Путь к эшафоту. Геринг как мировой супер-обыватель

maysuryan — 15.10.2025
Герман Геринг во время Нюрнбергского трибунала

15 октября 1946 года, за несколько часов до приведения приговора в исполнение, покончил с собой главный на тот момент подсудимый Нюрнбергского трибунала Герман Геринг (1893—1946). В предсмертной записке он утверждал, что несколько капсул с цианистым калием сумел пронести с момента ареста через все обыски.

1. Мировая печать в эти последние полтора года жизни Геринга не раз вспоминала его имя. Поначалу возмущение вызвали слишком мягкие условия содержания Геринга, которые ему создали американские оккупационные власти. Это отражено на карикатуре Бориса Ефимова.


1945, июль. Борис Ефимов (1900—2008). «На европейском концкурорте». Надписи: «Добро пожаловать, военные преступники! Концентрационный лагерь №...». «Внимание! Работники Майданека, Освенцима и Дахау сладкого не получают». «Ресторан. Коктейл-холл. Чтены семей Гитлера, Геринга, Геббельса и других высокопоставленных военных преступников обслуживаются вне очереди». «Спортплощадка. Игры и развлечения». «Уголок раскаяния им. лэди Астор. Для мужчин. Для женщин». В центре рисунка, очевидно, изображён Герман Геринг. Леди Астор (1879—1964) — первая женщина-депутат английского парламента, от партии консерваторов. Художник высмеивает её за примиренчество к побеждённым нацистам

2. В Нюрнбергской тюрьме условия содержания стали строже. Из очерка известного советского фотографа Евгения Халдея (1917—1997) о Нюрнбергском процессе, на котором он присутствовал (очерк был опубликован в 1985 году):
«Снимать приходилось почти каждый день. Однажды американский лейтенант, нёсший внутреннюю охрану, предложил мне снять обед военных преступников. Бывшие вожди рейха сидели за столами. Перед каждым лежал обычный солдатский паёк: по две галеты, два куска хлеба, миске варёной фасоли. Я начал съёмку. От вида советского офицера в военно-морской форме у многих стал пропадать аппетит. Герман Геринг вскочил с места, закричал:
— Безобразие! Не дают поесть!
Педантичный охранник, не успел я глазом моргнуть, подошёл к нему и... хлопнул дубинкой по шее. Геринг замолчал, сел.
— Ол райт, — спокойно констатировал охранник и предложил мне продолжить съёмку».


За обедом. Фото Евгения Халдея



Этот период жизни Геринга отражён на бытовой зарисовке Бориса Ефимова из тюрьмы Нюрнберга:


1945. Борис Ефимов. «Новогодний обед в Нюрнберге. Кушать подано... «Кто хочет участвовать в обеде, должен участвовать в приготовлении обеда!» (Любимое «изречение» Гитлера)»

3. Продолжали вызывать возмущение и критику слишком большие вольности, которые получал тот же Геринг благодаря своей адвокатской защите. Так, Геринг через защитника дал интервью корреспонденту агентства «Ассошиэйтед Пресс». В этом интервью Геринг пытался обелять себя, например, такой фразой: «Я не отрицаю, что работал над вооружением Германии, но я отрицаю, что подготовлял захватническую войну».
Такого рода утверждения публиковались и в мировой прессе. Поэтому значительная часть карикатур высмеивала позицию защитников подсудимых — в суде и вне суда.


1945. Кукрыниксы. «Последний «подчинённый» (Геринг и его защитник). На Нюрнбергском процессе»


1945. Кукрыниксы. Карикатура на защитников нюрнбергских подсудимых (возможно, на леди Астор)


1945, декабрь. Борис Ефимов (1900—2008). «Фашистская голубятня. «В Нюрнберге сейчас происходит суд... над невиновными людьми» (из статьи, напечатанной в газете «Коррейо да маньяна»)

Евгений Халдей: «В один из дней мне сказали, чтобы я приготовился к работе в тюремном подвале. Мы спустились на лифте вниз, и я увидел ряд деревянных кабин, похожих на клетки. В решётках были окошки, закрытые плексигласом. С одной стороны сидел подсудимый, с другой — его адвокат. Стоял страшный шум от криков подсудимых, которые что-то объясняли адвокатам. Снимая Геринга, своего «старого знакомого», я услышал, как он кричит:
— Непременно найдите газету «Фёлькишер беобахтер» за 1935 год! Там была опубликована моя статья, я писал о гуманизме! Там вы найдёте смягчающие вину высказывания!
Увы, никакие «высказывания» Герингу не помогли...»


Нюрнберг. Герман Геринг со своим защитником. Фото Евгения Халдея

4. Всё-таки главную, пожалуй, даже философскую тему, связанную с нюрнбергскими подсудимыми, поднял Илья Эренбург, который в Нюрнберге смог вдоволь налюбоваться на фюреров Третьего рейха вблизи:
«Да, я на том апофеозе справедливости, о котором мечтал летом 1942 года. Я жадно разглядывал подсудимых, как будто искал разгадку происшедшей трагедии. Геринг улыбался хорошенькой стенографистке; Гесс читал книгу; Штрейхер жевал бутерброды. А в то время читали документы: убиты в застенках триста тысяч, шестьсот тысяч, шесть миллионов…


Кукрыниксы. Обвинение. 1967

По одежде Геринга было видно, что он похудел, и всё же он выглядел тучным; в его лице было нечто бабье, наушники на нём казались платочком. Он много писал, то и дело посылал записки своему адвокату. Вдруг он внимательно посмотрел в мою сторону, пошептался с соседом — все начали смотреть на меня. Я подумал, что позади что-то происходит, оглянулся, но Кукрыниксы сидели и, как всегда, рисовали. Потом один из конвойных рассказал, что Геринг меня узнал; оказалось, что они меня разглядывали, как я их. [...] Я не раз думал, сидя в нюрнбергском зале: до чего это страшно! Ведь весь мир знал: есть Геринг. А что он собой представляет? Пошлый жуир, карьерист, бесчестный делец, ничтожество, и вместе с тем он один из главных виновников убийства пятидесяти миллионов людей. Я и теперь думаю и не могу понять».

Понять это сложно, даже почти невозможно, если считать нацизм неким запредельным злодейством, чем-то прямо античеловеческим. Если это так, то почему же подсудимые на процессе, и тот же Геринг, были так обескураживающе обыкновенны? Но если признать, что нацизм — это и есть воплощение самого обыкновенного, повсеместного и абсолютно всеобщего мировоззрения любого и каждого обывателя-бюргера при буржуазном строе — просто доведённое до своего логического конца — тогда всё становится ясно. Скажем, рядовой обыватель хотел бы избавиться от «чужаков», которые занимают, как он считает, его законное место под солнцем — но он не хочет лично сыпать порошок «Циклон-Б» (предназначенный, кстати, для выведения тараканов, клопов и т.д.) на лица этих чужаков в газовой камере. Просто потому, что не готов для столь резких действий, пусть они и прямо вытекают из его мечтаний. А нацисты всего лишь материализуют это разлитое в воздухе всеобщее пожелание... Рядовой обыватель мечтает сбросить со своей шеи «обузу» в виде неизлечимо больных, стариков, инвалидов — а нацист исполняет и это его пожелание: проводит недобровольную «эвтаназию» всех этих лиц. И так далее, по всем пунктам.
Отсюда очевидно, что нюрнбергские подсудимые ничем не отличилась от любого бюргера-прохожего с улицы того же Нюрнберга... На скамье подсудимых, а затем и на виселице Нюрнберга оказалась квинтэссенция даже не только немецкого, но воплощённого мирового буржуазного обывателя, со всем его «здравым смыслом» и бытовой философией. Именно это и приводило в недоумение, растерянность и замешательство тех, кто наблюдал за процессом вплотную и пытался из этих наблюдений сделать выводы о природе нацизма. Потому что выводы эти выходили очень странные и неожиданные! :)
Кажется, в этом отношении итоги Нюрнберга до сих пор ещё не осмыслены до конца. Недаром даже Эренбург, 12 лет наблюдавший за взлётом и падением германского нацизма, в конце концов откровенно признался: «Я и теперь думаю и не могу понять».
Но всё-таки хорошо, что они получили по заслугам, не так ли? :)


1945. Борис Ефимов. Геринг


Кукрыниксы. Геринг и Гесс. На Нюрнбергском процессе


Кукрыниксы. 1945, декабрь


1945, декабрь. Борис Ефимов. «Двенадцатый час фашистских преступников. С Новым (и последним для них) годом!»


1945, ноябрь. Юлий Ганф (1898—1973). «Тюремное умозаключение. (К нюрнбергскому процессу). — Стояли за фашизм? Стояли! Сидим за фашизм? Сидим! Теперь осталось только повисеть за фашизм»

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив