Проданный взгляд

dewarist — 30.03.2012 В минувшую среду я был на презентации фильма по проекту «Гражданин поэт» и на вечеринке, связанной с этим событием.
Помните самые первые слова, предваряющие стихотворение Дмитрия Быкова: «юрийгагарин в одно слово с маленькой буквы», — говорит Михаил Ефремов и начинает читать стихотворение. Рекламное агентство с этим названием — «юрийгагарин» — давным-давно придумал Андрей Васильев, или просто Вася, когда в начале 90-х в очередной раз ушел из издательского дома «Коммерсантъ», в котором я тогда работал.
Такое название хитрый и предприимчивый Вася придумал для того, чтобы не подкопались родственники первого космонавта. Оказывается, так писать можно. Это же не имя и фамилия на самом деле.

Так вот, с этим агентством «юрийгагарин» у меня связана забавная история. Произошла она тогда, когда никто не знал, как будет развиваться наша страна. Я думаю, что, когда Андрей Васильев вернулся в ИД «Коммерсантъ» и стал им руководить, он забыл про это агентство и вспомнил про него, лишь когда вновь ИД «Коммерсантъ» покинул.

Так вот, тогда, в начале 90-х, меня собирались как раз за счет «Коммерсанта» послать отдохнуть в город Канны. То ли за мои заслуги, то ли какой-то был бартер… А еще я должен был в Каннах ходить в казино с женой моего тогдашнего начальника. А для казино нужен был пиджак, так как без пиджака в казино мужчин не пускают. А женщин, в свою очередь, не пускают без мужчин. В пиджаке. А пиджака у меня не было…
Вот тут как раз и появился Вася, который зашел по старой памяти в «Коммерсантъ», в котором я работал на тот период.

Васино агентство «юрийгагарин» тогда получило заказ на съемку заставок программы Леонида Парфенова «Намедни». Заставок должно было быть много. К разделу про моду, погоду, искусство и т. д. Во весь телевизионный экран должны были быть большие выразительные умные интеллигентные глаза с легкими морщинками вокруг. Чьи-то, но не автора и ведущего программы. Так объяснял Вася. Он искал нужный персонаж долго…

Рассказывая мне эту историю, Вася вдруг сделал паузу, поставил стакан на стол, попросил меня снять очки, пошевелить бровями и через минуту разглядывания моих глаз сказал, что я ему подхожу и что он даже заплатит мне деньги за съемку и я наконец смогу себе купить пиджак. А снимать меня будет оператор Георгий Иванович Рерберг. Великий Рерберг, снявший много чего, но главное — «Зеркало» Тарковского! От такого предложения мог отказаться только сумасшедший, а не бывший психиатр.
На следующий день меня повезли показывать мастеру домой. Рерберг немного со мной поговорил и быстро утвердил на эту роль.

Снимали на каком-то телефонном узле, в помещении службы «Секс по телефону». Телефонисток не было. Это была глубокая ночь, да еще и воскресная. Видимо, в это время секс по телефону не был востребован нашим народом.
Съемки длились почти 14 часов. Все это время я артистично пялился в камеру Рерберга, выполнял все его задания: шевелил бровями, надевал всевозможные очки, ну и т. д.
Для заставки к разделу «Искусство» очки мне должны были нарисовать прямо на лице, причем реалистично. Художница была большегрудая девушка. Рисуя очки, она практически легла на меня, положив свою грудь мне на плечи и придвинув лицо к моему максимально близко. Дышать было трудно по разным причинам. Этот садизм я выдержал минут 15. После чего, весь вспотевший, я сказал ей, что сам художник. Взял зеркало и за минуту нарисовал на себе очки.

Когда, отработав восемь часов, не чувствуя спины и потеряв голову, в перерыве я с Васей, забившись в угол и разлив водку, поднес стакан ко рту, вдруг неизвестно откуда появившийся Рерберг на ходу бросил фразу в нашу сторону: «Актеру пить нельзя — глаза будут красные…» Мне было досадно и лестно. А Вася, конечно, махнул.

Последний эпизод снимали такой. Я сижу как бы за лобовым стеклом машины, по которому стекает вода. Типа идет дождь. Снимали так: два человека держали это стекло, третий человек держал чайник, из носика которого валил пар, а четвертый человек дул на этот пар, чтобы пар оседал на стекле. Я тогда еще спросил Георгия Ивановича: «А ″Зеркало″ вы также снимали?» «Почти так…», — ответил он.
И вот уже все отснято, и все расслабились, и вдруг я… кто меня дернул за язык, не знаю: «А давайте, Георгий Иванович, снимем этот эпизод с мокрым снегом…» — «А где мы возьмем сейчас мокрый снег?» «А в морозильнике…» В этот момент я поймал на себе два десятка взглядов, люто меня ненавидящих. «Всем остаться на своих местах. Съемка продолжается!» — крикнул Рерберг. Он куда-то убежал и потом прибежал с полным пакетом снега.

В конце он сказал: «Это лучший непрофессиональный актер, с которым я когда-либо работал». Сказал, и все это слышали. Так что я здесь хвастаюсь. А где же еще?
А заставки с моей физиономией так по непонятным причинам и не вышли. Все переснимали по новой с Леонидом Парфеновым.
В итоге я получил $200 и купил себе пиджак, в котором и ходил в казино в Каннах. Ходил я туда дважды. Ну что? рассказать? Ладно, коротко. Любопытно же.

Играл я на красных и на черных. Мне объяснили, что это самое простое и меньше риска. Когда я выиграл сумму, равную $10 (не помню, сколько это было франков), я играть прекратил. А зачем рисковать? Это для меня были вполне приличные деньги.
Второй раз я уже осмелел. Я ставил на числа, которые соответствовали нашим родным советским праздникам (должна же быть какая-то система): 23 февраля, 7 ноября, 9 мая. А также присутствовали международные праздники: 1 мая, 8 марта и, конечно, Новый год 31 декабря. На этот раз, внутренне ощущая имманентную связь с родиной, я разорил французов. Я уносил с собой пачку франков, равную $200. Сумма по тем временам огромная. Для справки: вывезти из страны можно было только $300.

На радостях я решил пойти в ресторан. Выбирал ресторан я долго. Сел, сделал заказ и стал ждать. Вдруг ресторанная певица запела арию «Кармен» из одноименной оперы Безе на русском языке: «У любви, как у пташки, крылья…» Она пела и смотрела на меня. Допев, певица устремилась в мою сторону: «Привет, ты откуда? Я из Саратова…» Она села за мой столик. Выпила. Заказала еще. Рассказала, что хозяин ресторана ей мало платит, обижает ее. Что она очень рада, что хоть редко, но все-таки здесь стали появляться русские. Что она тоскует по родине. Она уходила петь и возвращалась. Потом я ей рассказал про выигрыш в казино. Она расплакалась, спросила, не могу ли я ей одолжить до завтрашнего вечера денег. Мол, ей нужно отдать долг, а вечером она получит зарплату и все мне вернет. Я расплатился по счету за нее и за себя, а оставшиеся выигранные деньги отдал ей.

На следующий вечер я пришел в этот ресторан. Пела афрофранцуженка. «Нет, месье, мы не знаем где русская Наташа. Она здесь больше не работает».

Будьте здоровы и держите себя в руках.

И, как обычно, вам картинки. На этот раз про кино.

---

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив