Радует телевизор

в последнее время.
По одному каналу — «Война и мир» Бондарчука, который я могу
иногда пересматривать с любого места, так мне он нравится.
Нравится за то, что точно передаёт роман и что снято красиво.
И артисты все нравятся.
Даже Ефремов в роли Долохова вполне устраивает, хотя обычно он, со
своим лицом неопохмелившегося парторга вынужденного задвигать
речугу «навстречу съезду», меня раздражает.
Вот для Элен могли бы, конечно, подобрать актрису посвежее видом, а
не Скобцеву.
И хорошо, что Смоктуновский не сыграл Болконского — тот, всё же,
человек твёрдый и ясный, а Смоктуновский вечно смотрит так, будто у
него камень за пазухой и он вот-вот подлость кому сделает.
Вот Гамлет из него — в самый раз.
Потом ещё показали «Спартака» Кубрика.
Не скажу, что прям я от него в восторге, но фильм размашистый и
детство напоминает — смотрел я его в детстве в кинотеатре
«Моряк».
И Дуглас артист, можно сказать, легендарный. Правда впечатление,
будто и лицо и фигуру ему в клинике сделали, какое-то ненатуральное
всё.
Так-то у Кубрика мне и «Лолитта», и «Цельнометаллическая оболочка»,
и «Сияние» нравятся. К «Убийству», «Тропам славы» и «Заводному
апельсину» я равнодушен остался, «Широко закрытые глаза» и смотреть
не стал, остальные фильмы не видел, а от «Космической Одиссеи»
просто балдею.
Самый любимый фильм о космосе у меня, наверное.
И крутили ещё «Похитителей велосипедов».
Я это кино уже лет двадцать никак толком посмотреть не могу. И в
этот раз не досмотрел — уснул, на работу же утром вставать.
Но фильм вот прямо мой.
Вообще люблю чёрно-белых итальянцев, как родные они мне просто,
только целенаправленно не смотрел, а так — от случая к случаю.
Ну и на закуску подали Фернанделя.
«Красную харчевню».
Там снег, горы и гостиница. А владельцы гостиницы живут за счёт
того, что убивают и грабят постояльцев. Вот, убили шарманщика, а
его обезьяна сбежала и бродила после средь сосен в снегу.
Чёрная комедия, в общем.
А Фернандель был монахом. И жена хозяина гостиницы ему исповедалась
и Фернандель пытался помешать преступлениям, в то же время не
раскрыв никому тайну исповеди.
«Господи, ты же не допустишь, не допустишь, не допустишь... А нет —
допускаешь!»
Но Фернандель как сверкнёт вдруг своими зубами — шик!
|
</> |