Расставанье – маленькая смерть...

man_woman — 10.04.2012 Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Так бывает только после мелких интрижек, да и то получается пошловато. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец. (Эрих Мария Ремарк, «Триумфальная арка»)

Даже самые приятные воспоминания становятся омерзительными, если мешают нам идти дальше...

Приходит день и мы открываем коробку, на которой большими буквами написано «дорогое, важное» и она не становится для нашей судьбы ящиком Пандоры (как много раз бывало раньше), потому что мы готовы совершить самое гнусное преступление из возможных. Мы достаём из этой коробки свои чувства и топчем их безжалостно, с каким-то непонятным остервенением.

Как бы долго до этого мы не играли в благородство и уважение к великому прошлому, день, когда мы с радостью внимаем словам друзей о том, что «он козёл» или «она стерва», неизбежно наступает, потому что рано или поздно мы, пройдя сквозь все круги ада, понимаем, что других способов нет.

Внутренние ощущения поначалу противятся, но мы идём до конца. Смерть любви начинается не с минуты расставания, а с предательства идеалов и смыслов, которые составляли фундамент этого большого чувства. Это предательство без труда делает то, что не удавалось нам раньше, разрушает добрую память об отношениях и на месте обломков строит новый замок. Из его окон прошлое кажется блеклым, плохим, мешающим нам идти дальше. Сидя в этой башне, мы не хотим к нему возвращаться, и внутри нас что-то ломается, надрывается.

Больно только в начале, когда мы убираем фотографии и вещи, хранящие память о прошлом и старательно делаем вид, что они больше не нужны. Потом мы, изменённые, уже и не помним, как были дороги нам наши воспоминания. На их место приходит другое и наше Я в этой борьбе меняется навсегда.

Новые мы, прагматичные, холодные, не в меру весёлые, устраивающие настоящий пир на месте трагедии, уже не испытываем этого волшебного чувства любви, отказавшись от которого мы находим новый путь, в котором в нас появляется место для чего-то нового. Мы не знаем, будет ли это новое действительно большим и важным, но как в казино идём ва-банк, надеясь на великий успех. С успехом обычно получается, вопрос только в том лучше или хуже мы при этом становимся. Но ответ на него обычно никого не волнует.

В первое время, отказавшись от общения и очевидных воспоминаний, мы как будто инстинктивно цепляемся за мелочи, в которых ещё осталось отражение прошлого. Но вскоре мы разрушаем их все до последней и становимся свободными от прошлого, не обращая внимания на то, что поначалу это кажется вычурным и неестественным даже нам самим.

А любовь, избитая и запуганная, окровавленными губами ещё пытается кричать, но мы её не слышим, поскольку в этой войне становимся безжалостными. Мы хладнокровно бьём тяжёлыми сапогами, лежащее на полу, тело нашей любви, ведь мы уже достаточно прагматичны, чтобы не обращать внимания на лужу крови вокруг неё. Когда-нибудь потом мы увидим, что сапоги и края штанин заляпаны красным и поморщимся. Нам будет неприятно, но мы уже не вспомним причину, по которой это происходит, ведь похоронная процессия к тому моменту уже будет нести на кладбище тело нашей любви, из которого выбит последний дух.

В нашей жизни будет настоящая вакханалия, пока неприглядный деревянный гроб (а великое всегда хоронят в неброском) будут закидывать грязной землёй. Надгробная плита быстро затеряется в тысячи таких же, а аккуратный холмик зарастёт зелёной травой. Пройдёт много времени, прежде чем на нём можно будет сделать лужайку или клумбу, которая поставит последнюю точку в великой истории, хотя для нас она уже станет прошлым, о котором не хочется помнить.

В нашей голове в эту минуту случится самая большая подмена. То, что мы считали важным и лучшим, вдруг станет ошибкой, неровностью на нашем безупречном жизненном пути. Самое любопытное, что эта, выдуманная нами ошибка, затмит все подлинные ошибки вместе взятые. Враньё, предательство, причинённая дорогому человеку боль наконец-то обретёт оправдания и смысл. И всё будет хорошо. Вот только в некоторые моменты грустной ностальгии или лёгкой депрессии мы не сможем найти объяснение для желания лечь на кровать и сдохнуть, ведь всё у нас в рамках новых мы будет хорошо и радостно, а старые мы уже не будут иметь права и возможности голоса.

Обломки давно ушедшего и забытого, которые мешаются под ногами, будут выжжены новой историей. Рано или поздно. Весь вопрос только в силе той любви, которая определит, как долго она будет сопротивляться и драться, как долго побеждать, как много обломков упадёт на плацдарм нашей судьбы во время этой безжалостной войны.

Но любовь независимо от своей силы всё равно обречена на поражение. Она слишком чиста, невинна, праведна и прекрасна, чтобы бороться с теми, кто предаёт идеалы, не знает чести и справедливости. И именно здесь лежит этот маленький нюанс. Мы никогда не сможем победить сильную любовь, играя по правилам, не предавая того, что считали важным. На войне, как на войне. В битвах убивают, а не гладят по голове и рассказывают об идеалах. Хотите драться – деритесь. Если безжалостность и холодность не появится, победы вам не видать. Вы так и останетесь с этой неразрешённой любовью, которая гложет вас изнутри, мешая спокойствию и счастью.

Ну а свои мечты о прекрасном нужно на время убрать в дальний ящик. Когда-нибудь потом можно будет стереть с них пыль и попробовать начать всё сначала. Не факт, что получится, но другого выхода нет. В нашем мире прагматики стремительно вытесняют мечтателей, потому что в общем безумии потери смыслов и идеалов вторые обречены на поражение.

Когда на место мечты приходит реальность, уже не важно, что является правдой, а что ложью. Правдой будет именно то, во что мы захотим верить. Вопрос о том, были мы счастливы или несчастны в нашем ушедшем прошлом, потеряет актуальность. Мы будем вспоминать о нём то, что лучше ложиться на картинку нашего нового мира. Инстинкт самосохранения толкает людей на ложь самим себе, предательство прошлого, огромные самообманы и другие омерзительности. Но, если это единственный способ выжить и идти дальше, то можно и нужно к нему прибегать.

Наше сознание может сколько угодно строить альтернативные вселенные, где мы ещё вместе с теми, кого когда-то любили, но только разум решает, счастливы мы в этих альтернативных мирах или несчастны. Когда сознание с подачи прагматичного разума начинает генерировать миры, где вы даже не встретились и всё равно счастливы, то акцент смещается к упущенным возможностям, а не к совершённым успехам. С точки зрения развития личности - это дурно, но с точки зрения победы над надоевшим прошлым, требующим возвращения, - большой успех.

Иногда случается так, что убеждения мешают жить и развиваться. В эту минуту их нужно разрушать и менять, ведь временный шок от того, что мы верили в ошибочные вещи, проще, чем долгосрочные метания, которые никому не нужны.

Ну а когда наши убеждения меняются (и тут снова неважно верим мы в истину или в ложь) всё происходит само собой. Мы постоянно находим подтверждение тому, во что верим. В книгах, музыке, кино, словах окружающих. А те, кто верит в другое, будут в тех же вещах находить подтверждение своей вере.

Под давлением трагедии мы на уровне каких-то инстинктов пускаемся во все тяжкие. Потом находим в себе силы (или делаем это с чьей-то помощью) остановиться, осмотреться, признать ошибки и разобраться. Ну а дальше мы списываем все ужасы на свою слабость, нащупываем новую почву под ногами и идём по ней, искренне радуясь. Качество этой почвы отходит на второй план. В сравнение со «всеми тяжкими» любая кажется счастьем и успехом, приносит удовольствие. И даже если она сомнительная, всё равно хорошо. Главное, что есть ощущение стабильности и трагедия побеждена. Жизнь до трагедии вообще не рассматривается (выводится из памяти простым признанием того, что там было много ошибок), так как мешает строить новое.

Иногда ненавидеть, презирать, смешивать с грязью намного проще, чем любить, превозносить и восхищаться. Ведь гораздо проще и действенней не относиться к прошлому с уважением, а выжигать напалмом пространство памяти, не оставляя в душе ни капли пространства для слезливого, сопливого, глубокого. Огонь превращает великое в маленькое и обуглившееся или, что ещё лучше, оставляет от него только пепел, по отношению к которому нет никаких лишних иллюзий и болезненных ощущений. Только одно острое желание смести всю эту обугленную грязь в совок и отнести на помойку. Или вытереть мокрой тряпкой, но тогда придётся выбросить и её.

На освободившемся месте обязательно останутся следы и ожоги, но и они со временем лаконично войдут в интерьер нашего нового дома. Трагедия где-то в глубине души ещё будет развиваться, но её острые края утонут в обилие повседневных дел, и чувство свободы от прошлого будет расцветать в душе всё сильнее, пока не затмит собой всё остальное. Конечно, это только прелюдия к новой жизни, но она имеет такую же важность, как предварительные ласки в сексе. Без них новая жизнь получится короткой, малоприятной и скомканной.

Я сотни раз видел, как безжалостный цинизм побеждал самые глубокие раны (чего нельзя сказать о глубокомыслии и чувственности, у которых в такой схватке на порядок меньше шансов). Видел я и то, как люди заигрываются в этот цинизм, меняясь в своей сути навсегда. Но, когда обыкновенные меры уже не работают, всегда переходят к чрезвычайным. Единственное их достоинство заключается в том, что они справляются с поставленной задачей. В остальном у них одни недостатки. Но им и не требуется много сердечности, морали или пресловутой справедливости. Просто потому, что они могут похвастаться тем, что работают.

Когда-то очень давно в школе я очень любил одно стихотворение Афанасия Фета. Учительница по литературе очень удивилась сначала тому, что я выбрал именно его для того, чтобы выучить и рассказать классу, а потом и тому, как я его рассказал. На каком-то подсознательном уровне мне удалось почувствовать заложенную в стихотворение взрослую обречённости и рассказать его с правильным настроением. Но по факту я не понимал его суть, причину возникновения этой обречённости и её глубинный смысл, хотя саму обречённость чувствовал и мог передать как будто под копирку.

С той поры минуло 12 лет, и я снова возвращаюсь к тому далёкому стихотворению, теперь понимая его не интуицией на уровне ощущений, а опытом на уровне осознания смысла.

Напрасно!
Куда ни взгляну я, встречаю везде неудачу,
И тягостно сердцу, что лгать я обязан всечасно;
Тебе улыбаюсь, а внутренно горько я плачу,
Напрасно.

Разлука!
Душа человека какие выносит мученья!
А часто на них намекнуть лишь достаточно звука.
Стою как безумный, еще не постиг выраженья:
Разлука.

Свиданье!
Разбей этот кубок: в нем капля надежды таится.
Она-то продлит и она-то усилит страданье,
И в жизни туманной всё будет обманчиво сниться
Свиданье.

Не нами
Бессилье изведано слов к выраженью желаний.
Безмолвные муки сказалися людям веками,
Но очередь наша, и кончится ряд испытаний
Не нами.

Но больно,
Что жребии жизни святым побужденьям враждебны;
В груди человека до них бы добраться довольно...
Нет! вырвать и бросить; те язвы, быть может, целебны,-
Но больно.

(Афанасий Фет)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив