Профессор Иван Малинин: Судмедэксперт, вскрывший правду о терроре
sergeytsvetkov — 07.06.2025
Очерк рассказывает о судьбе профессора И.А. Малинина, выдающегося медика, чья жизнь оказалась трагически переплетена с событиями советской истории. Иван Александрович Малинин — не тот человек, о котором пишут в учебниках, но его история заслуживает, чтобы о ней знали. В 1943 году он взялся за расследование массовых захоронений в Виннице, раскрыв всему миру страшные следы сталинского террора.
Кто такой Малинин?
О жизни Ивана Малинина до войны мы знаем мало — архивы не балуют подробностями.
Иван Малинин (1892–1970) родился в Старой Руссе, в семье, где все поколения были военными врачами. В 1910-м закончил кадетский корпус в Питере, потом учился в Военно-медицинской академии и в Юрьевском университете. Как и многие врачи того времени, он считал, что главное в жизни — беззаветно служить России. Во время Первой мировой войны он работал в Красном Кресте на Северо-Западном фронте.
На исходе Гражданской войны, в 1921 году, во время антибольшевистского восстания в Кронштадте, он был захвачен ВЧК как заложник за начальника артиллерии Кронштадта генерала Козловского. По этому же делу были арестованы его сестра Надежда и ее муж, которые затем были заключены в петроградскую тюрьму «Кресты», приговорены к году принудительных работ и отправлены в лагерь в Холмогорах (Архангельская губерния).
Холмогорский лагерь принудительных работ, организованный в зданиях Успенского монастыря, был первым советским концлагерем. Здесь практиковали массовое истребление заключенных. Историк Людмила Новикова писала, что
в 1920–1921 годах в лагере погибли от 8 тысяч человек — это немногим меньше, чем позднее в Виннице.
Василий Малинин, брат Ивана и Надежды, в просьбе об освобождении родственников на имя товарища Зиновьева писал: «Условия этого лагеря ужасные: питание самое минимальное, отобрано белье, продовольствие и другие предметы первой необходимости». Обоих Малининых — и Ивана, и Надежду — поставили «на самые тяжелые физические работы». Надежда Малинина вскоре умерла от сыпного тифа. Иван Малинин переболел в Холмогорах туберкулезом, но выжил.
Холмогоры, вид на Спасо-Преображенский собор и Успенский монастырь. 1918 год.
Судьбы других братьев и сестер Ивана Малинина также показательны для людей их поколения. Оставшиеся в СССР братья Михаил и Василий погибли от голода во время блокады Ленинграда. Из тех братьев и сестёр, кто эмигрировал: офицер Федор Малинин жил во Франции, военный инженер Сергей Малинин — в Финляндии, Марианна Малинина покинула СССР во время Второй мировой войны и жила в США, сестра Екатерина была певицей и до войны преподавала в Риге.
В 1922-м, после освобождения из лагеря, Иван Малинин уехал в Крым. Там он до 1926-го работал в Крымском мединституте в Симферополе, на кафедре патанатомии, и женился на Ольге Сеницкой. Потом перебрался в Краснодар, на Кубань. Тамошний мединститут стал прибежищем для многих дореволюционных профессоров, которые были близки к Белому движению. Сотрудники института пытались получить лекарство от проказы, но безуспешно.
В 1930 году Малинин возглавил кафедру патологической анатомии и руководил ею до начала войны. В эти годы он активно занимался научной работой, изучая проказу и зоб. В похвальном отзыве для Минздрава было указано, что ради работы доктор «лишал себя отдыха, сна».
За это время у Ольги и Ивана родились двое сыновей. Старший Георгий (после эмиграции — Джордж) позже стал биофизиком, младший Фёдор (Теодор) сделал блестящую карьеру в медицине. По свидетельству последнего, «как человек мой отец был мягким, но он был жестким в своих убеждениях и взглядах. Он был ярым антикоммунистом — и набожным православным христианином».
Хотя профессор Малинин не питал симпатий к советской власти, он и не конфликтовал с ней. Однако участие «по должности» в качестве судебно-медицинского эксперта в расследовании уголовных дел, некоторые из которых были связаны с местным НКВД и репрессиями, делало его жизнь в Краснодаре сложной. Он узнал скрытые стороны деятельности советских карательных органов и, вероятно, был носителем некоторых их секретов.
Начало войны
В начале войны Малинин оставался с семьей в Краснодаре. Незадолго до сдачи города немцам, 18 июля 1942 года, он был арестован НКВД по сфабрикованному обвинению в подготовке вооруженного восстания. По словам Теодора Малинина, на отца донес его бывший подчиненный доктор Покровский.
Малинина отправили тюремным этапом в другой город. По дороге эшелон с заключёнными попал под авианалёт. В его вагон попала бомба. Из 98 человек выжили только шестеро, в том числе Малинин. Его довезли до Армавира, где поместили в тюремную больницу, в палату для тяжелораненых. «Пока Советская армия отступала из города, охранники НКВД ходили из палаты в палату, расстреливая больных», — пересказывает Теодор Малинин слова отца. Но в палате для тяжелораненых никого не тронули — решили, что сами умрут. Дверь в палату не закрыли. Малинин воспользовался этим и выбрался на заминированное немцами пшеничное поле, где снова чудом выжил — его только ранило осколками. Он отправился в Краснодар — это около 170 километров. Там состоялось его воссоединение с семьей.
После возвращения в оккупированный немцами город, профессор Малинин в течение недели возглавлял отдел образования городской управы Краснодара, но быстро отказался от должности, убедившись в нежелании немцев поддерживать обучение детей «славян-недочеловеков».
Красная армия освободила Краснодар 12 февраля 1943 года. Семья Малининых перебралась в Ростов, а затем оказалась в оккупированной Виннице. Ознакомившись с обстановкой, Малинин сделал вывод, что «пульс города бился неровным темпом умирающего существа».
Винница: Сад смерти и массовые могилы
В Виннице ходили слухи о тайных захоронениях НКВД. Рёв моторов
ночью, окрики, групповые и одиночные выстрелы — всего этого было не
скрыть. Но запуганное массовым террором население города только
после начала
оккупации стало обращаться к властям с просьбами раскрыть
захоронения. Русский глава городской управы, профессор Винницкого
медицинского института Александр Александрович Савостьянов, который
ранее отказывался выполнять приказы немцев о предоставлении
заложников, решил проверить эти слухи. По его инициативе была
создана специальная городская комиссия. Малинин вызвался возглавить
её работу.
Весной 1943 года Малинин с коллегой, доцентом Архипом Дорошенко, без всякого официального разрешения от немцев, на свой страх и риск, приступили к работе 10 мая. За месяц они вскрыли 228 тел, каждое задокументировали. Малинин писал: «Умерщвление арестованных производилось путем расстрела в затылок, единственным излюбленным способом НКВД». Это был их почерк — пуля в затылок, «мертвая петля» на связанных руках, иногда и на ногах. Тела лежали в могилах, засыпанных хлористой известью, чтобы скрыть следы.
Могилы находили в трех местах: на городском кладбище, в городском парке (который при Советах закрыли под видом «реконструкции») и в так называемом «саду смерти» — загородном участке НКВД. Малинин описывал, как тела лежали послойно, плотно прижатые друг к другу: «Одни на спине, другие на боку, со свороченным к затылку головами, третьи на животе, вниз лицом, с вывернутыми ногами и руками». Запах разложения был такой, что, несмотря на цветущие сады, ветер разносил его на километр.
Во время эксгумации тел в Виннице
Одежда жертв — домотканые свиты, вышитые сорочки, дешевые пиджаки — выдавала, кто они: крестьяне, рабочие, иногда священники с нательными крестами. Никаких «вредителей» из элиты, о которых твердила советская пропаганда. Малинин нашел документы, квитанции, даже царские паспорта, но ни одного обвинения. «Ни один документ не дал указаний на предъявленные им обвинения», — отмечал он. Это были простые люди разных национальностей — из 679 идентифицированных жертв 490 были украинцами, остальные — евреями, поляками, русскими.
Немецкая пропаганда и местные слезы
Малинин видел, как местные жители приходили к могилам, опознавали родных по вышивке на рубахах или табакеркам. «Раздирающие душу сцены», — писал он в «Новой газете». Люди рыдали, узнавая братьев, мужей, сыновей.
Панихиды у могил собирали тысячи. Малинин вспоминал: «Толпы людей окружали братские могилы, рыдали, забрасывая землей своих покойников. Печальное надгробное пение церковных хоров… создавало незабываемую картину». Все спрашивали: «За что?» Ответа не было. Документы, найденные в могилах, говорили лишь о датах арестов — 1937, 1938, иногда 1939–1940. НКВД врал родственникам, что их близких «выслали в лагеря без права переписки». На деле их убивали на месте.
Раскопки затянулись до начала сентября из-за большого объема работы. Немцы использовали находки в своих целях. Винница стала для них козырем в пропаганде против СССР, как и Катынь. По данным коллаборационистской печати, всего раскопали 9432 трупа (большинство (5644) — в «саду смерти»), из них 169 женских. В июне 1943-го приехала немецкая комиссия во главе с профессором Герхардом Шрадером, а в августе — международная, с экспертами из Бельгии, Болгарии, Финляндии и других союзных Германии стран. Они подтвердили: расстрелы — дело рук НКВД, время — 1937–1940 годы.
Могилы между деревьями сада
Почему Малинин пошел на это?
Вот тут начинается самое сложное. Малинин работал под немцами. Но был ли он предателем? М.Сорокина в своей книге пишет, что многие ученые, оказавшиеся под оккупацией, не разделяли нацистскую идеологию, но сотрудничали с немцами по своим причинам. Малинин видел в своей страшной работе долг — показать правду о сталинском терроре. Это был «его собственный персональный акт личного противостояния сталинизму» (Сорокина). В его отчетах сквозит не только профессионализм, но и боль: «По Сталину, “врагом народа” оказался сам народ». Он сравнивал НКВД с гестапо, отмечая, что оба режима творили зверства, но НКВД оставил следы, которые он смог раскрыть.
Малинин, вероятно, понимал, что рискует. «Мы вели работу на свой страх и риск, не зная, как отнесется нацистское правительство», — писал он. Но он продолжал, надеясь, что правда дойдет до мира. Это была его форма протеста, «внутренняя эмиграция», как называет это Сорокина, — неприятие сталинского режима через профессиональную честность.
Иван Малинин в своей рукописи объяснял согласие рейха на
винницкие
раскопки «неблагоприятной для немцев внешнеполитической
конъюнктурой»: «[…] один террорист […] был вынужден выступить
против другого с явными вещественными, неопровержимыми
доказательствами его виновности». Действительно, раскрытие
преступлений НКВД в Катыни (апрель 1943) и Виннице (май 1943)
последовало после очередного срыва тайных переговоров между
Гитлером и Советами в Стокгольме весной 1943 года, после чего
нацисты стали на путь разоблачения Кремля. Немцы использовали эти
данные для пропаганды, представляя нацизм как стража Европы перед
коммунизмом. Однако, по мнению Малинина, для русского народа и
других народов СССР раскрытие этих тайн имело исключительное
значение как документальное подтверждение преступности большевизма
и сталинского режима.
В начале августа 1943-го немецкая пропаганда и коллаборационистские издания рассказали о раскопках в Виннице. Вскоре последовал ответ советской пропаганды. Из сообщения Совинформбюро «Очередная провокация фашистских людоедов» советские граждане узнали, что «гитлеровские жулики», «матерые немецкие мошенники», «немецко-фашистские злодеи», «гитлеровские мерзавцы», «фашистские волки», «гитлеровское зверье» и т. д., стремясь «замести следы своих злодеяний», выдали собственные преступления за советские.
Что стало с Малининым?
«Мой отец не подписал манифест, в котором массовые убийства приписывали “еврейскому НКВД”. Поэтому немецкие власти исключили его имя из итогового отчета», — утверждает Теодор Малинин (впрочем, в опубликованном нацистами издании есть несколько упоминаний судебного эксперта с русской фамилией). Так «русский доктор» оказался забыт. В показаниях винничан он фигурировал как какой-то «москаль». «О нем никто не писал и не вспоминал», — отмечала Марина Сорокина в своей статье.
Сотрудничество с немцами, особенно в таком деле, автоматически ставило на Малинине клеймо «изменника». Малинин покинул Винницу 6 октября 1943 года, а затем и вовсе уехал с оккупированной территории СССР. К ноябрю 1943 года Малинины оказались в Праге. Там Малинин сотрудничал с русскими учеными-эмигрантами первой волны и выступал на семинарах в Русской ученой академии с докладами о положении в СССР, включая темы питания, жилищных условий, высшего образования и «полицейские мероприятия советской власти». В январе-феврале 1944 года он также выступал в других городах Чехословакии.
11 апреля 1945 года семья Малининых покинула Прагу, добралась пешком до Гёттингена и Касселя, а затем провела несколько лет в лагерях для перемещенных лиц в американской зоне оккупации в Германии. В 1949 году им удалось уехать в США, где их поддержали русские эмигранты постреволюционной волны. Иван Михайлович работал патологом в госпитале в Бэкли, Западная Виргиния. Оба его сына получили высшее образование и сделали карьеру в физике и медицине. В годы американской эмиграции Иван Михайлович опубликовал несколько научных статей. После выхода на пенсию он переехал в Александрию, штат Виргиния, и продолжал вести научную работу в Джорджтаунском университете до своей кончины.
О нем почти не вспоминали. В 1951 году Малинин попытался опубликовать мемуарную статью о винницких раскопках в журнале «Новый журнал», но получил отказ и оставил ее в своем архиве. В 1959 году его вызвали для дачи свидетельских показаний о событиях в Виннице на слушаниях в палате представителей конгресса США, посвященных роли Н.С. Хрущева в антиукраинской деятельности. Мистер Ричард Аренс, прокурор, спросил у Малинина, мог ли Хрущёв не знать о «зверствах в Виннице». Иван Михайлович ответил, что о массовых убийствах знал «любой первый секретарь любой крупной административной единицы». Это выступление стало последней публичной попыткой медика рассказать свою правду о преступлениях сталинского режима.
Иван Михайлович Малинин умер 14 мая 1970 года. Его похоронили на православном кладбище Рок-Крик в Вашингтоне (округ Колумбия).
Малинин — не герой из кино, а обычный человек, который оказался между двух огней, между двух диктатур. Его история — про выбор, когда нет хороших вариантов. Он мог бы молчать, но вместо этого копал могилы, фиксировал пули в затылках и слушал плач родственников. Его работа в Виннице — это не только судебная экспертиза, но и свидетельство о том, как один режим уничтожал свой народ задолго до того, как за это взялся другой режим. Благодаря ему мы знаем, что в одном небольшом городе НКВД убил, по крайней мере, сотни (если не принимать в расчет последующие раскопки) людей. А сколько было по всей стране?
Винницкая трагедия, как и Катынь, долго замалчивалась в СССР. Только в 1990-е, с открытием архивов, о ней заговорили.
Памятник жертвам террора 1937—1938 годов в Виннице (скульптор: Юрий Козерацкий).
Малинин не дожил до этого дня, но его отчеты до сих пор напоминают: правда, даже если она горькая, должна быть услышана. Он был ученым, который не просто вскрывал тела, а вскрывал ложь и преступления целой системы. И за это он заслуживает памяти. Благодарной или нет — пусть каждый решает сам.
Основные источники (в которых содержатся ссылки на все известные документы):
М.Сорокина. Меж двух диктатур: советские ученые на оккупированных территориях СССР в годы второй мировой войны.
Ю.Сергеева. Статья о Малинине в «Новой газете»
Задонатить автору за честный труд
***
Приобретайте мои книги в электронной и бумажной версии!
Мои книги в электронном виде (в 4-5 раз дешевле бумажных версий).
Вы можете заказать у меня книгу с дарственной надписью — себе или в подарок.
Заказы принимаю на мой мейл [email protected]
«Последняя война Российской империи» (описание)
«Суворов — от победы к победе».
ВКонтакте https://vk.com/id301377172
Мой телеграм-канал Истории от историка.
|
|
</> |
Секреты успешных админов: как зарабатывают на рекламе в Телеграм без вложений 
День рождения. Гил Эванс. Портрет от Мураками 
Рисунок Якова Андреевича Эшпая 
ненастье 
Доля замужних женщин, изменяющих своим мужьям 
Захватывающие дух портреты животных, созданные фотографом Ван Ламом 
Короткие, но ёмкие, отклики на новости, в стране и мире, от Классика и 
Не делай это забесплатно 
Робер Дуано, 50+50 
