Выбор официального онлайн-казино: ключ к безопасной игре 
надо порешать 
Социальный демпферизм 
Два мiра — два (Шапиро) плана 
Россия. Улан-Удэ. Часть 5. Май 2021 
Произошло плановое погружение парома на дно Керченского пролива 
Взрыв в музее 
Павел Дуров арестован во Франции и ему светит 20 лет цивилизованной западной 
Ходорковский сам о себе
19.10.2012 —
Поседеешь тут... Керчь. Весна 1942-го.
Разгром,окружение,бегство и блуждание по лесам... "Багратион 1944" для немцев.
oper_1974 — 25.10.2012
"Мы откатились на то, что справедливо
называлось "временными позициями" вдоль реки Березины. Именно здесь
мы планировали стоять насмерть и одновременно сосредоточивать силы
для контрудара. Напрасные надежды! Русские к тому времени были
настолько сильны, их было столько перед нашими позициями, что мы не
могли даже временно выйти из боя для того, чтобы оборудовать
настоящий оборонительный рубеж. Теоретически мы отступали
перекатом - это когда одно подразделение удерживает противника,а
другое отступает через его боевые порядки, чтобы закрепиться за ним
и обеспечить возможность первому подразделению сохранить порядок
при отходе. Но на практике мы двигались непрерывно и все время в
одном направлении - в тыл.Так случилось, что к реке Березине одновременно отошли от двадцати до тридцати немецких дивизий. Их части безнадежно перемешались друг с другом; солдаты и офицеры потеряли друг друга, и ни у кого не было ясного приказа,куда двигаться дальше. Все мечтали только об одном:оторваться от противника. Раненых оставили лежать там,где они лежали, и я до сих пор слышу их крики боли и ужаса.
Но что еще мы могли сделать? Все тыловые службы были разгромлены, установленный порядок поломан. Теперь каждый был только за себя, лишь бы не попасть в руки русских.Вдоль берега реки теснились перемешавшиеся массы людей и лошадей, орудия, танки, грузовые машины всевозможных марок, все это разбросанное самым причудливым образом. Это напоминало массовую сцену какой-то плохо отрепетированной трагической оперы; при этом мзыкой служило завывание вражеской авиации. Самолеты русских сбрасывали в смешавшуюся толпу бомбы, прошивали ее очередями пулеметов и автоматических пушек. И все это продолжалось до тех пор, пока наш панический ужас не сменило холодное оцепенение, и все мы почти в бессознательном состоянии наблюдали за тем, что происходило вокруг. Единственным, что еще оставалось в нас,был инстинкт выживания.
Каждый маленький отряд пытался первым переправиться через мост. В борьбе за переправу люди бросались к реке, и это было похоже на то, как напиток вытекает из узкого горлышка бутылки. Потом следовал очередной обвал бомб и снарядов противника, который всех сметал с моста, и движение на какой-то момент замирало. Затем выжившие выбирались из-под мертвых тел людей, животных и груд металла разбитой техники, и этот бег к спасению возобновлялся. Все циклы повторялись с пугающим однообразием до тех пор, пока, наконец, сам мост с грохотом не рухнул в реку, и теперь единственным способом избежать смерти или плена было перебраться через нее вплавь.
Березина - довольно крупная река; ее ширина составляет примерно триста метров. К концу того трагического дня вся вода в реке была красной от крови. Тысячи ослабленных или раненых утонули, так и не сумев переплыть ее. Были еще тысячи тех, кто не умел плавать и чьи беспомощные тела течение так же уносило прочь, как и тела их раненых товарищей. Наконец, русло реки было настолько завалено телами людей и лошадей, корпусами брошенной техники, что, когда я к концу того кровавого спектакля вышел на берег реки, мне открылся вызывающий ужас фантастический вид, что был, наверное, редкостью даже для Восточной кампании. Мне удалось переправиться через реку, почти не замочив обуви: я ступал по телам тех, кто когда-то наводил ужас на всю Европу.
+++++++++++
Перебравшись на другую сторону, мы без передышки отправились дальше. Я до сих пор помню то блуждание вдоль дорог, через реки и бесконечные леса, под постоянной угрозой попасть под огонь противника. Иногда он настигал нас слева, и тогда все мы дружно тут же бросались вправо, иногда в нас стреляли справа, и все рассыпались влево. Плюс ко всему огонь русских постоянно настигал нас сверху. Так наша колонна и продолжала брести дальше, бросаясь из стороны в сторону, как пьяный червяк. А русские самолеты, взлетавшие с каких-то далеких аэродромов и беспрепятственно долетавшие до нас, продолжали методично сокращать нашу численность. Они сбрасывали очередную порцию бомб и выпускали залпы снарядов, а потом с победным ревом устремлялись обратно, чтобы пополнить запасы боеприпасов.
А мы в это время устало выбирались из канав у обочины и даже не оглядывались, чтобы налитыми кровью
глазами увидеть тех, кому довелось навсегда остаться позади нас. На некоторых участках нам приходилось еще хуже; такое бывало, если по неосторожности мы слишком близко подходили к позициям русской артиллерии, и тогда ее наводчики весело косили нас целыми рядами.
С самого начала я был частью той огромной толпы, что нескончаемым потоком брела на запад. Но затем постепенно из соображений безопасности мы начали разбиваться на небольшие группы, которые удирали, преследуемые противником, предпочитая двигаться в обход крупных дорог,которые становились для нас ловушкой. Теперь у врага вместо одной огромной легкой цели было множество маленьких мишеней, обнаружить которые было не так уж просто.
Во время тех скитаний я подружился с унтер-офицером,которого звали Макс. Мы договорились держаться вместе и пообещали поддерживать друг друга, пока способны дви3гаться. А если кого-то из нас двоих ранят и его придется бросить, то второй поможет ему, оставив оружие и боеприпасы,чтобы тот смог защитить себя, а если будет необходимо,застрелиться.
Небольшой группой мы вышли к долине,которая упиралась с одной стороны в лесистые холмы. Где-то с другой стороны той долины должны были быть русские.Осторожно преодолев склоны холмов, мы неожиданно вышли на большую группу наших солдат из различных частей, с орудиями, автотранспортом и лошадьми. Однако мы решили, что не станем к ним присоединяться. Пройдя сквозь позиции этого отряда и снова углубившись в лес, мы набрели на другую группу наших товарищей, меньшую и более мобильную, чем предыдущая. Ею командовал генерал Дрешер, а в ее составе было несколько штабных офицеров и солдат, которых мы знали, в том числе бывший командир моего взвода. Я доложил офицеру о прибытии, и нам разрешили влиться в этот "партизанский отряд".
+++++++++++++
Мы передвигались только по ночам,стараясь как можно дальше углубиться в лес. Там мы были в относительной безопасности и к тому же могли хоть как-то пополнить запасы продовольствия. Уже через несколько дней пути наши запасы еды сократились до минимума. Моей задачей стало влиться в ряды команды "мусорщиков", которые искали по окрестностям хоть что-то, что могло бы поддержать наши силы. Лучшим источником еды были заброшенные деревни,хозяева которых подались в лес, скрываясь от рыщущих в округе банд мародеров, представляющих обе противоборствующие армии.Но в нашем положении было чрезвычайно опасно приближаться к обитаемому жилью, поскольку его хозяева тут же подняли бы тревогу и навели на нас войска преследовавшего нас противника.
Во время моего самого первого похода в качестве "фуражира" мы с Максом незаметно прокрались к деревне,
которая мирно расположилась у самой опушки леса. Мы проползли, распластавшись на животах, через картофельные и другие поля, а потом сделали остановку на час у самой окраины деревни, спрятавшись за каким-то сараем.Отсюда нам была видна вся деревня, и мы могли бы понять, остались в ней жители или нет. Было раннее утро,однако не настолько раннее, чтобы крестьяне еще не проснулись и не начали свой хлопотливый день. Поэтому,убедившись в отсутствии каких-либо движений внутри деревни,мы вышли из-за укрытия и с пистолетами в руках осторожно направились вдоль узкой улицы к первому дому.Пока везде было тихо.
Я открыл дверь и вошел в дом. Какая-то возня внутри заставила меня поднять пистолет и изготовиться к стрельбе.Потом послышался негромкий вскрик. Но я медлил. Мне не хотелось стрелять, чтобы не выдавать своего присутствия в деревне. В хате было темно, что было дополнительной трудностью для нас, так как мы абсолютно ничего не могли рассмотреть. К тому же все произошло неожиданно. Наконец,мы увидели трех девушек, лежавших на полу, которые вскочили от нашего неожиданного появления. Мы опустили пистолеты и заверили их, что нас не интересует ничего, кроме еды.
И здесь нам неоценимую услугу оказало мое знание нескольких русских слов. Девушки не были местными, они пришли в деревню, надеясь на какое-то время там спрятаться,так как успели поработать на немецкую армию и теперь боялись, что русские солдаты обвинят их в "пособничестве врагу". А с такими было не принято церемониться, и, если их просто отправят в Сибирь, можно будет считать,что им повезло. Поэтому девушки были с нами очень дружелюбны. Они предупредили нас, что в деревне есть люди. Из местных остался только один старик, но во многих домах поселились такие же беженцы, как и они.
- А где мы можем достать еды? - спросил я.
Мы с Максом были голодны как волки. К тому же в лесу нас поджидали товарищи, которые надеялись, что мы добудем что-нибудь и для них.
- Вы как раз на ней стоите, - последовал ответ одной из наших новых знакомых.
Какое-то время я не понимал, что она имела в виду, но потом увидел под ногами дверцу в погреб. Я поднял ее и спустился вниз, а Макс страховал меня наверху на случай ловушки. Сначала я нашел несколько лепешек из хлеба и картофеля. Они были жесткими, как камень, и легли в наши желудки, как свинцовые плиты, но мы с Максом набросились на нехитрое угощение, как будто его только что испекли специально для нас. В углу погреба я нашел молоко и картошку. Мы выпили молоко и взяли с собой столько картошки, сколько смогли унести.
Перед уходом я попросил девушек не предавать нас, если кто-то будет их расспрашивать. Они с жаром пообещали не выдавать нас даже под пытками, а если нам придется снова прийти в тот дом, то они заранее подадут нам сигнал о том, что путь свободен. Мы договорились, что с трех до четырех часов одна из девушек будет стоять за домом так, чтобы мы могли видеть ее из нашего укрытия. Если на этом месте никого не будет, то мы будем знать об опасности.
Вернувшись в наш лесной лагерь, мы добавили свою картошку к тому, что удалось раздобыть другим "фуражирам". Сам генерал Дрешер подошел ко мне и заговорил со мной. Когда я рассказал ему нашу историю, он улыбнулся и поздравил нас.
- Когда вы снова отправитесь туда сегодня днем, - продолжал он, - возьмите с собой побольше людей и постарайтесь раздобыть что-нибудь особенное для вашего генерала.
- Потом уже более серьезным тоном он добавил: - Не подвергайте себя ненужному риску, но помните, что мы особенно нуждаемся в двух вещах: во-первых, постарайтесь добыть как можно больше продуктов, а во-вторых, мне нужно знать, как называется это место, чтобы определить по карте, где мы находимся.
- Я приложу все силы, господин генерал, - ответил я. - Я сам отправлюсь впереди группы и буду следить,
чтобы все было в порядке. А если меня поймают, то скажу,что потерял свою часть и иду один.
Генерал кивнул в знак согласия с улыбкой одобрения.Для всех нас он был олицетворением того, что мы представляем собой организованную силу. Большинство из нас не привыкло так тесно общаться с генералами, и все были приятно удивлены тем дружелюбием и готовностью поговорить с любым из нас в неофициальной обстановке и вместе с тем достоинством, с которым этот человек всегда держался. Уже одно его присутствие заставляло нас верить в свое спасение; с ним были связаны все наши надежды.
+++++++++++
Доложив генералу о возвращении и сообщив название деревни, я вручил ему кое-что из еды, молоко и с изящным поклоном отдал две курицы. Он был очень тронут,потрепал меня по плечу и, в свою очередь, подарил мне две горсти сигарет. Это был воистину дар божий, мне уже несколько дней как нечего было курить.
Когда я вернулся к своим с этим подарком, то увидел, что третья курица уже была ощипана и жарилась на костре.В то время мы питались по большей части кониной, готовить которую было большой проблемой, так как костры могли привлечь внимание вражеской авиации. На дым костра вполне могли среагировать вражеские летчики и бросить бомбы, поэтому мы позволяли себе разводить лишь небольшие костерки. Похоже, этот способ приготовления как раз подходил для курицы, которая варилась в котелке,пока мы решили для начала съесть наши порции конины.Затем мы с удовольствием отдали должное старой птице и, полностью удовлетворенные, растянулись на земле отдохнуть и покурить.
Наше положение было отчаянным, а будущее не сулило ничего хорошего, но я до сих пор вспоминаю тот ужин, как и первый прием пищи у своих после побега, как одно из самых приятных событий в жизни. Простые удовольствия,как правило, являются самыми запоминающимися." - из воспоминаний фельдфебеля 12-й танковой дивизии вермахта Х.Беккера.
Надо пожалеть немцев.:)http://oper-1974.livejournal.com/5341.html
[+13
фото]
Оставить комментарий
Популярные посты:
Предыдущие записи блогера :
16.10.2012 —
Конец "мертвоголовых".
Архив записей в блогах:
Просветите меня, пожалуйста, я впервые с таким сталкиваюсь. Я сделала заказ 16 апреля, до сих пор его не получила. Недели три уже веду переговоры с айхербом, который все это время, подписываясь разными именами мне твердит, что иногда посылки не ...
Сегодня шел по Бутырскому валу, увидел некие транспортные средства в аренду. По виду велик, но нет пидалей, похоже на электрическом приводе. Но как правильно сидеть и управлять? ...
Каждый раз, когда вижу подобную дичь в американских фильма, начинаю дико пригорать. Ну неужели, мать машу за ногу, нельзя заплатить 300 баксов какому-нибудь эмигранту и попросить, чтобы проконсультировал по части использования русского языка. Правда, учитывая наше национальное чувство ...
Как известно, чартерная авиакомпания "iFly" в результате всех перипетий с туристическими авиаперевозками на российском рынке последних лет, в разгаре сезона 2016 едва не ушла с рынка, избавившись от шести Boeing 757-200 и одного Airbus A330-300 и оставшись в итоге всего с двумя бортами в ...
О том, кто в доме хозяин, я или мыши, споры ведутся не одно столетие...Скандинавские норны, эллинские мойры и парки плетут наши судьбы, обрезая нити жизни...Свобода воли или ...
