Продолжение разговора о Великой Революции. О том, почему нельзя "вернуть все

anlazz — 17.09.2018 Итак, в прошлом посте было указано про известные трудности, связанные с восстановлением в современном обществе «полноценных» классовых отношений. Связанные с тем, что нынешние «господа» никак не могут научиться вести себя так, как требует их господский статус. И, что еще важнее, что те, кого эти «господа» определили себе в «рабы», так же не желают применять на себя указанную роль. Впрочем, нет - дело обстоит еще интереснее. В том смысле, что речь идет даже не о желании/нежелании, а о более фундаментальных вещах. А именно – о самой (не)возможности «полноценного» возвращения к «хозяйско-рабскому» устройству.

Речь идет вот о чем: разумеется, вернуться можно куда угодно – хоть во времена феодализма или даже рабовладения. На самом деле, для деградации общества – равно как и для деградации любой другой системы – не существует никаких преград: при определенном желании можно и в пещеры перебраться. Однако при этом следует понимать, что подобная деградация охватывает все области человеческого существования. В том смысле, что если уж захотелось «пещерной жизни» - то придется делать это по полной, с приобретением всех «пещерных условий» . Начиная с питанием грубой и малокалорийной пищей, и заканчивая знакомством со множеством паразитов. Разумеется, это при условии, что речь идет именно о деградации – а не о дауншифинге, то есть, о массовом отъезде отдельных личностей в заранее благоустроенную пещеру. (Как это происходит в «глянцевых» случаях с «экологистами» - как правило, имеющих исключительно рекламную природу.)

Но подобный дауншифтер, понятное дело – это просто паразит на теле общества, живущий, в лучшем случае, за счет накопленных ранее излишков. И разумеется, количество «ниш» для подобных личностей сильно ограничено. То же самое можно сказать и про все остальные случаи «успешной деградации» - то есть, существования общества в условиях архаичных социальных отношений. Скажем, те же арабские шейхи поражают воображение своей роскошью, да и их подданные так же не выглядят проживающими в нищете – но это свойство арабских абсолютных монархий обеспечивается крайне специфическими условиями, в которых последние находятся. (Наверное, не стоит говорить, что эти условия связаны с наличием запасов нефти.) Без них указанные монархии вряд ли могут рассматриваться, как что-то, достойное внимание – поскольку они вряд ли смогут вообще обеспечить свое существование. (Собственно, даже большую часть труда арабские государства закупают «извне» - все эти небоскребы в пустыне строят индийские гастарбайтеры под руководством европейских архитекторов.)

Да что там шейхи! Даже самые, что ни на есть, дикие фундаменталисты-исламисты, живущие, казалось бы, в полной нищете, и проклинающие весь мир, как погрязший в грехе – на самом деле существуют только благодаря внешней поддержке. Ведь сами-то они не то, что столь любимые «тойотовские» пикапы производить не способны – но даже патроны для «калашей» получают из этого самого «греховного мира». То есть – он существуют лишь потому, что кто-то, находящийся все пространства «чистого ислама», может поставлять им вооружение, лекарства и продовольствие. (Наверное, не надо говорить, кто этот «кто-то».) Если бы этого не было, то все эти «воины Аллаха» вряд ли смогли продержаться в пустыне хотя бы несколько месяцев. (Это во времена Магомеда для араба был необходим лишь верблюд, который жрал свою колючку – и меч, переходящий от отца к сыну. Сейчас же любой банде «бармалеев» нужна какая-никакая, а логистика.)

В общем, можно сказать, что любое упрощение, любая деградация оказывается допустимой только тогда, когда у общества есть избыток ресурсов, которыми могут «кормиться» деграданты. В противном случае им придется очень и очень туго – вплоть до массового вымирания. Но то же самое касается не только указанных «крайних случаев» - вроде экологического или религиозного помешательства. На самом деле, подобные особенности человеческого существования оказываются актуальными и для менее выраженных – но при этом, гораздо более «широких» случаев деградации. Точнее сказать, для них подобные вещи оказываются еще более актуальными – в свете того, что из-за своей «широты» занятие паразитической ниши тут оказывается невозможным, поскольку паразитировать оказывается не на ком: это небольшая кучка «бармалеев» может надеяться на поставки оружия и продовольствия от своих заокеанских покровителей. А целое общество вряд ли может рассчитывать на то, что его будут холить и лелеять какие-то внешние «дяди». (Разумеется, это не значит, что подобных настроений не существует. Скорее наоборот, мысль о том, что ничего делать не надо – все и так дадут – очень и очень сильно распространена по всему миру. Однако «физическая» реализация подобного образа жизни оказывается крайне затрудненной: самый яркий пример подобного – ситуация на Украине.)

Собственно, вот тут то мы и подходим к самому главному – к представлению о том, что же реально несет нам возвращение «классического» классового деления с его различением людей на «лучших» и «чернь». На самом деле, можно уже догадаться, что ничего хорошего этот процесс не дает – поскольку он означает катастрофу для огромного количества подсистем современного общества. Включая подсистемы жизненно важные – вроде здравоохранения или образования. Кстати, если говорить о последнем, то стоит отметить, что вряд ли какая иная сфера оказывается столь чувствительной к происходящим переменам. (И при этом, столь важным для человека и общества.) Ведь нынешняя система образования – точнее, то, что мы именуем «нынешней» образовательной системой, имея привычное представление о ней – является ни чем иным, как следствием уже не раз помянутой «советизации мира». (Причем, как уже не раз говорилось, не только у нас.)

Причина проста: нынешняя образовательная система появилась в ответ на тот вызов, что СССР бросил развитым странам Запада во время глобального противостояния сверхдержав. Именно тогда были заложены базовые принципы указанной системы – отличающейся от всего того, что было до этого. В частности, это привело к тому, что среднее и высшее образования впервые в истории были выведены из категории «услуг» и заявлены, как общественно-важное дело. (На самом деле, это касалось и образования начального – поскольку последнее превратилось из системы минимальной социализации человека в механизм, позволяющий подготовить его к получению будущих знаний.) Собственно, подобные изменения касались не только отказа от платности средних и высших школ (вплоть до университетов), но многих иных вещей. Например, распространения представлений о том, что указанная система должна развиваться ради общественного блага. (Разумеется, о последнем говорили и до начала советизации –но окончательно победить концепцию о том, что образование есть личное дело индивида указанное представление смогло лишь после начала данного процесса.)

То же самое касалось и науки, как таковой – до указанного момента являющейся, по сути, частным или «получастным» делом. (Делившемся между разного рода академиями, университетами и корпоративными лабораториями.) После 1950 года же восторжествовало представление о том, что научная деятельность является делом государственной важности – с соответствующим уровнем финансирования. В результате чего если до этого человек, имеющий не только высшее, но и среднее образование, а уж тем более, научную степень, рассматривался, как «уникум», как довольно экзотическое явление, то после он стал рядовым участником производственного процесса. (Особенно сильно это проявилось в СССР – где производство высококвалифицированных специалистов было буквальным образом поставлено на поток.) Кстати, для самих представителей «образованных слоев» это можно было рассматривать, как ухудшение положения – еще лет сто назад само наличие диплома гарантировало вход в «высшее общество», сейчас же оно мало что значит. Но для социума в целом подобный процесс оказывался, разумеется, положительным, поскольку та масса технологий, которые пронизывают всю нашу современную жизнь, была создана именно благодаря указанному «образовательному оверкиллу».

Так вот – в случае возвращения к «классическому» классовому делению указанная особенность оказывается под несомненной угрозой. Причем, в настоящее время эта угроза – то есть, потеря образовательного уровня и связанные с ним проблемы – оказывается видимой почти «невооруженным глазом». Разумеется, признавать этого не хочет никто – поскольку указанное признание означало бы признание начала деградационных процессов. Однако при всем этом последние времена характеризуются ни чем иным, как массированными компаниями по «устранению образовательных проблем», идущими по всему миру. В рамках которой в систему закачиваются огромные средства, реализуются самые различные модели, но… Но результат оказывается одним и тем же: нынешние выпускники обладают гораздо меньшим уровнем знаний и умений, нежели выпускники недавнего прошлого. И это при том, что как раз сейчас в мире работает огромный «кумулятивный эффект» от сделанных в «золотые десятилетия» вложений, в результате которых была создана мощнейшая информационная система. Казалось бы – все проблемы решены, достаточно слабого нажатия кнопки и любая информация оказывается доступной. Но итог все равно выходит неутешительным: несмотря на все достижения в рамках работы с информацией современные люди используют ее хуже, нежели делали это еще недавно.

Подобное представление забавным образом создает дополнительную «деградационную волну», связанную с тем, что все указанные достижения информационных технологий объявляются… вредными. Дескать, от компьютеров, интернета и смартфонов люди глупеют. Доходит даже для того, что ведущие IT-деятели просто… не допускают своих детей к своим же творениям. Впрочем, последнее может свидетельствовать исключительно об указанной деградации самих этих деятелей, в результате которой они начинают мыслить в рамках симпатической магии. (Не было айфонов – были умные дети, давайте уберем айфоны.) Однако сути проблемы все указанное не меняет: падение уровня интеллекта наших современников действительно замечается практически всемы. Точнее, разумеется, не уровень интеллекта – а уровень умения им пользоваться, то есть, того, что, собственно, и должно давать образование.

Правда, сделать дальнейшие выводы для большинства заметивших оказывается невозможным – ведь это ставит под сомнения главнейшие основы современности. Однако бесконечно «прятать голову в песок», и говорить, что нынешний «образовательный кризис» то ли временное явление перед будущим рывком, то ли «простая проблема», решаемая банальной закачкой средств, чем дальше, тем становится сложнее. Поскольку, как уже говорилось, деньги в образование вкладываются довольно серьезные – но толку от этого нет. (Скорее наоборот.) Ну, а кормить обывателя сказками о том, что нынешние выпускники умнее своих предков, конечно же, можно – но вот реальные результаты этой «умности» данное кормление, конечно, не заменит. Как говориться, если чем дальше, тем реже среди победителей различных «интеллектуальных олимпиад» мелькают европейский лица, то это должно значить только одно.

Впрочем, понятное дело, что олимпиады – это мелочь. Гораздо важнее другое –то, что с изменением образовательной системы западные страны утрачивают свое важнейшее преимущество. То самое, которое в течение веков было основой их существования. Но об этому, разумеется, будет сказано уже в следующей части…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив