Раковый корпус: новогодняя ночь

doktor_killer — 01.01.2019

В России у меня никогда не было планового последипломного хирургического обучения (в ЮАР отобранных выпускников медицинского факультета этому учат 5 лет в хирургической резидентуре), в России я никогда не сдавал никаких экзаменов по хирургии (в ЮАР за время обучения в резидентуре будущие хирурги сдают три этапа очень сложных экзаменов — первичные, промежуточные и финальные).

Тем не менее, мне уже в первую неделю моей самостоятельной работы в селе Поим Пензенской области доверяли жизни больных и позволяли выполнять хирургические операции — как это можно допускать? Первого загубленного мною пациента, жителя Самарихи, я имею значительный шанс встретить на том свете…

И вот, при отсутствии у меня каких-либо легальных документов о хирургическом тренинге, я всё-таки пробился к операционному столу — сначала в МНИОИ им. П.А. Герцена, а потом — в ВОНЦ АМН СССР. Более того, у меня кандидатская и докторская диссертации по разделу «Хирургическая онкология» и свидетельство «Хирург высшей категории». Оценить всю абсурдность такой ситуации я смог только в Африке.

В МНИОИ (Московском Научно-Исследовательском Онкологическом Институте) им. П.А. Герцена я быстро стал работать ответственным дежурным врачом.

Не скрою, что я рассматривал такое назначение как признание моих хирургических заслуг, а с ним — и признания за мной права принимать решения. И хотя меня допустили к самостоятельным операциями, пусть под надзором Анатолия Сергеевича Мамонтова и Александра Харитоновича Трахтенберга — нынешних профессоров того же МНИОИ (живы ли они?), — мне казалось, что этого мало.


Дежурными ночами я в первую очередь охотился: «А нет ли какого больного для срочной операции? Никто из больных раком лёгкого не кровит? Нет ли перфорации опухоли желудка, толстой кишки? Нет ли кишечной непроходимости у больных, например, лимфомой на фоне химиолучевого лечения? Нет ли у кого из оперированных признаков перитонита — burst abdomen (эвентерации кишечника)? Не развалился ли у кого кишечный анастомоз?»

По условиям рабочего соглашения с МНИОИ дважды в месяц мы должны были отдежурить в институте бесплатно, остальные дежурства были платными. Молодёжь института (нищета беспросветная) охотно брали их, чтобы заработать. Особенно хорошо платили за дежурства в праздничные дни — за один такой день можно было получить недельный заработок. Я брал на себя все праздники. Взял я дежурство и в одну из новогодних ночей…

Где-то в десять вечера делаю обход палат и нахожу на этаже, где располагалось отделение абдоминальной онкологии, всех его обитателей — сестёр, нянечек и ходячих больных — занятыми бурной подготовкой к встрече Нового года.

— О! Вячеслав Дмитриевич, добрый вечер! Приходите встречать Новый год с нами!

— Нууу… — подулся я для пущей важности — Хорошо. Позвоните мне, когда будет всё готово.

Позвали меня где-то в половине двенадцатого. Спустившись на этаж, я обалдел: дверь одной из палат была открыта настежь, и от окна через всю палату, выступая в коридор отделения, впритык стояли столы, покрытые простынями.

На них, помимо всяческих яств из тумбочек пациентов, высились бутылки с коньяком-водкой-шампанским. Мне стало просто страшно…

— Девочки… Сёстры… Уберите водку — я её не видел, понятно?

Уходить было поздно — сам ведь согласился ранее…

Пригубив шампанское за «С новым годом! С новым счастьем!» я сослался на тяжёлого больного и смотался.

Я вернулся через час…

Отделение звенело голосами подпитых медсестёр и гудело ропотом недовольства больных, способных роптать.

По коридору, хватаясь за спасательные стены, продвигалась пьяная санитарка — она пыталась завершить больничный трюк циркового класса «Донесите (до сливочной судно) не облейтесь (мочой-и-какой)».

Мне стало плохо…

Из двери ближайшей ко мне палаты просто сифонило морозным ветром. Я заглянул в палату…

— Доктор, — донёсся до меня слабый голосок из кучи подушек и одеял — закройте, пожалуйста, фрамугу. Холодно.

— Санитарка попробовала закрыть её… и облила меня мочой… — осторожно добавил голосок.

В другой палате я обнаружил дежурную медсестру. Упитанная девка во всём своём накрахмаленном белоснежном величии — символ непорочности помыслов медицинской профессии — с размазанными по лицу ресничной тушью и губной помадой валялась на кровати какого-то больного (где приютился сам больной?).

Прохожу в ординаторскую…

На диване мертвецки пьяная пара: нагая красивая молодая девушка (больная лимфогранулематозом из нашего отделения) и дежурный врач…

Заглядываю по малой нужде в туалет для персонала и пулей вылетаю оттуда — умывальная раковина заполнена рвотными массами…

Я разыскал вторую дежурную медсестру:

— Сестра, черт… Я позволил себе быть вовлечённым в весь этот бардак и я не могу вас ругать. Давайте завершим дежурство с наименьшими потерями.

Отдав необходимые распоряжения, я отступил на исходные позиции.

Морализировать не буду, делайте выводы сами — кому вы отдаёте на лечение ваших родных и близких.

Оригинальный пост автора: https://vdryndine1939.livejournal.com/1057972.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив