Рейчел Кушнер: Марс на марше

fem_books — 29.10.2019 Это называется: бойтесь своих желаний. Хотелось на выходные книгу про солнечный край вроде Калифорнии, чтобы героиня не беспокоилась о хлебе насущном и крыше над головой, чтобы у неё было надёжное, определённое будущее... У двадцативосьмилетней Роми Холл два пожизненных срока в калифорнийской тюрьме. Надёжность не всегда благотворна.

Вы замечали такое, что женщина может казаться простой, тогда как к мужчинам это не относится? Вы никогда не услышите, чтобы о мужчине говорили, мол, он простой. Простой мужчина —  это средний, типичный мужчина, приличный работящий человек со скромными мечтами и возможностями.  Но простая женщина — это женщина, которая выглядит дёшево. А женщину, которая выглядит дёшево, можно не уважать, потому что ей присваивают определённую стоимость.  Определённую дешёвую стоимость.



Позабытый жанр физиологического очерка удаётся Рэйчел Кушнер [Rachel Kushner] изумительно. Чем узницы питаются, как спят, чему учатся, что читают, чем дышат, с кем и как общаются, каким правилам покоряются — зачитаться можно. Но даже если в темнице светло, она всё равно называется темницей. А загадочная "Комната на Марсе" [The Mars Room] — так называется стриптиз-бар, где подвизалась Роми и где встретилась со своей жертвой, и если есть у романа некий поучительный посыл, то такой: все и всяческие марсианские комнаты, венерины уголки и подземное царство мрачного Плутона существуют у нас на земле. В этих комнатах и в этих камерах заперты земные женщины и их дети. Положение иногда бывает безвыходным. Рассудок пасует перед мотивацией убийства а-ля "двоюродный брат сказал" или "пьяна была, не помню". Четырнадцатилетняя девочка с компанией забила дубинками студента-китайца, ибо всем известно, что у китайцев деньги водятся. На суде сказала себе в оправдание:
— Мы же ничего с этого не поимели!

Социальную реальность Кушнер описывает такую, что впору задаваться не вопросом "почему убийца убила", а "почему вообще существуют неубийцы, которые, несмотря ни на что, не убивают". Вставки из дневника небезызвестного Теда Казински, обедающего свежим дикобразом на лоне природы, поражают уолденским покоем. В тюрьме на каждый чих своё правило устава, то нельзя, сё нельзя... а насилие процветает. Причём как институционализированное, так и ничем не стеснённое преступное. Наркотики? На любой вкус. Пьянство? Подпольные винокурни предлагают фирменный напиток застенка: пруно, мерзкую бражку из всего, что попадётся под руку. Расовая и национальная рознь вплоть до отъявленного нацизма? Сколько угодно! Гендерная проблематика? Даже в однополом коллективе процветает, оказывается. В женской тюрьме существуют свои мужчины, например, могучий Конан, который не любит, когда к нему обращаются "мисс", а в мужской свои женщины со всеми вытекающими. Это трансгендеры. Действующее лицо второго плана, мужчина-трансгендер, кастрировал себя собственноручно с тем, чтобы перейти в женскую тюрьму.

То, что Серенити Смит была когда-то мужчиной, не означало, что она не испытывает боль.

Обитательницы женской тюрьмы тому не рады. С половым членом или без, а такого сокамерника (или всё-таки уже сокамерницу?) не хотят. Изображают раскаяние, хотя бы на публику, одни только смертницы, элита тюрьмы: плачут, одеяльца какие-то шьют в детский приют. Для остальных узилище не узилище, а что-то наподобие армии. Кто-то стремится к лычкам, кто-то боится штрафбата, солдатка спит, служба идёт. Наибольшую ненависть вызывают сумевшие освободиться. И над всем этим вертепом возвышается надзирательница Джонс с неизбежным рефреном: если бы вы хотели быть матерью/заботиться о близких/работать/жить нормальной жизнью, вы бы вели себя иначе и здесь бы не оказались.

У Джонс и ей подобных всё просто. Поэтому она воспринимается пугающе реалистичной. В отличие от главной героини, Роми Холл, пьяницы, героинозависимой, стриптизёрки, проститутки, убийцы... та чем дальше, тем заметнее выбивается из рамок, предписанных создательницей. Не беда, что у Роми, как у Шарапова, десять классов на лбу написано. Согласно сюжету, ей удалось чудом получить аттестат. Незабываема сцена, где доброжелательный сотрудник достаёт для узницы три книги: "Мою Антонию" Уиллы Кэсер, "Убить пересмешника" Харпер Ли и "Я знаю, почему птица в клетке поёт" Майи Анджелу. Та обижена: уж читано-перечитано ещё в старших классах, вы бы ещё букварь принесли! Соль в другом — выступая в амплуа безнадёжной наркоманки, Роми не испытывает ни ангедонии, ни тяги, и более того, не возвращается мыслью к своим "этапам большого пути". Посидела и слезла. Наркотики были и прошли без следа, оставив систематическую потребительницу без всяких следов потребления, сохранной и физически, и интеллектуально, и эмоционально. В итоге, вместо сочувствия начинаешь завидовать, где протагонистку так хорошо полечили.

Триггеры: насилие над детьми, сексуальное насилие, нецензурная брань (в естественном, впрочем, количестве). Перевод очень живой, со знанием дела, раздражает единственно употребление слов "зэки" и "зэчки" вместо "заключённые". Зэ-ка означает заключённый каналоармеец, а в Калифорнии каналоармейцев не бывает. Да и клещи, которые упоминаются по случаю бани,  это... э... как бы не совсем клещи. Хотя, впрочем, частности.

Посты в сообществе о Рэйчел Кушнер: https://fem-books.livejournal.com/761478.html
https://fem-books.livejournal.com/1719363.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив