Realpolitik до и после Макиавелли

antoin — 05.04.2014 Как мы с alwin уже не раз обсуждали, «история международных отношений» и нормальная академическая история существуют в разных, мало соприкасающихся вселенных. Читаем, например, современный пласт исследований Тридцатилетней войны и Вестфальского мира, затем открываем книги по IR в части завываний о невероятном значении Вестфальского мира и ржём в голос. Откровенно говоря, литература по IR со стороны выглядит вообще не историей, а пучком концепций с массой придуманных с неба терминов, с общей целью оправдать некие современные реалии методом "культа предков". Это нормально: в конце концов, даже в 16-17 вв. для оправдания почти любого нововведения придумывали обоснование со ссылкой на опыт древних, разной степени фантазийности.

Ещё одна излюбленная псевдоисториками тема — Маккиавелли. Значение его книге придаётся порой ну совсем уж непомерное, но объективно замерить её влияние как-то не получается. Большая часть пишущих о значении «Государя» даже не пробуют привести доказательства того, кто из правителей действительно кинулся его читать в первых рядах. Но главное, что используется метод поиска революционных изменений через искажение предшествующих обстоятельств (так, многие тезисы о Военной Революции 16-17 вв. основаны на игнорировании реалий военного дела даже 15 в., не говоря о Средних веках). Нам предлагают поверить, что парни в коронах руководствовались иррациональными идеями, но вдруг прочли мудрого флорентийца, воскликнули «Вот оно как можно, оказывается!» - и пошли править цинично и прагматично. Но нет же, не заметно этого. Изменения в политике и дипломатии происходили не так уж прямолинейно.

Прагматичное и иррациональное обычно соседствуют даже в поведении одного человека, не говоря о политике. Однако, прагматичный подход не стоит умалять даже в контексте Средних веков. Одно дело государственная пропаганда - тут да, говорилось всякое, — а вот сами действующие лица иллюзий не питали. Международное право - это обычно не что иное, как право сильного. Так, когда принца Людовика призвали на трон бароны, восставшие против короля Иоанна, французские юристы тут же составили заключение о наследном праве Людовика на английский трон. Думаете, в 13 веке люди были менее циничны, и хоть кто-то этот legal opinion воспринял всерьёз? Но таковы правила игры, их надо было соблюдать, пусть даже самым грубым образом. И если бы Иоанн проиграл, то коронование Людовика баронами считалось бы законным. То же можно было наблюдать и несколько веков спустя. Карлу VIII показалось более подходящим заявить права лишь на Неаполь, а вот Людовик XII уже воспользовался удачным случаем, чтобы объявить своим Милан. Таковы же, например, объяснения Карла V, что это Генрих VIII нарушил их договор о военном союзе, а потому Империя имеет право заключить с Францией сепаратный мир - сначала фактически был заключён мир, а потом уже написано нужное правовое обоснование. Густав II Адольф тоже не сильно переживал насчёт юридического права вторгаться в Германию. У него и его преемников нашлось достаточно других аргументов в пользу того, чтобы мирные договоры 1645 и 1648 гг. сделали Швецию третьей по размеру страной в Европе после России и Испании.

Эразм Роттердамский в 1510 году совершенно правильно говорил, что «мы не будем пытаться спорить, может ли война быть справедливой; разве хоть кто-то не думает, что его дело правое?.. Среди такого множества договоров и соглашений, которые то заключаются, то разрываются, разве у кого-то может не быть предлога для войны?». И правда, примеры можно приводить бесконечно.
Только у Дюма герои пускаются вдогонку за адвокатом, везущим хитрый акт о генеалогии Лотарингского дома - в реальности обычно на это отвечали своим хитрющим юридическим документом. Юристы вели между собой абстрактные многоходовые игры ради научного удовольствия, а для остальных содержание их писанины не имело значения. Действовал принцип «у кого больше пушек - у того юристы и правы».

До или после Маккиавелли, но международные отношения были лишь игрой в право, а не истинным правом, т.к. не было важного признака: признания легальности даже тех действий, которые резко невыгодны признающему. Если признаются только устраивающие факты - это уже далеко от «искусства добра и справедливости». Отсюда, например, и вечная неточность терминов в международном публичном праве: нельзя же лишать себя возможности тонкого толкования куда надо. Эмоции не нужны ни правоведам, которые решают интеллектуальные этюды, ни политикам, которые учитывают только реалистичные возможности нанести врагу вред и избежать ответного удара. Никогда правитель так не демонстрирует свою слабость, как во время затянувшихся обвинений в нарушении права, если победа противника — это уже свершившийся факт, и потому хватило бы формального заявления.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив