Про культурность

artem_r — 16.07.2011 Что-то я тут сидел и читал из нашего - того, что называется «современной прозой». Нижеследующее наблюдение пришло на каком-то там пятом часу; оно банальное, сто раз говоренное и особенно от него ничего ждать не приходится. Кроме того, из него сознательно вынесено за скобки само понятие таланта, просто для того, чтобы не перегружать тему. Тем не менее.

Нынешние пишущие люди боятся показаться некультурными. Если из текстов их эксплицитно, буквально по цитатам, скрытым и прямым, не следует, что авторы знакомы хотя бы с базовым набором священных коров в их жанре, а то и во всей письменной культуре в целом - то писатель начинает чувствовать себя неуютно: хуй его поймет, заметно ли за версту, что он не пальцем деланный? Поэтому люди, как в том, что сейчас принято называть «большой литературой» (это я сам недавно с интересом узнал, что такое понятие до сих пор есть), так и в том, что принято называть литературой жанровой, собачат цитату за цитатой, отсылку за отсылкой, суют что-нибудь из латыни и конечно, конечно, сочиняют несколько абзацев, из которых пахнет Достоевским, Гоголем или Тургеневым. Тут на язык просится «в лучшем случае», но беда в том, что случай не лучший, и запах Гоголя ничем не вкуснее запаха Желязны, если, конечно, последний вообще можно воспроизвести. И Гоголь, и Желязны в такого сорта продукции все равно имеют прелый аромат нестиранных носков, просто от гоголевских носков пахнет изысканным потом, а от носков Желязны - чем-то до боли простонародным. (Есть, конечно, люди, которые разбираются в сортах пота, но их решительно немного - это обычно критики-интеллектуалы, для которых несходство «большой» литературы с «жанровой» важнее гигиены, потому что они преимущественно работают «для тех, кто понимает»; это такой корпоративный договор умниц: вы мне даете ввернуть в рецензию Гоголя, а я закрываю глаза на то, что Гоголь давно умер, и все ваши попытки его реанимировать называются некромантией).

Так вот, этот страх. Он, собственно, с головой выдает то, зачем люди принимаются писать. Чтобы не разводить на очевидной теме коллизии, сразу сообщу ответ: затем, чтобы выебываться. Явно демонстрируемая культурность - мероприятие состязательное: кто ловчее, кто больше etc. Поэтому честным тут быть невозможно: пока ты станешь мусолить свою честность и думать, к месту ли ты помянул Платона или просто так, другие уже сошлются на какого-нибудь дремучего Беду и выйдут в дамки.

Проблема не в том, что надо переставать быть культурными. Проблема в самом нынешнем представлении о культурности. Культурность (я говорю тут об интеллектуальной культуре, разумеется, а не о поведенческой) вообще-то штука интимная, почти как нижнее белье: желательно, чтобы она была удобна, функциональна и на свет не слишком лезла. Однако в головы наши до сих пор вбито совершенно недемократическое представление о том, что человека встречают по одежке; а потому все нижнее белье вытащено наружу, как трусы негров-рэперов или девочек-подростков: зрелище мало того что неаппетитное, но еще и крайне инфантильное. Презентационная культура (пардон за тавтологию) привила убеждение в том, что книжка должна хватать целевую аудиторию сразу и за яйца; то, что у поговорки есть продолжение на предмет того, по какому критерию человека провожают, никому не интересно, так как провожать в презентационной культуре не принято - в ней использованную вещь сразу кидают в мусор. Так вот, для того, чтобы на пути этом - от прилавка до мусорной корзины - успеть оставить о себе хорошее впечатление, и трудится нормальный современный писатель: никто уже не вспомнит завтра, о чем была книга, но все, кому надо (и даже часть тех, кому не надо) будут помнить, что автор знает латынь и читал Нюрнбергскую хронику. Ну или там отлично представляет, что Толкин спер идею кольца у Вагнера (несмотря на все профессорские уверения в обратном - уверения первоисточников культурного человека вообще волновать не должны, ибо культура для человека, а не наоборот).

Разбирать, чья тут вина первая - читателя ли, писателя, Борхеса или Дерриды - совершенно не хочется. Пока автор желает не рассказать историю, а презентовать себя читателю - он, в общем, занят обманом: как обманом читателя, так и себя. В нормальной ситуации, то есть за столом с водкой, никому не дадут рассказывать скучный, зато чудо как расцвеченный параболами, метафорами и аллюзиями вздор. Писателя спасает в его положении то, что до него тянуться далеко. Его не побьют. Между тем, читатель, которому хочется из книг разузнавать еще кое-что помимо писательских амбиций, постепенно увядает посреди культурной всеобъемлющей иронии и отказывается потреблять современную продукцию. Пираты и ридеры тут совершено ни при чем. Просто у всякого дела есть цель. Цель хорошей истории - развлечь и научить. Это совсем иная цель, нежели та, которую преследуют культурные авторы. Она, скажем так, альтруистична, прошу прощения за это немодное слово. Альтруизм же, как известно, если и вознаграждается, то только в отдаленной перспективе; тогда как звание «интеллектуала» и «культурного человека» - это, что называется, награда здесь и сейчас. Честность требует гораздо более изощренного стратегического мышления, нежели самый хитрожопый маркетинговый ход. Причем не факт, что вся эта стратегия сработает. Честным вообще быть невыгодно.

И особенно печально в этой всей истории то, как незаметно понятие культуры и культурности сделалось синонимом нечестности. Я по этому поводу все время вспоминаю одну историю, рассказанную мне подругой-филологом. Она работала учителем в деревне, так вышло. И к ней из города наезжали побухать друзья-лингвисты. Естественно, пили все вместе - приезжая интеллигенция и местные пейзане, среди которых был такой колоритный персонаж как Колька-Бык, прозванный так за тот талант, что он одними своими руками мог посадить в кузов бортового грузовика корову. А может, и натурально быка. Так, по крайней мере, гласит легенда.

Так вот, этот Бык и эти лингвисты. Сидели они и пили. И два столичных светила заспорили, как в каком-то там хеттском языке произносится какой-то согласный. Они сидели друг перед другом и полчаса попеременно харкали в лицо друг другу дикие звуки, страшно искажая морды. Колька-Бык это все внимательно слушал. Наконец, он решил сообщить свое мнение. Он поднес перед лицо одного из интеллектуалов свой палец размером с запорный брус амбара, покачал им и резюмировал: «Ну ты и хитрюга!»

И вот эту фразу теперь можно ставить эпиграфом почти к любой современной книге. Грустный, в общем-то, итог.

P.S. Да, я примерно знаю, что такое постмодернизм.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив