долю птиц испытаний.

А радость у них есть – на следующий год дождей довольно, фламинго строят гнёзда, заводят птенцов. Они мило курлыкают над яйцами, общаясь с зародышами, а потом, когда птенцы вылупляются, они в громадной многотысячной стае могут опознать родителей по голосу. Вода, которая была так необходима в прошлом году, в новом сезоне может стать источником не только жизни, но и постоянной опасностью во время штормов, когда фламинго крепко сидят на гнёздах, стараясь, чтобы волны не сбили их и не унесли яйца. Если же неистовой стихии всё же удаётся вынести яйцо из гнезда, то закатить его обратно фламинго не под силу. Но и тут яркие птицы не сдаются : самки усаживаются на выпавшее наружу яйцо и заново начинают нелёгкий процесс строительства гнезда, вокруг хрупкой скорлупы. Жизнь вновь берёт верх.
Маленькие птенцы, чьё рождение/вылупление из яиц нам показали, постепенно растут, обретают перья вместо пушка и тоже становятся готовыми вместе с родителями улетать, покидая остров. Иногда фоны бывают очень к месту – так при съёмках сверху летящих фламинго ландшафт под ними напоминает старинные карты, словно они пересекают какое-то мифическое пространство.
Но иногда не хватает эпизодов, которые бы по-настоящему запомнились.
В фильме много музыки, порой движения фламинго даже как бы подчиняются танцу. Можно предположить, что фильм до некоторой степени задумывался как «документальный мюзикл», ведь даже озвучивать закадровый текст позвали певицу Джульету Венегас. Но для мюзикла не хватило Грандиозного Финала.

И потому для меня заключительными кадрами стали не реальные, а те, где громадное количество, десятки тысяч фламинго сняты с высоты птичьего полёта. Одним из символов Жизни во всём её бесконечном великолепии. Вот это был самый сильный аккорд фильма.