Российское искусство и прямая кишка

detnix — 26.03.2013 Культура… Искусство… Как часто с придыханием мы произносим эти слова. Настоящая культура заслуживает благоговейного к себе отношения. Искусство… ммм… Не всегда. Наверное, лишь в том случае, если оно окончательно укореняется в Культуре. Культура — понятие более широкое. В него включены и наука, и техника и даже обыкновенный паровоз, рядом с которым я некогда в восхищении замирал. «Сапсан» меня не завораживает, а железный мастодонт с его винтиками да шпунтиками, кулисами и поршнями вводит в ступор. Во времена железных мастодонтов творили Жюль Верн, Джек Лондон, Лев Толстой, Тургенев, Достоевский. Во времена «Сапсанов»  — Пелевин, Быков, Донцова… Ничего плохого про «сапсановцев» сказать не могу. Не читал… Пробовал — не получилось. Признаюсь, и я хотел протиснуться в их плотные ряды. Да куда там! Не с моими талантами. Моя эпоха ушла вместе с паравозами, вместе с кружевами моей мамы, филигранными иллюстрациями первых прочитанных мною книг. Век сложных переплетений судеб, сюжетов, линий на холсте, век резных комодов и замысловатого офорта в почерневшем багете на стене безвозвратно канул в прошлое. Всё стало много проще. Кинжальные прямые по касательной уходят в лекальные обводы, не давая шанса зрению зацепиться за детали. Мысль, всякий раз соскальзывая с глянцевых поверхностей современного предметного мира, утрачивает былую созерцательность.

В годы моей юности, один из наших кумиров Рэй Конниф высказался в том духе, что настоящая музыка должна уводить слушателя в иные миры, изолировать от внешней суеты и расслаблять. На симфонических концертах допустимо, отдавшись сложному переплетению звуков, вздремнуть, уронив голову на грудь, или пустить мысль в свободный полёт, наслаждаясь причудливости рождаемой ей образов. Те люди «кружевной» эпохи были тружениками. Они чертовски уставали. Они были реальными персонажами людских трагедий. Войны, спартанский быт, урчание в пустом желудке или фантомные боли в потерянной на фронте ноги… Да мало ли было причин для тревог и постоянного напряжения в то суровое время. И мои современники искали покоя и свободного полёта мысли. Они нуждались в искусстве, в котором отдыхали бы их истерзанные души. Всё, кончились их страдания вместе с безвозвратно ушедшими годами. На смену им пришло сытое, изнеженное и пресыщенное непрерывными наслаждениями поколение. Людям XXI века, растерявшим в поисках осязаемых благ остатки ума, нужен драйв, нужно искусство-наркотик, нужны чужая кровь и боль, с которыми они по жизни никогда не сталкивались. «Третьяковку» заменил «Винзавод», высокое искусство — перфоменс. Модные галеристы услужливо предлагают сушёные экскременты в обрамлении угловатых осколков советского быта и разбитых православных икон. Смотрите! Это же круто! И мы смотрим. Я смотрю. Я был на «Винзаводе». Там подают чудесный кофе. И это единственное впечатление.

У меня культурологический кризис. Я с трудом подбираю фильмы, которыми мог бы насладиться. Советские не могу смотреть. Мне стыдно. Стыдно за своих современников-кинематографистов, которые выворачивали чистые наивные души своих персонажей перед не менее наивными советскими людьми. И эта детская прямодушие меня ввергает в смущение. Всё советское кинематографическое искусство было подобно праздничному утреннику в детском саду. Милые лица, прямоточные герои, страстные монологи, чудовищно затянутые паузы. Этим страдали не только наши корифеи объектива, но и мастера Голливуда. Чистой и наивной была эпоха. Понимаю, в её глубинах верстались коварные планы, закручивались сюжеты будущих локальных войн, но народ пребывал в восторженной подростковой девственности.

Что остаётся? «Бандитский Петербург», «Улицы разбитых фонарей», «Утомлённые солнцем-2», «Белый тигр»? Да подавитесь вы своими фильмами! Я же о́пер и знал как бороться с преступностью. Я же ветеран, и на своей шкуре ощутил что такое война. Я не Станиславский, но имею право воскликнуть: «Не верю!» Насилу нашёл снадобье для души, и то оказалось украинским. «Внеземной» Сергея Крутина смотрели? А его «В Париж!». Вот где простые, но затейливые кружева. «Внеземной» можно смело смотреть на ночь. Стопроцентный седативный эффект гарантирован. Ну не смотреть же «Обитель зла», «Затащи меня в Ад», «Ночь страха», «Земля вампиров». Это для молодых, кто ни войны, ни горя не знал, ни ставил гранёный стакан водки с чёрным хлебом на могилу друга. Вы, молодые, можете на меня обижаться, но я вам желаю испытать несчастье, услышать свист не вашей пули, увидеть поле брани после сражения. Настоящие трупы, десятки трупов, обоссаных, расчленённых снарядами. Поверьте, здорово тонизирует! Не думаю, что после этого захочется смотреть «Играй до смерти» или «Рассвет мертвецов».

Нет ничего более опасного для цивилизации, чем сытость, довольство и полное изобилие. Можете посчитать меня сумасшедшим, но именно в комфортных условиях устрашающе быстро нарастает процесс деградации человека. Мозг усыхает, мужики превращаются в баб, а бабы — в мужиков. Различия можно определить лишь по архитектурным излишествам изнеженных тел. И, словно вампиры из могил, подымается рать извращенцев. На питательном субстрате изобилия и животного довольства вдруг рядеют шеренги спермотазоидов, с презрением взирающих на ждущую их яйцеклетку. Внезапно прямая кишка становится предметом вожделения, а с белокурого мальчика так и хочется стянуть трусики… Грубо, конечно, но с чем прикажете пробиться к сердцам молодёжи, затянутым жиром самодовольства?

Не подумайте, что я враг несчастных содомитов и многочисленных клонов однополой любви. Можно ли быть врагом Природы? Именно она отводит им законные 2-4 % от нашей популяции. В нормальном обществе от них одна польза. Особенно в искусстве. Не верите, прочтите черновой вариант двух главы моей второй книги «Бермудский треугольник». Их можно поднять здесь и здесь. Суждения героев повести о щепетильной теме занимают малую часть указанных глав, но ознакомиться с ними стоит. У меня был товарищ — гомосексуалист-экскаваторщик. Работал где-то на карьере под Ташкентом. Не скрою, беседы с ним доставляли удовольствие. Сейчас это известный визажист. Его материальному обеспечению могут позавидовать все экскаваторщики Узбекистана, да и России вместе взятые. Вот это и настораживает!

Что ж, выходит для успокоения души ни современные книги, ни кинематограф не годятся? Выходит, что так… Куда податься? В филармонию! У меня же ещё хранятся бланки неиспользованных абонементов. В годы юности без регулярного посещения симфонических концертов, вернисажей и читательских конференций не было никаких шансов добиться взаимности даже у простой советской студентки. Избалованы они тогда были. Стих не прочтёшь — бан! На Глазунова не ходил — бан. Премьеру балета «Ромео и Джульетта» не смотрел — ищи себе тёлку в ремесленном училище. Вот и тратили несчастные советские самцы своё бесценное время на культурный досуг. Я же, как к Консерватории присосался, так профит заимел среди женской части. На органных концертах юным дамам ручки тискал, притворно дрожал телом, когда басовые трубы тему вели. Хитрый был, бестия! А как иначе, коли размножаться до коликов хотелось!

Сегодня не тот расклад. В симфонические концерты одни снобы ходят. Снобы, душевно больные, да музыканты-исполнители, и то, главным образом, чтобы убедиться в несостоятельности своих конкурентов. Был в прошлом году на женском струнном квартете. Давали маэстро Вивальди, Баха, Боккерини. Я же весь извёлся. Давно вживую виолончелисток не видел. Мне их посадка до сих пор покоя не даёт. Так и хочется вместо внушительного инструмента у ног музыкантши очутиться. И в тот раз завёлся. Стоило милой и стройной виолончелистке зажать ногами лакированную деку, как я про Вивальди думать забыл. Нос с горбинкой, как у Ахматовой, колени точёные, что шарнир на «Порше». Только расслабился, как слышу сосед слева по паркету стучит. Зло оборачиваюсь, а рядом — вылитый клоун! Волосы по обеим сторонам лысины всклокочены, галстук-бабочка на серой с потёками манишке перекошена. На плечах перхоть озимыми взошла, брюки — в гармошку и на ногах сандалии фирмы «Скороход». Он своим видом всю мою музыкальную эротику вмиг загасил. Ещё, гад, гримасы строил, когда кто из четверых на подиуме из нот выходил. А уж когда у скрипачки волос на смычке порвался, моего соседа чуть удар не хватил! Бельмы закатил и с кресла съезжать начал. В антракте спрашиваю своих, тех,кто меня на концерт привёл, мол, кто такой, тот, в сандалиях. О-о-о! — вскричали друзья, — это же известный всему московскому бомонду музыкальный критик! Вышел я с того концерта и зарёкся впредь музыкальной классикой увлекаться. А дальше мысли ещё мрачнее стали.

Это же сейчас Бах и Бетховен — классики, а в своё время были ничуть не авторитетнее нынешних авторов-исполнителей «Хип-хопа» или «Брейкбита». Попса, одним словом! Попса своего времени. А балет? Тот же слегка задрапированный клубный стриптиз, этакий бурлеск но без ограничений «+18». Думаете, это настоящее искусство, благородное и возвышенное, — антитеза пошлому «стрит-дансу»? Как же! Иной уличный танец по слаженности виртуозного исполнения, изощрённости движений и сложности «па» «Лебединое озеро» за пазуху заткнёт. Морщите носы? А вы с внутренней жизнью музыкантов-исполнителе и артистов балета знакомы? Голимые инстинкты и внутривидовая борьба! Смею утверждать, что в современном российском искусстве источником вдохновения выступают презренные гениталии и прямая кишка. Грубо? Вспомните ныне покойного Бориса Моисеева (как подсказали из зала - он воскрес!). Кабы не чесотка в заднем проходе, стал бы он великим артистом? Ну ладно, то уникальный человек был. Погон ни разу не носил и потому в люди выбился. А помните блестящее русское офицерство времён царствования Дома Романовых? Те что на балеты чуть ли не поротно ломились? Встретиться с прекрасным? Они же военные! У них мозги усечены, как некогда и у меня. Насмотрятся господа золотопогонники прыжков на сцене, возбудятся от игры складок по центру крахмальных пачек и, не дожидаясь занавеса, бегут стремглав за кулисы. А после — в «Яр», нумера! Наутро божились, дескать, слово офицера — женюсь! Как же, по себе знаю цену офицерским обещаниям. Кто ж в здравом уме на артистках да музыкантшах женится. Это ж позор! Потом ни за ламберный столик не пустят, ни на тезоименитство не пригласят. Сейчас нравы другие. Всякие арлекины и певцы сладкозвучные в дамских чреслах томленье вызывают. И к офицерам российские дамы оборачиваются, когда их любовные инструменты течь дают.

Я ещё на скрипке спражнялся, а уже зарок дал: дети будут — в музыканты и артисты не отдам! (не знал, что первенец уже достиг размеров грецкого ореха) А если и приспичит им судьбу с каким-ни то паяцем связать, — «лежачим полицейским» прикинусь и с четырёх сторон от беды огорожу. Но что делать с собственной дочерью? Она же в дизайнеры пошла…

Нет, не будет у нас высокого искусства! Мир надо менять, чтоб музыка и танец душу услаждали. О каком искусстве можно вести речь, если размеры распила в кинематографии приближаются к нефтяным откатам, если экс-министр культуры организует экскорт сопровождения великосветских раутов. Про экскорт-услуги не слышали? Темнота! Это не мужики на мотоциклах, клином выстроенные по бокам лимузина покорителя стерхов. Это красивые русские женщины, проданные министром культуры Швыдким на утеху высшей российской знати. Не верите? Послушайте прима-экс-балерину Волочкову. Хоть и стерва, но разум не потеряла. Ролик короткий, да выводы длинные.



Ну, и совет на последок. Соприкасайтесь с прекрасным, облагораживайте себя искусством, но избегайте российского культурного сообщества. Это не мастера искусств, а извращенцы, взращённые либеральной революцией.

И, наконец, постскриптум: Вы верите, что это всё написал генерал? И я не верю! И поэтому обращаюсь с величайшей просьбой — перестаньте обращаться ко мне по званию. Я человек и ваш современник. Я прошу вашего уважения не за прошлые заслуги, а за те, что я зарабатываю сейчас. Поверьте, буду банить! Принимайте меня тем, кем я являюсь сейчас, а не таким, каким я был в прошлой жизни.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив