Пройдя свой путь до половины...
kalakazo — 16.09.2021 Новое интервью:Игумен Петр Мещеринов — об аскетике, формализме и коуч-христианстве
Несколько характерны цитат:
игумен Петр:
"...Здесь, в Долматово, я оказался в 1995 году именно для того, чтобы на свободе служить строго по уставу, до буквы. На Страстной Седмице мы приходили в храм с утра, а выходили в четыре дня, отслужив Утреню, Часы с Евангелием и Литургию Преждеосвященных Даров. Было очень хорошо. Так продолжалось несколько лет, потом для меня это внутренне потеряло смысл. Мне было лет тридцать с небольшим. Никаких внешних признаков кризиса не наблюдалось. Я продолжал жить в монастыре, соблюдал устав, ел за общей трапезой. И меня не оставляло чувство, хотя оно и умалялось нередко, что Господь меня ведет, и что надо терпеть...
Я любил и продолжаю любить богослужение, хотя сейчас мы и служим в сокращенном виде. Но в Священном Писании говорится о том, «чтобы Христу верою вселиться в сердца ваши», а не о том, что нужно круглосуточно пребывать в храме.
Естественно, я стал выпадать из православной субкультуры, из православной идеологии. С духовником у нас разладилось на этой почве...
Господь такую тактику избрал со мной в жизни, что Он мне в нужное время дает нужные книги. В 80-е годы мне в руки попало Евангелие, и у меня с первого момента было ощущение, что здесь изложена абсолютная истина. Крестился я через лет восемь–десять после знакомства с Евангелием и многократного прочтения его целиком. А после крещения мне каким-то чудесным образом в руки было вручено «Добротолюбие». Это было удивительное стечение обстоятельств. 1989 год, я работал в театре, только-только получил зарплату, пошел в церковь, но не туда, куда обычно, а в другую. И там в притворе мужичок из-под полы продавал томики «Добротолюбия». Зарплаты как раз хватило.
Потом, в нулевые годы, когда у меня случился кризис — хотя никакой это не кризис, а закономерный этап развития — мне в руки попали Арндт, Вайгель и, конечно, Терстеген...
У них я нашел то, чего не мог найти в православии и что мне было жизненно необходимо. У нас церковная педагогика заканчивается на начальном этапе, а педагогики для взрослеющих христиан нет, поэтому кризис дальнейшего движения рано или поздно испытывает каждый. Лично меня из него вытащили пиетисты.
Если совсем кратко, то пиетизм — это движение внутри протестантизма, направленное на выявление благочестия и личной жизни с Богом. Поскольку протестантизм зародился на почве полемики с католиками, он все время занимался догматическими вопросами. Пиетизм же вывел на первый план именно духовную жизнь. Началом движения считают работы Иоганна Арндта, то есть конец XVI века.
К нам это тоже имеет отношение. Новоначальная аскетика в православии нацелена на то, чтобы человек собственными усилиями, совместно с благодатью Божией, проходил определенный путь. А куда дальше? Несомненно, ответы можно найти у отцов церкви, но пиетисты специально делали на этом акцент.
В Европе пиетизм считается не менее существенным церковным явлением, чем монашество. И то, и другое выдвигает на первое место личную жизнь человека с Богом, остальное «по боку».
— Почему за христианским благочестием нужно брести к немцам, в XVII век?
— Помните, в «Евгении Онегине»? «Лет чрез пятьсот дороги, верно, / у нас изменятся безмерно». Вот такой лаг — 500 лет. Мы в развитии нашей церковной жизни постепенно подходим к тому, что на Западе уже давно пройдено и почти забыто. У них своя жизнь, свои проблемы, а мы отстаем.
— Подходим или отходим? Есть ощущение, что у нас в церкви именно сейчас обряд выдвигается на первое место и ничего другого не нужно.
— Уже не так. Даже те, кого можно назвать очень консервативными людьми, оценивают опыт своих церковных 90-х как новоначальное внешнее воцерковление. А дальше христианину жить нечем. Вся эта дидактика: поститься, ходить на всенощные, исповедоваться, причащаться — перестает питать современного человека. Невозможно же все время ходить по кругу..."
отсюда
|
</> |