Пьянству - бой, сексу - гёрл!

otrageniya — 22.08.2019

Пить, курить и по-настоящему ругаться матом я научился после 7-го класса. Позднее развитие. Было это все в турлагере под Керчью, куда меня родители послали на лето. Руководителями отряда у нас была пара молодоженов, баскетболист и баскетболистка, лет 22-25. Оба высокие, стройные, а у нее еще и грудь размера 4 или 5, не меньше. Когда мы стояли палатками возле Георгиевки, они забирались после обеда к себе в палатку и оттуда доносились ее вопли "Насилуют!"
Он нам ничего не запрещали и вообще никак нас не контролировали - делай, что хочешь, иди куда хочешь, купайся, где хочешь, хоть в Турцию плыви, пей, что хочешь.

Что это было - пофигизм, полнейшая беспечность или знание того, что запретами и ограничениями дело не решишь, может вера в наш инстинкт самосохранния? Во всяком случае ничего с нами не случилось, все живые и здоровые вернулись по домам, а весь остальной турлагерь дико завидовал нашей свободе. Их пересчитывали, купали по команде, водили чуть не строем. А мы ездили в город, плавали метров за 500 от берега за рапанами, да и вообще делали, что хотели.
Наша пара молодоженов нас организовывала только в части пьянства - при выезде в турпоездки говорила сколько кому чего покупать. Ну чтоб не больше бутылки на брата. А по приезду в Харьков они собрали нас всех на прощальную пьянку в парке Шевченко. Мы пошли в зоопарк и там прямо за столом на детской пощадке обмыли наш прошлый отдых.

Хотя вкус спиртного я, конечно, попробовал значительно раньше - со своими друзьями на Холодной горе.
Когда Ленька Бавыкин, наш товарищ, который был на два года старше, стащил с праздничного стола бутылку какого-то ликера, и мы пили его зимой на улице, под деревянной лестницей на второй этаж, передавая бутылку друг другу.
В следующий раз, тоже зимой, Ленька прослышал, что в магазин завезли классное болгарское вино "Рымникское". Мы скинулись, Ленька смотался. Вино было выпито, а потом мы почему-то играли прямо на улице в настольный теннис на деревянном столе со щелями и сильно удивлялись - почему это на морозе все время лопаются шарики?

Лёнька вообще любил выпить, рано женился, а когда его жена родила, пошел в военкомат и попросился в армию.

После восьмого класса мой друг Геша пошел работать на релейный завод. Там им для протирки реле выдавался спирт, который выносился в плоских полукруглых металлических флягах, пристегиваемых к ноге.
Пили мы спирт так - сначала виноградный сок ("протоптать дорожку"), потом чистый спирт, потом снова виноградный сок ("загладить").
Свои 16 лет я встречал на детской площадке (наше постоянное легендарное место сборов, повидавшее очень много). После пары доз спирта меня повело, дальнейшее помню очень плохо. Зачем-то я приташил домой сетку пустых бутылок и пытался спрятать их в саду, чтобы дед с бабушкой не увидели. Утром бабушка обнаружила сетку с бутылками прямо на садовой дорожке.

В школе нашим любимым местом был бар "Грот" недалеко от школы. Там мы и провели большую часть выпускного мероприятия в школе, проигнорировав танцы. Продолжали уже на квартире у одноклассника, до утра, как полагается.

Когда я учился на первом курсе мои родители перехали вместе со мной к бабушке на Холодную Гору. Однажды вечером прийдя из института, я выскочил на десять минут за магнитофоном к другу. Вернулся я через полчаса абсолютно пьяный и без магнитофона. Друзья попались мне на полпути с флягой спирта. Там на углу мы ее и распили. Про магнитофон я забыл.

С празднования 9-го мая на квартире у нашего старосты Толика Анисимова началась история наших институтских сабантуев. Обычно после пары часов гуляния мы посылали гонца в магазин за "Билым мицным" ("Белым крепким"), ласково называемым "Биомицин" - крепленным дешевым вином, продававшимся в бутылках - фугасах.
Бутылки выливались в кастрюлю, кастрюля ставилась на стол, рядом несколько кружек. Дальше - самообслуживание. Там мы предвосхитили идею шведского стола.

Часто застолья проходили в маленькой квартире моих родителей на Сумской, в моей 10-метровой комнате. Стол занимал всю комнату, а по периметру умещались человек 25 - ребята из нашей группы, какие-то случайные девчонки, с котрыми мы познакомились по время первомайской или ноябрьской демонстрации. Сидели на тумбочках, на швейной машинке, на коленях. Было шумно и очень весело. Потом Миша Бровко, мой друг, брал гитару, мы выходили во двор и орали песни, не давая заснуть двору-колодцу.

На втором курсе наша студентка Таня Шереверенко пригласила группу на свой день рождения. Надо сказать, что у нас в группе училось 20 парней и 4 девушки. Пятая, едиственная симпатичная из них, моя первая институтская любовь - Любаня, которая была старше нас всех на три года, перевелась после первого курса в другую группу, не потянула ячебу на инженерно-физическом факультете.
Остальные девушки были... Ладно, следуя принципу "О девушках или хорошо, или ничего", промолчу. Или это о мертвых? Не важно.
Так вот, чувствая, что мы их фактически игнорируем, бедные девушки всячески пытались с нами сдружиться. В этом ряду, наверно, было и Танино приглашение.
К тому же у Тани был жених - комсомольский деятель, который учился на 5-ом курсе. Таня хотела нас с ним познакомить.
Мы сразу поинтересовались "Выпивка будет?". "Да, не беспокойтесь, мама купила бутылку вина" Немая сцена, как в "Ревизоре". Бутылка вина против, как минимум, пятнадцати молодых крепких растущих организмов.
На день рождения мы пришли с двумя большими сумками. Но там был не подарок. Стараясь не звенеть, сумки незаметно пронесли на балкон.
После чинного застолья, на котором каждому досталось грамм по 40 вина, решено было сделать перерыв. Мама пошла на кухню заботиться о горячем, а мы выстроились в очередь на балкон. На балконе стоял Сережа Юрковский, в одной руке он держал блюдце с сыром, во второй - очередную бутылку водки. Каждый брал маленький ломтик сыра, подсталял свой бокал, выпивал налитую до краев водку и уступал дорогу следующему.
Горячего мы не дождались. Мама опрометчиво отлучилась с кухни в ванную, а когда вернулась, застала обглоданную курицу, голод после водки - не тетка, не всем хватило ломтика сыра.
Потом кто-то блевал на лестнице, комсомольский работник читал нам лекцию на морально-этические темы, мама удивлялась волшебной силе одной бутылки вина, а нам было пох. Нам было весело.

Сережа Юрковский красиво пел мяукающим голосом и играл на бас-гитаре в факультетской рок-группе.
На танцах во Дворце студентов они лабали Лэд Дзэпелин, Дип Пёрпл, Юрай Хип, разбавляя классику своими импровизациями. Количество импровизаций было прямо пропорционально количеству выпитого за сценой для вдохновения. Помню во время одной из импровизаций к сцене из толпы танцующих протиснулся негр и прокричал Сереже "Ви не так играете!". Сережа на время оторвал от струн правую руку и, не меняя позу, стал в такт музыке тыкать дулю в физиономию критику.
Мы часто пили вместе с ними, а потом иногда выскакивали на сцену и тоже орали в микрофон. В глазах девчонок было круто быть близким к их кумирам.

После 2-го курса мы впятером поехали на зимние каникулы в Карпаты на турбазу Лесная. Всю дорогу в поезде мы пили водку и играли в преферанс. Продолжили мы это дело в центральной гостиннице Тернополя. Окно у нас было открыто, кассетник воспроизводил свежий концерт Deep Purple, и минут через десять снаружи донеслись крики местной молодежи с просьбами сделать погромче - под окнами протекал местный Бродвей. Мы выставили магнитофон на подоконник. Концерт был прерван в два часа ночи местным участковым. Рано утром мы не в самом лучшем состоянии отправились на автовокзал. Еще вчера мы узнали, что автобус в нужное нам село Сосновка отправляется в 7 утра. Но сегодня после выпитого мое зрение прояснилось и я увидел на табличке, что автобус в Сосновку отправляется в 6-30. Мы загрузились и поехали. В автобусе я спал на заднем сидении. Через два часа меня грубо растолкали. Я увидел вокруг злые небритые лица и понял, что это была не та Сосновка - их там оказалось две. Снова поехали назад в Тернополь, потом еще три часа в нужную Сосновку.
Снега в Карпатах не было, днем мы бродили по окрестным горам и лесам, вечером устраивали концерты под магнитофон и гитару, успешно кадря девчонок под мяукающий тенор Сережи Юрковского. На территории турбазы оказались все условия для здорового образа жизни - две распивочные и вино-водочный магазин. В общем через несколько дней, когда мы с рюкзаком выдвинулись из номера, на вопросы отдыхающих - не идем ли мы в поход, мы гордо и честно отвечали: "Нет, мы бутылки сдавать". В конкурсах, устраиваемых местным массовиком-затейником, мы не участвовали, у нас была своя вечерняя программа. Один только раз случайно зашли в местный клуб, где по идее массовика затейника нужно было изображать космонавтов. Плохо координирующие свои движения Юрковский и его друг успешно справились с задачей и выиграли какой-то пустяковый приз.
Через пару дней такого отдыха нас остановил какой-то мужичок и спросил "Ребята, вы из Харькова?" - "Да, а как ты догадался?" - "Да вот вижу - морды наглые, значит земляки".
Через пять дней нам захотелось разнообразить свое меню и мы пошли в село за самогоном. А было это тво времена жестокой борьбы с зеленым змием. Так что, когда мы защли в магазин и поинтересовались - а где тут мол купить самогону, от нас шарахнулись как от чумы, сделав при этом невинные глазки, но приглядевшись, к бабке таки провели. Бабка часа два читала нам лекцию по технике безопасности на непонятной западенской мове. Самогон мы забирали под покровом ночи, как и полагается в фильмах про нарушителей закона. Где-то день на седьмой я почуствовал, что при повороте на лестнице меня бросает на стену. В Харькове я отдыхал от нашего отдыха еще недели две.

Курсу к 4-му, 5-му многие из нас обзавелись постоянными подругами и даже женами. Был на подходе к свадьбе и мой друг Миша. На правах будущего тестя он мог пригласить ребят из группы отметить какой-нибудь праздник в частный дом своей будущей тёщи. Дом находился возле Дворца студентов, так что было очень удобно зависать в нем на двое-трое суток, делая периодические вылазки на танцы. Когда кончалась выпивка, парни забирались в подвал, где стояли банки наливки, и наносили серьезный урон запасам.
Наши подруги и жены обычно сдавались часам к двум ночи и заваливались спать, а мы врубали Deep Purple и самозабвенно танцевали еще пару часов, пока тоже не падали без сил. Где-то на второй день (а это было опять 1-е мая) мы сделали вылазку в Дворец студентов и там встретили одиного Толика Анисимова, нашего старосту. Он был худ, трезв, в очках и одинок. Естественно мы утащили его с собой, не учтя один ньюанс. Толик не ровно дышал в сторону одной девушки с другого факультета - Люды Казаковой, с которой в тот момент встречался наш неотразимый бас-гитарист Сережа Юрковский. Собственно Сережа и ввел ее в наш круг еще на первом курсе, так как учился с ней в одной школе.
Но вышла она замуж не за него, а за нашего комсорга Сашу Потимкова, брата-близнеца нардепа Сергея Потимкова, о чем, я думаю, ей жалеть не пришлось, но речь не о том.
Естественно, мы налили Толику штрафную, а Толик с горя выпил все, что ему налили, и через пол-часа был пьян в зюзю. И тут Миша, добрая душа, подошел к нему и сказал "Толик, не горюй! Не могу видеть, как тебе одиноко. На самом деле не все так плохо. Там в соседней комнате лежит девушка. Немного перепила, устала и прилегла отдохнуть. Пойди составь ей компанию. Она классная и сама здесь".
Толик, естественно, пошел вкомнату, на которую ему показал Миша, ему уже было море по колено. В комнате было темно, на кровати действительно кто-то лежал. Толик был близорук и долго присматривался в темноте.
На следующий день будущая теща Миши рассказывала, заливаясь смехом: "Слышу дверь открылась. Смотрю - заходит, стекла очков блестят, и ходит кругами, ходит. Тогда-то мне было не до смеха, думала маньяк. Ну и заорала на него - вон мол!"
Растроенный превратностями судьбы и выпитым Толик обблевал всю входную лестницу, и за ним до конца учёбы закрепилась кличка Толик-блевонтин.

К пятому курсу мы перешли уже на сухие вина, так как главный специалист Сережа Юрковский утверждал, что от них кайф держится дольше.
Ну а потом просто привыкли, особенно после того, как наши ребята привезли из Крыма целую коллекцию сухаря и заодно музыку диско. Был день освобождения Харькова, на площади гремел салют, в Харькове открыли первую ветку метро, а у меня за пять дней до этого родился сын.
Мы шли пьяные через центральную площадь, держась за руки цепочкой, чтобы не потеряться в послефейерверковой толпе, направлясь к роддому. Паша Лысов между лозунгами из динамиков "Слава КПСС!" периодически выкрикивал из хулиганских побуждений "Хай жывэ вильна Украина!" и за нами увязывались менты, правда не трогали, так как Паша умело делал вид, что это не он.

На пятом курсе мы поехали с женой, Мишей и его женой Олей в Сочи, оставив ребенка родителям. Ну и тут как раз во время отдыха случился его день рождения. Естественно, все это было обмыто портвейном под бутерброды. Потом мы гуляли по парку Аркадия, в летнем театре шел концерт классической музыки, Миша подпрыгнул, подтянулся на руках и водрузил свое круглое раскрасневшееся лицо на верх каменного забора театра. Вся публика переключилась со сцены на Мишу. Миша провисел минут пять, потом не выдержали руки, и он кулем упал вниз.
После того, как мы разошлись по домам, мне стало хреново. Я травился несколько раз, в основном коньяком, но так хреново, как тогда, мне никогда не было. Я бродил сам ночью по алеям соседнего санатория Чайка, меня просто выворачивало наизнанку со всеми внутренностями и я зарекался больше никогда в жизни не пить спиртного. Ага, счас!

Наш Сережа Зинченко женился тоже. Жена - миллиционер, закончила юридический, теща - тоже.
На свадьбе к Сереже завалили его друзья-условники с Новых Домов и Сережа все боялся, что тёща их узнает по фотографиям в милицейской картотеке.
Потом, когда мы собирались на спонтанные пьянки, Сережа всегда звонил домой, делая страшные глаза, призывая нас таким образом молчать, и говорил елейным голосом в трубку: "Ирочка, я тут зашел в библиотеку, надо позаниматься, буду не скоро".
Мы тихо давились в кулаки. Иногда кто-нибудь не выдерживал и звал женским голосом "Сережка, противный, ты скоро?"
После пьянки Сергей заезжал по дороге домой к своим друзьям-условникам, выигрывал у них в буру деньги, покупал овощи или тортик и нес, как примерный муж, домой.

После окончания института я в нем же и остался, на своей родной кафедре. Нас сразу же послали под Алушту достраивать спальный корпус институтского спортлагеря в Малом Маяке. В первый же день мы отправились на поиски съестного (было воскресенье, столовая в лагере не работала). Съестное так и не нашли, нашли водку и мускатное шампанское. Водку выпили так, занюхивая морским бризом, а мускатное шампанское заедали привезенным из дому салом.
В Крыму сухое столовое вино тогда было по 9 копеек литр, пилось оно, как вода, и мы заполняли им 3-литровые банки и пили его во время тяжелой физической работы.
Домой мы везли полные рюкзаки марочного вина, в карманах у нас при этом гулял ветер, хватило только на постель.
По приезду в Харьков, мы еще несколько месяцев ходили в винный магазин "Затышок", где наливали на разлив, пытаясь найти рецепт лучшего коктейля и смешивая 100 грамм шампанского со 100 граммами очередного крепленного вина.

Мой друг детства с Холодной горы Геша Чернышов праздновал свою свадьбу на Новый год. Зачем он это сделал, не знаю, но это сказалось на моем самочувствии роковым образом. Мы с женой умудрились поругаться в тот день, в результате опоздали. Мне налили штрафную, потом пили за свадьбу, потом за старый год. Наливали разное. Темп и асортимент оказались не по мне. Когда за 10 минут до Нового года мы вышли поиграть в снежки во двор, я заметил, что одноэтажный дом Геши упорно взлетает. Я пытался глазами его приземлить назад, а он снова взлетал. Новый год я встретил уже в тумане и понял, что мне надо погулять. Сказать я ничего гостям уже не мог, я просто вышел за ворота и пошел гулять по кривым одноэтажным улочкам Холодной горы. Был жуткий гололед, я не понимал вообще куда я иду, раз двадцать я был близок к тому, чтобы растянуться и расквасить об лед свой нос, но чудом, выделывая ногами невероятные фортеля, удерживался на ногах и ни разу не упал. Вернулся я через два часа свежий, почти трезвый. Все гости уже были никакие и завалились спать, кто на кровати, кто прямо на полу, на ковре. А я сел перед телевизором и в гордом одиночестве смотрел до конца "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады". Утром жена сказала мне, что они пару раз вспоминали обо мне и удивлялись - куда это я делся?

Как я уже говорил после института я остался на кафедре, поступил в аспирантуру. И вот в один из рабочих дней ко мне заявился мой лепший школьный друг Генка Механик. Он был заядлый картежник, и он пришел занять у меня рублей 400 (все деньги, которые у меня тогда были за душой), чтобы снова вступить в игру. Генке я отказать не мог. Он спрсил: "А где ты обедаешь?" Я ответил - мол в столовке соседнего НИИ. "Что, с лохами?!" - возмутился Генка и потащил меня в крутой по тем временам ресторан "Горка". Несмотря на все мои препирательства и мои слова о том, что я жду важный звонок из Киева от моих партнеров по внедрению.
В "Горке" Генка заказал картошку с грибами в горшочке и 800 грамм водки. Официантка сказала, что столько сразу нельзя, но Генка взял ее за локоточек, что-то шепнул, и она принесла. Через два часа я появился разобранный на кафедре, что-то ответил по телефону на звонок из Киева (я представляю, как они ржали на другом конце провода) . Потом меня снова подхватил Генка, мы пошли ко мне домой, по дороге на Пушкинской нас подобрала тачка без единого стекла с его друзьями. Друзья подвезли нас ко мне домой, кадря всех симпатичных девушек по дороге (вот для чего не вставлялись стекла - для удобства коммуникации).
Дома я, Генка и моя жена пили водку Посольская под сковородку жареной картошки, потом Генка пел под гитару песни Высоцкого, он знал все наизусть.
Потом он потащил меня в ресторан "Мир", где мы пили коньяк уже не помню под что.
Автопилот привел меня на Холодную гору, где я очнулся утром в доме моей знакомой из Художественно-промышленного института.

Потом было еще много чего.

Сейчас я пью почти исключительно красные сухие вина, водку не пью вообще, в общем, практически трезвенник.
Ну джин на Новый год - это святое.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив