Продукт сложных времен
matsea — 19.04.2023Есть у меня знакомец по имени Педро – в Пуэрто Рико мы встретились. Фамилия у него немецкая – я ее тут естественно не пишу – по секрету всему свету. Назвала мама его не Педро, а типа Петр – ли как оно там по польски. Потому что родился Педро в Польше. В 1942 году. В общем, уже понятно, что время и место были выбраны не очень удачно. А с обстоятельствами так и вообще. Мама Педро была наполовину полька наполовину еврейка, а отец – солдат вермахта. Хотя вполне хватило бы чего-то одного. В общем, полный ппц.
Маме Педро уже и так приходилось нелегко. Ну, потому что антисемитизм в Польше был ничем не хуже (и не лучше) антисемитизма в Германии – он цвел и пах. Там просто Гитлер к власти не пришел. Но вермахт все же пришел. Но не сразу. В общем, мама Педро была черной овцой в своем польско-католическом семействе еще и до вермахта – но как-то ее это не очень парило – а вплочем хз. Потом евреев отправили в гетто, а мама Педро назвалась полькой и ухватилась за свою польско-католическую линию.
А надо сказать, что глядя на Педро не скажешь, что он еврей на четверть. В смысле, не скажешь, что на четверть. Поскольку его роскошный доминантный нос-шнобель вполне себе тянет и на сто процентов. И надо полагать, у мамы его был нос вполне аналогичный – с таким носом не наобъясняешься, что ты типа полька. Но как-то она выскребалась, польско-католическое семейство было не востроге – одноко ж не выдавало. Все же кровиночка. Хоть и черная овца.
И вот сидя где-то под печкой и пряча от соседей свой роскошный нос-шнобель, мама Педро каким-то образом ухитрилась закрутить еще амуры с немецким военным. Как это случилось – никто уже не расскажет – в том числе и Педро – поскольку его тогда не было. Но амуры были вполне себе всерьез – вроде они что-то и как-то оформили официально – а может и нет – но главное, от амуров получился Педро. А вскоре после этого папу Педро куда-то там перевели.
Так что мама Педро, которая итак уже с самого рождения была черной овцой - а потом еще почернела, когда всех ее соотечественников загнали в гетто – теперь еще была и метерью одиночкой, родившей от немца. То биш от врага. Поскольку немцев поляки в те времена не любили еще больше, чем жидов. В общем, не знаю, что там ей сказало ее польско-католическое семейство – но наверное ничего хорошего.
А папа Педро тем временем был произведен в офицеры, ухитрился зацепиться в тылу, стал там уважемым каким-то человеком - типа камендантом какого-то городка – и выписал к себе жену с ребенком. Наполовину еврейскую жену с выразительным еврейским носом. И они таки к нему приехали - надо полагать, польско-католическое семейство их сильно достало. И мама Педро по прежнему запрятывалась куда-то под плинтус, изображая уж не знаю кого – то ли польку, то ли немку.
Но там уже войскам вермахта приходилось не сладко, и ясно было, что дело пахнет керосином — так что немецким соседям уже было где-то и не до чистоты расы. А потом... Потом уже драпать надо было папе, уважаемому человеку, немецкому офицеру, коменданту чего-то там.
Сдрапали они в Венесуэлу. Там образовалась какая-то немецкая диаспора, в которую, впрочем, Педро со своей мамой не слишком вписались. Зато он нашел там себе жену со схожей родословной – харватку и дочку коллабрациониста. Педро с женой приехали работать в Пуэрто Рико – а уж дети их родились американскими гражданами и переехали жить в Штаты.
В общем, я не знаю даже, к чему это. Навеяло всякими размышлениями в соц сетях — типа, будет ли в России Нюрнбергский процесс, да как он там будет проходить, да кто там под него попадет. Тут уж ничего не поделаешь – бывают времена, когда жизнь черно-белая – и по другому нельзя. А потом эти времена кончаются. И появляются всякие личности вроде Педро – которые то ли потомки жертв нацизма, то ли потомки нацистов, то ли хз. И непонятно, где им место. А потом место находится. Чаще всего в Америке.
|
</> |