Пророчество

Анечку затрясло, потемнело в глазах и между ног, всё в слизи, выползло что-то. Скользкое и тёплое. С огромным прозрачным сосудом, заполненным мутноватой жидкостью, вылезающим прямо из маленькой головки и спускающимся вдоль маленькой спинки вниз. Есть ли там хвост, всё же может быть, она не стала разглядывать и быстренько запихнула Его в старый скрипучий шкаф. Завернув дрожащими руками в маленькую мягкую тряпочку из изношенного старого халата. Целый день она не подходила к шкафу- может, Оно там умерло? Пока вечером из её, ещё совсем ещё маленькой, почти детской, груди, когда она разглядывала себя в зеркало, не появилась и не повисла на соске капля молока.
Судорожно сглотнув, Анна Ивановна на подкашивающихся ногах медленно потащилась к шкафу. Оно было живо. Быстро присосалось к соску и зачавкало под свитером. Анечка одной рукой включила телевизор. На экране стало твориться что-то невообразимое- сумасшедшее мелькание кадров и гул. Оно сползло как-то само по себе на пол и исчезло, не найдёшь теперь в углах ни за что. Анечка стала изо всех сил нажимать пальцами кнопку пульта, стиснув зубы. Выключить, выключить. Пульт не поддавался.
Из детской кроватки с металлическим скрежетом вылезли какие-то, крашеные синей масляной краской, головки небольших кранов и вытащили на свет божий огромный, размером с кроватку, чётный дымящийся военный крейсер. Анечка не стала дожидаться, когда крейсер весь вылезет наружу и начнёт расти- было такое подозрение. Рванула к дверям и потянулась в карман за ключом, чтобы запереть, наконец, весь этот ужас. Замка не было, на его месте зияла дыра. Замок сполз вниз и висел там, где-то на уровне коленок. Тыкай ключом, не тыкай- бесполезно.
Вспомнилось древнее пророчество- придёт в мир чёрный человек, злой. Оденет землю в пепел и прах, в черноту и сумрак. Цветы перестанут открываться и пахнуть, чёрные волосы станут седыми, солнце перестанет вставать и луны больше не видно будет в небе за облаками смога. И сделано это будет одним мановением руки.
|
</> |