Ричард Роудс, «Создание атомной бомбы» — part III

green_fr — 29.05.2024 Последняя часть книги уже о том, как взрывали сначала Тринити, а потом и Хиросиму с Нагасаки. Очень много рассуждений о судьбе человечества (напоминаю, книга впервые опубликована в 1987 году), об атомной бомбе как новом и ужасном методе массового убийства людей, а также мечты о возможном окончании всех войн.

Заметил, что меня совершенно не трогают рассуждения о том, как ужасны атомные бомбардировки. Мне с детства казались надуманными такие разговоры — какая разница, как именно тебя убьют, если ты умрёшь? Какой смысл считать какие-то методы убийства «цивилизованными», а другие — варварскими и ужасными, если результат тот же: ты умер раньше того момента, когда ты бы умер, если бы тебя не убили? И даже если принимать во внимание мучения непосредственно перед смертью, я не знаю, что хуже (да я даже не собираюсь всерьёз об этом задумываться — сравнивать эти сорта): умереть в мучениях от лучевой болезни, когда от тебя отваливаются куски обожжённой кожи (автор очень живописно цитирует множество свидетелей), или умереть от попадания пули / ножа в живот, когда у тебя вывернули все кишки наружу? Или когда ты попал под газовую атаку. Да или когда ты просто утонул. В чём смысл сравнивать все эти ужасные сценарии, объявляя какие-то из них неприемлемыми — чтобы другие что, стали приемлемыми? Я ещё как-то понимаю попытки разграничить убийство солдата от убийства мирного человека (и то, если честно, выглядит как попытка казаться белым и пушистым, когда на самом деле твоя цель — убить), хотя граница между человеком, непосредственно нажимающим на курок, и человеком, сделавшим этот курок, — очень тонкая.

А вот тема возможного окончания войн, наоборот, мне очень близка. Автор цитирует многих героев своей книги, мечтавших о появлении какого-то супранационального органа контроля над ядерным вооружением. Не обязательно это должно быть всемирное правительство (хотя, в то время ООН наверняка казалось шагом в этом направлении), достаточно общего контролирующего органа. В книге упоминается план Баруха, отвергнутый СССР. Я пошёл в Википедию читать, что это, — на русском языке статья написана ужасно (такое ощущение, что лексика ещё с советских методичек), но у меня с работы правка Википедии закрыта (Википедия рассматривает наш прокси как попытку анонимизировать коннект и блокирует правки). Впрочем, ход событий восстановить всё равно можно: все предложения сделать что бы то ни было разбивались о несогласие СССР мириться с монополией США на атомное оружие и несогласие США отказаться от этой монополии.

По поводу СССР в этой части вообще много пишут. О том, как с одной стороны все понимали, что секрет атомной бомбы не скрыть (самое сложное было поверить в её осуществимость, а повторить инженерные решения — дело времени), а с другой стороны, холодная война уже началась, СССР явно воспринимался как враг (Европу уже начали делить), и договариваться с ним было очень сложно (собственно, мы скорее знаем обратную точку зрения — договариваться с Америкой было тоже явно очень сложно, именно потому что они «были врагами»). И при этом была популярной точка зрения об отсталости СССР — это, очевидно, так и было, но мало кто был способен представить, что в такой отсталой стране люди будут способны бросить все ресурсы на конкретный проект, на ту же атомную бомбу. В качестве иллюстрации американский анекдот того времени: русские не могут украсть секрет бомбы и вывезти его в СССР «в чемодане», потому что они ещё не изобрели чемодан.

---

Описывая бомбардировки Японии, автор опроверг два мифа, которые я регулярно слышал. Первый (я в него верил) о том, что у США было всего 2 бомбы, что для создания следующей снова нужны были годы, и что таким образом угрозы дальнейших атомных бомбардировок Японии были чистым блефом. В книге автор прямо рассказывает о том, сколько бомб готовы были произвести в сентябре 1945 года, сколько до конца года и т.д. Достаточно много.

Второй миф (я его слышал, но не верил) о том, что и без атомных бомбардировок японцы сдались бы. Что эти бомбардировки нужны были Америке исключительно для того, чтобы показать свою силу. Ну и ещё для испытаний. В книге автор рассказывает о том, как японские солдаты не сдавались в плен, сражаясь до последнего. И о конфликтах среди руководства страны, не позволявшим не то что капитулировать, нормально вести переговоры о капитуляции. Рассказывает о проблеме терминологии: американцы требовали «безоговорочной капитуляции», тогда как подавляющему большинству японцев невозможно было принять идею свержения императорской власти внешними силами — в итоге сошлись на обтекаемых формулировках, в которых можно было увидеть как указание американцев, какая власть должна быть в Японии после победы, так и отсутствие его. И самое главное: уже после двух бомбардировок, уже после того, как император записал обращение к японскому народу о капитуляции, в Японии произошла попытка переворота, лишь бы не допустить этого обращения, лишь бы не допустить капитуляции.

---

Очень интересная формулировка (Элизабет Энском), что бомбардировка городов — это убийство невиновных в качестве средства для достижения своих целей. Но при этом это же определение описывает и камикадзе, и вообще японский стиль ведения войны, когда власть кладёт тысячи жизней для достижения своих целей. Я бы добавил, что я и с обычной войной не вижу особой разницы. А в сравнении Энском разница разве только в том, что одни убивают «своих» для достижения своих целей, а другие убивают «чужих».

По поводу вот этого разделения на своих и чужих в книге тоже много говорится, и это тоже очень важная для меня тема. Я как-то вот остался при советском воспитании интернационализма (я о том, что говорил СССР, а не о том, что он делал). Не понимаю, как можно считать нормой отсутствие равенства при рождении. Мне странно воспринимать разговоры о справедливости разницы зарплат в разных странах, например. Не в том смысле, что нужно срочно уровнять всё и везде. А в том, что это нормально, если программист в Украине получает в 10 раз меньше, чем программист во Франции, просто потому, что он «родился не в той стране». А точнее даже, что это нормально, когда украинский программист не может взять и приехать во Францию, чтобы получать в 10 раз больше денег, как все. Вот эти вот все истории с границами, с государствами, с делением на своих и чужих по месту рождения.

В этом контексте особенно приятно, что Шульман в последнее время начала популяризировать относительную новизну этих понятий. Рассказывать, что осознание человеком собственной принадлежности к нации появилось в лучшем случае в XIX веке. Тогда же, когда и понятие национального государства, кажущееся нам сейчас настолько интуитивным, что без него даже непонятно как и жить-то. А по мнению автора (я с ним скорее соглашусь) именно наличие национальных государств делает гражданское население другой страны врагом, когда твоя страна воюет с их страной. И именно поэтому ты готов их убивать.

В книге ещё много говорится как о мечтах некоторых учёных сделать единый мир, так и о более скромных планах жить в «республике науки». Не то, чтобы принципы этой республики были выше принципов национальных государств (в случае конфликта, государство всё ещё имеет возможность посадить учёного в тюрьму, если оно считает, что его поведение не соответствовало законам страны, например, за распространение государственных секретов), но они как минимум провозглашаются стоящими над странами. Совместная работа, общие публикации, открытость научных результатов, свобода перемещения, вот это вот всё.

---

Чувствуя, что последняя часть будет не такой же весёлой, как первые две, оставил для этого поста две история из 2-й части книги. Первая о том, как собирали почти критическую массу, чтобы убедиться, что механизм цепной реакции вообще возможен. Складывали кирпичи урана, по миганию лампочки следили за тем, как учащается реакция распада. В какой-то момент, когда масса уже была близка к критической, Фриш подошёл к сборке, наклонился над ней и тут же боковым зрением заметил, что лампочка перестала мигать и загорелась непрерывным светом. Это водород его тела начал отражать нейтроны внутрь сборки и цепная реакция дошла до грани самоподдерживающейся. Фриш успел сбросить в сторону несколько верхних кирпичей сборки, выдохнул и отошёл от неё подальше.

А затем они сделали ещё один эксперимент для подтверждения возможности цепной реакции — назвали его эксперимент «Дракон», потому что Фейнман сравнил это с щекотанием за хвост спящего дракона. Суть заключалась в том, чтобы достичь критической массы на короткое время. Для этого собрали почти критическую массу урана, но в центре оставили сквозную дырку. И в эту дырку бросили недостающий до критической массы кирпич. Пока он летел сквозь дырку, масса достигла критического значения, реакция запустилась. Потом кирпич пролетел насквозь — и реакция остановилась. Ну вот как можно не восхищаться этими людьми?!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив