Про правильную культурную элиту

werewolf0001 — 05.05.2024 Вот так вот у нас выглядит правильная культурная элита из ветеранов войны. Хотите такую?

https://magazines.gorky.media/ier/2013/46/istoriya-s-prodolzheniem-2.html
Общее писательское собрание в Большом зале ЦДЛ. Ряды мягких кресел, увитых пунцовым бархатом. Авторитетный президиум. Привычный набор фраз. Почти неслышные голоса в партере…
Неожиданно очередной выступающий заговорил о чем-то совершенно постороннем, да так простодушно, что все вдруг поняли: сейчас грянет скандал. Зал перестал гудеть, кто-то из выходивших приостановился в дверях. Люди, уже потерявшие надежду услышать что-нибудь путное, навострили уши. Между тем, речь в выступлении зашла всего лишь о рассказе, опубликованном в журнале «Пограничник».
– На улице Горького, – бесстрастно поведал оратор, – герой, от лица которого ведется повествование, случайно разговорился с незнакомым офицером-пограничником. Разговор у них зашел о литературе. «Я приехал с Дальнего Востока в Москву, – рассказал офицер, – где живет мой любимый писатель, которого я мечтаю увидеть…»
Наступила значительная пауза.
– «Я говорю о писателе Георгии Мокеевиче Маркове…»
По залу прошел шепоток. Георгий Мокеевич Марков, председатель правления Союза писателей СССР, сидел здесь же в президиуме…
Большинство присутствовавших воспринимали Маркова-писателя весьма скептически. Его «Строговы», «Соль земли» и «Сибирь» были на слуху, но особо большого успеха не имели, а что до таких его бестселлеров, как «Сибиряки у Ленина», «С тобой, партия!», «Писатель и пятилетка», то в их действительной ценности мало кто сомневался…
Зато все знали, что Марков, удостоенный за свою литработу двух Золотых звезд Героя Социалистического труда, четырежды награжденный орденами Ленина, лауреат Сталинской и Ленинской премий, член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР и прочее, прочее, все последние годы стоит во главе писательской организации Союза.
– «Но моя мечта вряд ли осуществится…» – продолжал пересказывать содержание рассказа в «Пограничнике» оратор. – Офицер вздохнул. Было видно, что само предположение о том, что он, будучи в Москве, не увидит любимого писателя, ему неприятно. «А хотите я вас ему представлю?» – неожиданно предложил ему его случайный московский собеседник – автор публикации. «А сможете?!» – в глазах пограничника мелькнул лучик надежды. «Постараюсь. Сейчас я как раз иду на его встречу с избирателями. Хотите, пойдем вместе?» – «Да я! Да я по гроб жизни буду вам благодарен!..»
В зале начали слышаться сначала тихие, робкие иронические смешки, потом смех начал нарастать…
Выступавший продолжил:
– Цитирую и дальше близко к тексту. Пограничник и автор пришли к месту встречи Георгия Мокеевича с простыми советскими гражданами, и рассказчик представил офицера его кумиру. У них состоялась короткая беседа, которая наверняка запомнится пограничнику на всю жизнь, и он еще долго будет рассказывать о ней у себя на заставе. В конце ее товарищ Марков спросил, не может ли он что-нибудь сделать для своего нового знакомого.
– «Георгий Мокеевич, – несмело попросил офицер, – больше всего мне хочется иметь книгу с вашим автографом… Это самое большое, о чем я мог бы еще мечтать…»
Дальше выступление продолжалось уже под общий хохот зала.
– На следующий день, несмотря на свою огромную занятость как члена ЦК КПСС, председателя Союза писателей и депутата, Георгий Мокеевич нашел время, чтобы встретиться с офицером у себя в кабинете на улице Воровского и подарить ему свое пятитомное собрание сочинений с трогательной надписью. Конец рассказа…
– Автора! – взревел зал. – Кто это написал? Кто автор?
Из зала уже не только никто не выходил, а, наоборот, потянулся народ из курилки.
– Фимилию-ю!..
Не то чтобы сервильные писатели были тут в диковинку – начальству кадили всю дорогу постоянно, беззастенчиво и весьма виртуозно. Но чтобы так прямо и безыскусно… Оратор успел полностью насладиться успехом, прежде чем бросил в зал последнюю фразу:
– Автор рассказа – помощник Георгия Мокеевича Маркова… – он уже покидал трибуну. – Писатель Владимир Яковлевич Шорор…
– Он здесь?! – зал снова взорвался. – Как можно?! На сцену!
– Владимир Яковлевич Шорор присутствует? – поднялся над столом председатель.
– Тут он… – раздались голоса доброхотов.
– Собрание просит вас объяснить…
В одном из первых рядов поднялся высокий стройный немолодой человек, нимало не смущаясь, вышел на сцену. В зале стало тихо.
– Все написанное в рассказе – полная правда, – Шорор нагнулся к микрофону. – Сейчас я передам в президиум фамилию, имя и адрес пограничника, о котором идет речь. Можно дать телеграмму в часть, чтобы его опросили… – он обвел глазами зал. – И если окажется, что я приписал офицеру хоть одно лишнее слово или исказил события, прошу привлечь меня за нарушение писательской этики…
Шорор положил что-то на стол и так же невозмутимо спустился со сцены. Никто не ожидал, что объяснение окажется таким простым.
Между тем и у Андрея Платонова есть в чем-то похожий рассказ. Замечательный писатель рассказал о том, как какому-то мелкому железнодорожному чину, засидевшемуся на службе, среди ночи в глушь, в тьмутаракань, неожиданно позвонил тогдашний член Политбюро ЦК ВКП(б), нарком путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович, и снял с него стружку: «Почему вы так поздно работаете? Сейчас же идите отдыхать. Такие люди, как вы, нам необходимы…»
Правда, время было тогда иное – страшноватое…
После столь простодушного объяснения Шорора зал как-то сразу поутих, он уже не требовал крови автора, должно быть, кое-кто, подумав, пришел к неожиданному выводу: «Да мало ли на свете мудаков… Мог найтись и такой пограничник…»
Надвигавшийся скандал – увы! – так и не состоялся.
До того дня я почти не слышал о Владимире Шороре. В «Литературной России» его как-то упомянул писатель Гарий Немченко, который назвал его «всемогущим помощником Маркова» и, между прочим, «военно-морским писателем из жизни пограничников». И все.
Позднее судьба свела нас в Доме творчества «Голицыно».
Гвардейского роста сибиряк, с негнущейся прямой спиной, совершенно седой, но с темными густыми бровями, Владимир Яковлевич выглядел неулыбчивым и серьезным. Был он участником Великой Отечественной войны, закончил Литинститут имени Горького. В Литинституте с ним связана популярная байка. Как-то он сказал: «В институте нет талантов!» Тут же языкастые студенты подхватили: «В институте нет талантов – хоть Шорором покати!» Писалось ему нелегко, печатался он мало. В основу своих вещей брал «документальные факты», как с уже упомянутым погранцом.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив