Про Настоящую дружбу и Секс

МИХАИЛ(побелевшими губами): Здравствуй.
Это была первая ночь декабря 2011-го года.
Часы показывали половину третьего, мой лучший друг Алешенька бодро лупил по клавишам, СЦЕНА 4-28 обещала получиться драматичной, яркой и без перегибов. Алешенька радостно вглядывался в экран монитора, когда в его комнату влетела ваша покорная слуга, в просторечии – бесноватая заспанная мегера – и с порога отвесила Алешеньке леща.
Алешенька потер скулу и нахмурился, припоминая, оставил ли он мне половину ужина, опустил ли сидушку унитаза и календарь моих месячных. Не вспомнив ничего криминального, Алешенька светски поздоровался и предложил присесть.
- Ты меня только что трахнул, - сообщила я и присела.
Алешенька сдавленно икнул и на всякий случай уточнил:
- В каком смысле?
- В прямом, - отвечаю, душа Алешенькину надежду в зародыше. – И теперь нам нужно серьезно поговорить.
Мы немного помолчали.
- Любимая, - вздохнул, наконец, Алешенька, - ты не могла бы изъясняться чуточку яснее? Я ценю твою склонность к метафорам, а особенно – к гиперболам, но иногда это мешает нам быть друзьями.
- Мне приснилось, что ты меня трахнул, - снизошла я. – Что за хуйня, Алешенька, и как тебе не стыдно?
Алешеньке стало очень стыдно, и он заметался по комнате, как загнанный тимуровцами Квакин.
- Ладно, - сказал он, наконец. – Давай восстановим картину вчерашнего вечера. Я сказал, что новая тушь делает твои глаза потрясающе выразительными. А потом, когда ты пошла спать, я спросил, почему ты на ночь тушь не смываешь? А ты ответила, что не хочешь расставаться с такими выразительными глазами даже во сне... Короче, давай будем откровенны – ты сама меня спровоцировала.
Я, разумеется, на такую наивную манипуляцию не поддалась.
- Алешенька, - говорю, - у меня есть парень. Который заодно – твой приятель. Ты как ему завтра в глаза смотреть будешь?
Алешенька позеленел и заметался пуще прежнего.
- Мне, - говорит, - срочно надо в душ.
- Не надо, - отвечаю, томно прикрыв глаза, - мы с тобой только что там были.
- Но, - взвился соколом Алешенька, - надо же что-то делать!
- Верно, - киваю.
- Пойду, пожру! – принял решение подлый трус, ушел в кухню и долго стучал под холодильником остатками борща.
Я немного выждала и тоже в кухню пошла.
- Друг мой, - говорю, - а кто готовил борщ?
Рука с ложкой замерла в десяти сантиметрах от Алешенькиного рта. Алешенька побледнел и судорожно втянул морозный воздух. Борщ приготовил Мужчина, налил в судочек и привез, чтобы Алешенька не голодал, а то он, бедненький, сидит дома тридцать три года и сцену 4-28 пишет*.
*В сознании Мужчины Алешенька выглядит помесью моего брата, ангела-хранителя и домашнего животного. Мужчина, надо признать, не очень далек от истины.
- Странно, - тем временем, сказал Алешенька, - борщ холодный совсем. А ведь я его грел...
И поставил тарелку в микроволновую печь.
- Итак, - говорю, - милый. Давай по-чесноку. Мы давно живем вместе. Мы давно вместе работаем. Мы лучшие друзья. У нас куча планов, проектов и других печенек. И вот ты берешь и перечеркиваешь это все одним махом.
Алешенька жалобно открыл рот, но в этот момент приветственно звякнула микроволновка, и мой лучший друг трусливо оттянул продолжение беседы. Вернулся он, впрочем, довольно быстро. С тарелкой и отреченным лицом.
- Шура, - торжественно и печально произнес он, - борщ все равно холодный. Это расплата. Теперь я всегда буду есть только холодный осенний борщ.
- Конечно, - пожимаю плечами. – А ты как хотел? Теперь все, что готовит Мужчина, будет обдавать тебя ледяным презрением.
- И голубцы? – отчаянно прошептал Алешенька.
Я мрачно кивнула.
Остаток холодного борща прошел в тишине.
Алешенька доел, вымыл тарелку и отправился в свою комнату.
Запнулся на пороге и осторожно спросил:
- А я – как? Ничо был?
- Ты, - честно ответила я, - был великолепен. Настолько великолепен, что я тебя, пожалуй, сейчас попиарю.
- В ЖЖ? – отчаянно спросил Алешенька, зажмуриваясь, как на гильотине.
- Ага, - весело подмигнула я, включая лаптоп.
- Гариваду, сучка, - взвизгнул герой моей ноктюрнальной эмиссии и захлопнул дверь.
***
Сейчас я пишу этот пост и пью кофе, на свинцовом зимнем небе появляются неожиданно розовые облачка, из соседней комнаты раздается недоброе посапывание и ожесточенный стук клавиш, а в сцене 4-28 погибло на два статиста больше, чем предполагалось изначально.
|
</> |