Про переводы, только наоборот (Пуримом навеяло)

Я вам показывала свои переводы с иврита на русский, сделанные в самом начале 70-х еще в Ленинграде до отъезда в Израиль (№1, №2, №3).
Но вот в сентябре 74-го мы приехали в Израиль, сперва жили в центре абсорбции возле Михморета, а в феврале 75-го переехали в Хайфу. Эли было 6 лет, он учился в первом классе (мы приехали 1-го сентября, и уже 2-го он пошел в школу).
И вот где-то то ли в конце февраля, то ли в начале марта, (но не позже, потому что тогда еще шли дожди), мой ребенок пришел из школы и сообщил мне, что на завтра задано приготовить какую-нибудь песню о дожде. Элементарное задание для детей, прошедших израильские детские садики, но совершенно непреодолимая задача для нас! Песни у нас в подпольных ульпанах разучивали, но детские как-то не попадались. В общем, никто из нас никаких песенок про дождь не знал. Вот крокодила Гену - пожалуйста:
Вполне подходящая песня, одна только загвоздка: язык не тот. Делать было нечего, завтра ребенку в школу, и...
В общем, я собралась с силами и перевела крокодила Гену на иврит. В переводе есть одно сознательное замещение: не очень популярную в Израиле гармошку я заменила на флейту-свирель-дудочку (то есть халИль), обучение игре на которой входило тогда (а может и сейчас) в обязательную программу в каждой школе.
А удвоение числа порций мороженого вполне, на мой взгляд, извинительно в нашем климате. Итак:
.
Надо сказать, что впоследствии Эли повторил этот мой "подвиг"
вынужденного быстрого перевода в других, весьма драматических
обстоятельствах, когда учился в 10-ом классе.
В один, не очень прекрасный для него день, учительница географии
напомнила (sic!) ученикам, что завтра надо сдать домашнее задание,
которое задано было им месяца два назад - работу о пустыне.
Разумеется, Эли благополучно забыл об этом задании в тот момент,
когда оно давалось, так что напоминание учительницы было для него
неким спасательным кругом. Но вместо двух месяцев в его
распоряжении оставался один вечер. А поскольку географическими
познаниями он особо похвастаться не мог (нет, ну что в пустыне
жарко, он себе представлял, конечно. Но вряд ли шибко больше), то
он решил взять литературой. Ивритских примеров ему как назло не
вспоминалось, зато в голову пришел пушкинский Анчар. И Эли
быстренько (и весьма квалифицированно!) перевел отрывок из него на
иврит, скромно подписав: "Стихотворение неизвестного автора" (да
простит его Александр Сергеич). Вот, что значит материнский
пример!
Но на двухмесячную работу один анчар все же не очень тянул. В это
время ищущий взор моего сына наткнулся на лежащий на столе номер
израильского русскоязычного литературного журнала 22, где был
напечатан перевод повести Амоса Оза "На этой выжженной земле" - на
тему трагической истории судьи Ифтаха и его дочери (Книга Судей).
Там речь шла о пустыне (см. название). Но шла она опять же
по-русски, потому что перевод. Ивритского названия повести в
журнале не было, а переводить Амоса Оза обратно на иврит Эли все же
не рискнул. Положение казалось мне пиковым. Мне, но не моему
ребенку, который живя в Израиле с шести лет, пропитался сабровской
(сабра, т.е. плод кактуса - так называют уроженцев
Израиля) хуцпой, которую с некоторой натяжкой можно перевести
как наглость.
"В чем проблема?, - удивленно пожал плечами он в ответ на мой
вопрос, как узнать оригинальное название, - сейчас все узнаю!", и с
этими словами он позвонил в справочное и выяснил телефон
кибуца, где живет Амос Оз. Получив телефон секретариата, он
тут же позвонил, и там ему безропотно дали телефон Оза.
Оза дома не оказалось, трубку сняла его жена. Эли вежливо сообщил,
что он школьник из Хайфы, что делает домашнее задание (о том, что
задание не по литературе, а по географии, он предусмотрительно
умолчал), и что вот дома есть русскоязычный журнал с переводом
повести об Ифтахе, что повесть ему невероятно понравилась, что
перевод замечательный, но ему хотелось бы выяснить, как называется
повесть на иврите, дабы насладиться оригиналом. Растроганная
госпожа Оз дала все выходные данные (название, когда написана, где
опубликована), и попросила обязательно прислать им работу. Эли
ответил что-то вежливо-положительное, хотя разумеется не собирался
посылать писателю работу по географии.
Задание было сдано в срок. Правда, особого восторга у
географички литературные реминисценции не вызвали, но оценка
была в общем и целом положительная (в смысле, не
отрицательная).
Так мне неожиданно аукнулся тот перевод крокодила Гены :)
Кстати, через два года после крокодила я написала на иврите целую
пьесу в стихах про Матушку (на иврите - госпожу) Лень. Эту
пьесу мы с Эли разыграли в лицах на его 8-ом дне рождения перед
всем его третьим классом. Я играла роли мамы главного героя,
предупреждающей его, что в округе объявилась Матушка Лень,
сбивающая всех добропорядочных учеников с пути истинного, а также
саму Матушку Лень. Эли был искушаемым злодейкой, но устоявшим
сыном, а в конце мы вместе наподобии
этакого хора из греческих трагедий возвещали
потрясенным зрителям мораль сей сказки.
Такого оглушительного успеха, который я имела тогда, и
как исполнитель, и главным образом как автор, мне уже
очевидно никогда не видать.
А теперь обещанный подстрочник и транскрипция для незнающих
иврит:
Весь день идет дождь,
как река с неба,
прохожие бегут быстро,
им наверняка непонятно,
почему я неожиданно
играю так весело.
Припев:
Я сижу здесь с дудочкой
на виду у всех, кто тут есть.
Жаль, что день рожденья
только раз в году.
Вот бы прилетел волшебник
в голубом вертолете
и показал мне кино бесплатно,
сделал бы мне ко дню рожденья
особый подарок:
1000 порций мороженого!
Звучит это так (h - похоже на соответствующий английский звук, т.е.
почти неслышное придыхание):
коль hа-йом йорЕд гЕшем,
кмо неhАр ми-шамАим,
hолхЕй рЕгель рацИм би-мhирУт,
ло барУр лаhЕм бЕтах,
мипнЕй ма анИ пЕта
менагЕн бе-казОт ализУт.
Им халИль ани йошЕв кан
леЭйн коль ми, ше-пО ешнАм,
рак хавАль ше-йом hулЕдет
пАам бе-шанА.
hа-косЕм лу ягИа
бе-масОк цЕва тхЕлет
ве-якрИн ли hа-сЕрет хинАм,
яасЕ ле-йом hулЕдет
афтаА меюхЕдет:
Элеф глИдот ли ба-матанА.
Веселого вам Пурима!!! :))