проблемы подсчета потерь СССР

red_atomic_tank — 13.05.2024 https://t.me/Trody_pludov

Недавно страна отмечала День победы, и снова в общественном пространстве возник вопрос о цене победы. И снова даже с самых высоких трибун зазвучали слова о "двадцати семи миллионах советских граждан, погибших в Великой Отечественной войне".
Об этом и пойдет разговор.
Никаких сенсационных открытий, разрывов шаблонов и "скандалов-интриг-расследований, показать всё, что скрыто!" не ожидается, все классично до отвращения. Большинство моих читателей все сказанное и так знают, постинг для приведения в порядок мыслей и сведений по вопросу, кому не интересно - сразу проматывайте.

Итак.
Когда заходит речь о потерях советского народа в Великой Отечественной войне, и называется число "двадцать семь миллионов", то у среднестатистического обывателя перед глазами возникает образ длинного скорбного списка жертв, в котором около двадцати шести миллионов шестисот тысяч имен и фамилий.
Соответствует ли истина эта картина?
Нет.

Первое, самое печальное. Оценить число погибших в Великой Отечественной войне советских граждан с точностью хотя бы до сотни тысяч человек мы не можем - и вряд ли когда-нибудь сможем, слишком много времени прошло.
Почему? Потому что кровавая Советская власть людишек не считала, образ руки Сталина с курительной трубкой (https://svk-mos.livejournal.com/photo/album/383/?mode=view&id=16887), гонящей вперед в атаку по заснеженной равнине толпу бессловесных солдатиков?
Нет.
Главных причин тому три.

Первая причина технического свойства

Для того, чтобы смерть гражданина Советского Союза была должным образом учтена и попала в статистику, информация о ней должна быть принята и обработана соответствующими государственными органами. А с учетом того, что мы говорим о временах задолго-до-интернетовских, когда каждые пять минут в облако страховочная копия файла не сбрасывается, информация должна быть передана в центральные органы учета.
Из сказанного вполне понятно, что деятельность учетно-статистических государственных органов в прифронтовых и фронтовых районах была существенным образом затруднена и ограничена - и тем самым фрагментарным и ограниченным оказывался объем собранной и переданной информации о "движении населения" в смысле родившихся и умерших. Об оккупированных территориях и говорить не приходится - германские оккупационные власти заинтересовались демографией в середине войны, когда на повестку дня вышел вопрос об использовании трудовых ресурсов населения. До того учет вёлся "в целях безопасности", и уж совершенно точно оккупационные власти не затрудняли себя учетом рождаемости и смертности унтерменшей.
Самой незащищенной социальной группой в этом отношении оказывались беженцы. Проживающий на одном месте человек обрастает социальными связями - родственники, друзья, соседи, сослуживцы, которые по личным или служебным причинам могут быть осведомлены о его судьбе и проинформировать соответствующие органы. Беженцы в пути до конечной точки своего маршрута (если куда-то целенаправленно двигались) оказывались полностью оторванными от привычных социальных связей, положение беженцев же, следующих не "куда-то", а "откуда-то" ("... а куда мы бежим?" - "Мы бежим ОТСЮДА!" (с) ), оказывалось совершенно безнадежным ("... а вот тут при бомбежке целую семью беженцев в клочья разорвало!" - "Кто они, откуда?" - "Да хто ж знает..."). Следует учесть и то обстоятельство, что и беженцы, прибывшие в избранный ими пункт назначения, могли стать жертвами боевых действий или тяжелых условий жизни (голод, эпидемии, сложные бытовые условия), и совершенно не факт, что тонкая ниточка их социальной связи в "пункте назначения" уцелеет до конца войны (отсюда и знаменитое "Мама, мы с папой каждый день в 10 часов ходим сюда и ждем тебя (https://t.me/secrets_of_2war/10524)"). Сколько человек стало беженцами в ходе войны? Точно неизвестно, однако много. Очень много. Одних организованно эвакуированных около 15 миллионов человек было.

Вторая причина имеет скорее "методический" характер

Великая Отечественная война стала суровым испытанием для всего советского народа, а не только для военнослужащих и жителей оккупированных территорий. Ухудшение продовольственного снабжения, медицинского обеспечения, бытовых условий влияли на качество жизни населения по всей стране, что, в частности, выражалось в обострении хронических заболеваний или тяжелом течении острых состояний. В качестве "крайнего" примера можно привести Василия Янкавцева - секретаря Горьковского обкома ВКП(б) по танковой промышленности. Высокопоставленный госчиновник (выражаясь современным языком) 1900 года рождения скончался 1 марта 1944 г. от инфаркта практически на рабочем месте, и можно вполне обоснованно утверждать, что постоянная ненормированная работа и стрессы явились факторами, способствующими возникновению и острому течению заболевания. Можно ли считать Янкавцева, и множество таких, как он, жертвами войны? Несомненно. Но столь же несомненно и то, что В.Ф.Янкавцев скончался не под влиянием неприятельского оружия или непосредственных следствий его применения (взрывы, пожары, транспортные аварии и т.д.) - и потому в список боевых (по точному немецкому определению, "кровавых") потерь не войдет.
Как же учесть подобные случаи?

Третья причина также "методического" свойства: как и сколько считать?

Трагические события (криминал, стихийные бедствия) обычно недолги, "естественным" движением населения вполне можно и пренебречь - однако трагедия Великой Отечественной длилась четыре года.
Нагоняя мелодраматизм в стилистике "Сошедшие с небес (https://my.mail.ru/list/mst.homs/video/1571/16522.html)"/"Двое из двадцати миллионов", можно рассказать историю о московском пареньке Николае Кузнецове, студенте политеха, который, не случись войны, в 1942 г. закончил бы политех, распределился в Минск на автозавод, встретил бы там красавицу-комсомолку Елену Иванову, поженились бы - и весной сорок пятого встречал бы волнующийся Николай Елену из роддома с крепкими мальчишками-двойняшками на руках, синеглазыми, как мама... однако "еще до встречи вышла им разлука (https://youtu.be/nZLMEH1pKm8?feature=shared)", пошедший летом 1941 г. добровольцем лейтенант-артиллерист Николай Кузнецов погиб на позиции своей батареи под Москвой, до последнего стреляя по наседающим фашистским танкам, а Елена погибла под бомбами немецких бомбардировщиков в потоке беженцев...
Так сколько же человек писать в потери - двоих или четверых?

Пуристы в этот момент вполне обоснованно укажут, что и безо всякой войны и Николай, и Елена могли стать жертвами несчастного случая на производстве и в быту, погибнуть от болезней (все помнят, что до антибиотиков вообще и пенициллина в частности воспаление легких укладывало человека в гроб быстро зпт решительно?), не встретиться и по-другому устроить свою судьбу и т.д., так что от нуля до пятерых. Высказанные возражения будут вполне справедливы.

В силу причины два и причины три представляется целесообразным перейти от неразрешимой задачи прямого учета потерь населения Советского Союза в Великой Отечественной войне к демографическим оценкам и оценить, на сколько человек больше жило бы в Советском Союзе, если бы не было войны?

Методика подобного расчета проста и достаточно очевидна: задаемся численностью населения СССР на 1 января 1941 г., берем коэффициент естественного прироста населения за 1940 г. (последний полный предвоенный) и пять раз (за 1941, 1942, 1943, 1944 и 1945 годы) умножаем численность населения на 1 января 1941 г. на коэффициент естественного прироста.
Получаем расчетную прогнозную численность населения СССР на 1 января 1946 г. в предположении о том, что не было войны, и население СССР прирастало бы также, как в 1940 г.

После этого берем данные первой послевоенной переписи населения, вычитаем всех родившихся после 1 января 1946 г. и добавляем всех умерших после этой даты, родившихся до 1 января 1946 г. - и получаем расчетную фактическую численность населения СССР на 1 января 1946 г.
Разность между этими двумя значениями можно рассматривать как "цену войны" в демографическом смысле, то есть, на сколько больше человек проживало бы в СССР на 1 января 1946 г., нежели фактически проживало, если бы "не было войны", то есть население СССР на протяжении 1941-1945 г.г. продолжало прирастать теми же темпами, как в последнем предвоенном году?
Именно это значение и равно примерно 26.6 млн. чел.
Еще раз. Это не "число погибших в войну" ни в коей мере. И вообще не число погибших. Это математическая оценка разницы между фактическим и расчетным населением СССР на 1 января 1946 г. в предположении об отсутствии избыточной смертности и сокращении рождаемости, обусловленными войной. Называть их "погибшими" не вполне корректно на том основании, что в это число входят и те, кто никогда не родился, поскольку их родителям "еще до встречи выпала разлука" (сокращение рождаемости). И тем более недопустимой представляется методическая ошибка авторского коллектива научных работ под общей редакцией Г.Ф.Кривошеева, попытавшегося вычесть из 26.6 млн. чел. потери Вооруженных Сил - и приравнять получившуюся разность "кровавым" потерям населения СССР в результате боевых действий и истребительной политики оккупационных властей. В свете изложенного выше получается, что, по версии группы Г.Ф.Кривошеева, СССР с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г. вел эдакую "специальную военную операцию" на манер весны 2022 г. - армия воюет, а в тылу продолжается привычная мирная жизнь, никаких тебе трудностей и лишений, никакой избыточной смертности и никакого сокращения рождаемости, все погибшие гражданские лица погибли исключительно в статусе "сопутствующих потерь" или жертв военных преступлений оккупантов.

Однако, коль скоро демографическая оценка равна 26.6 млн. чел., откуда берутся регулярные попытки сместить эту величину хоть в меньшую сторону, хоть в большую (если не считать хотя бы явные спекуляции)?
Проблема в том, что исходные данные для расчетов являются не "в любой момент переизмеримыми физическими константами", а сами по себе являются величинами расчётными. Относительно достоверными можно счесть данные по численности населения внутри "старых" границ СССР (перепись 1939 г. и данные по движению населения). Однако в 1939-1940 г.г. границы Советского Союза неоднократно перемещались, а на вновь присоединенных территориях переписи населения не проводилось, численные же оценки гуляют в достаточно широких пределах.
Население присоединенных Западной Украины и Западной Белоруссии официально оценили величиной 12.8 млн. чел., при этом оценки различались от 4-5 до 20 млн. чел. (данные последней на тот момент переписи населения в Польше, проведенной в 1931 г., вряд ли существенно повлияли бы на точность оценки).
В Прибалтике последние на момент присоединения переписи населения состоялись: в Литве в 1923 г., в Латвии в 1935 г., в Эстонии в 1934 г., для оценки использовались цифры статистических ежегодников Лиги Наций.
В Румынии (Бессарабия и Северная Буковина) последняя на тот момент перепись населения прошла в 1930 г.
Можно долго ломать копья в дискуссиях о наиболее корректной оценке численности населения присоединенных территорий и, как следствие, численности населения СССР на 1 января 1941 г.; достаточно четко осознавать, что эта величина определена с большой, численностью потенциально до 10-15 млн. чел., погрешностью.
Равным образом, коэффициент естественного прироста населения в СССР не есть раз и навсегда заданная "богоданная" величина, она варьируется в достаточно широких пределах (достаточно указать, что ежегодный прирост населения СССР варьировался от 2.5 млн. чел. в 1930 г. до более чем 3 млн. чел. в 1938).

Следующей проблемой будет послевоенная перепись населения СССР, проведенная в 1959 г. Очевидно, что она была проведена на территории СССР - вот только в состав этой территории, по сравнению с 1 января 1941 г., вошли Восточная Пруссия, район Петсамо, Южный Сахалин и Курильские острова - однако бОльшую часть Белостокской области Западной Белоруссии и вошедший в состав Украины Перемышль с окрестностями вернули Польше.

При этом необходимо отдавать себе отчет, что передаче подлежала не пустошь и мерзость запустения, а вполне себе населенные территории, и хорошо было бы оценку расчетной фактической численности населения СССР на 1946 г. сместить, дабы не учитывать естественный прирост за счет "аборигенов" вновь присоединенных территорий, но учесть притом естественный прирост на переданных Польше территориях...
Таким образом, имеет смысл говорить не о какой-то точной численной оценке, а о некотором интервале, внутри которого находится интересующая нас демографическая оценка.

Очевидно, минимальным значением демографической оценки потерь населения СССР в Великой Отечественной войне будет минимальная оценка численности населения, перемноженная на минимальную оценку коэффициента естественного прироста и уменьшенная на максимальную расчетную фактическую численность населения - а максимальным, соответственно, наоборот.
В итоге диапазон демографической оценки потерь лежит в интервале 15 - 35-40 млн. чел. Уточнение оценки достаточно проблематично, а приемлемо точное определение численности людских потерь населения СССР в Великую Отечественную войну, боюсь, просто невозможно.

К вышесказанному добавлю, что демографическая оценка по изложенной выше методике подчас приводит к неожиданным парадоксальным результатам.
Например, достаточно широко известен "демографический парадокс": оценка демографических потерь США во Второй Мировой войне, исчисленная как "численность населения на 01.01.1941, пятикратно умноженная на темп прироста населения в 1940 г., и уменьшенная потом на расчётную фактическую численность населения на 01.01.1946", даёт отрицательный результат - на 1 января 1946 г. в США проживало больше людей, нежели давал прогноз естественного прироста!
Можно долго дискутировать о природе парадокса - неверно ли были исчислены исходные данные, или заметно возрос за войну коэффициент естественного прироста населения, или в иммиграции всё дело - результат от этого не меняется: демографическая оценка "цены победы" для США отрицательна.



ЦГА СПб. Ф. 8557. Оп. 6. Д. 1108. Л. 46–47
Этому документу ровно 75 лет. В нем представлены расчеты гибели гражданского населения за годы блокада Ленинграда. Именно эта цифра была использована в ходе Нюрнбергского трибунала.
Сегодня ученые не могут назвать точное количество погибших, но единодушно сходятся, что потери среди гражданского населения превысили объявленную в 1945 году цифру - 649тысяч. По разным данным, голод, артобстрелы и авиабомбы унесли жизни от 800 тысяч до 1,5 миллионов людей.

Пункт 18 этого документа наглядно демонстрирует сложности полноценного "поимённого учёта": из почти 650 тыс. погибших поименно учтено менее 200 тысяч.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив