про жертв тоталитаризма и нагую правду

(с) Александр Мелихов
..
среди  "униженных и оскорбленных"  куда больше лживых и мстительных психопатов, чем среди разнежившихся на лаврах победителей

В медовую пятилетку нашей любви с Западом я услышал на славистском симпозиуме в немецком Киле разъяснение социолога, почему плохо раскупаются российские авторы: считается, что казарменный строй, где все ходят строем, не может породить ничего интересного для утонченного западного читателя.
.
Мне пришлось сказать, что поздние советские НИИ были настоящей Касталией, где можно было наслаждаться аристократической свободой от борьбы за социальное выживание.
.

.

Софи Оксанен, дочь финна и эстонской эмигрантки, «едва ли не самая заметная фигура на поле современной финской литературы.
Она молода, однако ее перу уже принадлежат три романа,
последний из которых — "Очищение" — переведен на двадцать пять языков,
а на родине стал бестселлером и получил семь различных литературных премий, среди которых главная финская награда в области литературы — "Финская премия".
.

Роман "Очищение" посвящен истории Эстонии во второй половине двадцатого века.
Через предвзятый взгляд простой эстонской крестьянки показаны все ужасы репрессивной системы», — издательская аннотация к изданию 2010 года (СПб).
.

«Алиде смотрела на муху, а муха — на нее. Она выкатила глаза, и Алиде нацелилась. Навозная муха, на редкость крупная», — простая эстонская крестьянка не сводит с мухи своего предвзятого взгляда на протяжении страницы.
..

.
Но, может быть, острота глаза и острота слова, поэзия и живопись и неуместны, где требуется нагая правда обо всех ужасах репрессивной системы?
Девушка-узел по имени Зара еще школьницей в советские семидесятые во Владивостоке чуть не попала под бешеную черную «Волгу», сорвавшую ей ноготь.
.
«В их коммуналке жила семья, чья дочь попала под черную «Волгу».
Милиционер козырнул и сердито сказал, что ничем помочь не может.
Так уж заведено.
Это правительственные машины, что с ними поделаешь?
Вдобавок еще семью обругали и велели убираться домой».
.

А Зару мать еще и ударила:
«Никогда, никогда близко не подходи к такой машине. Сразу беги, едва ее увидишь».
...

Такого запредельного вранья, кажется, не попадалось даже в советских книжках про американских безработных, — разве что при оруэлловском ангсоце рассказывали, что при капитализме рабочим запрещалось ходить по тротуарам.
..
Все остальное примерно так же достоверно, хотя полнейшее отсутствие индивидуальных наблюдений может говорить не только о полнейшем незнании того мира, который роува Софи пытается изображать, но и о редкостном отсутствии художественного дара.
..
Зару в начале девяностых обманом вывозит за границу сутенер Паша (ни одного индивидуального штришка) и вместе с гебистом Лаврентием (Берией?) вынуждает заниматься проституцией (Лаврентий одним движением при свидетелях сворачивает шею упрямому бизнесмену).
..
Однако финская феминистка и участница ЛГБТ-движения и о проституции не знает ничего, кроме стандартных мерзостей: «Вся эта сперма, все эти чужие волоски во рту и в горле».
Она без конца пугает, а мне не страшно, ибо не веришь ни единому ее слову, поскольку ни единого человеческого слова не произносит ни один ее персонаж. Предвзятая крестьянка говорит о своей сестре, в середине сороковых высланной в Сибирь: «Вела себя как эксплуататор. Воровала у народа».
.

Оказывается, Алиде была всю жизнь влюблена в мужа своей сестры Ханса, которому из-за сотрудничества с немцами приходится прятаться в специальном закуте в доме Алиде, вышедшей ради его спасения за коммуниста Мартина.
..
«В зубах у Мартина вечно застревали остатки лука.
Сам он был весьма тучным, с тяжелыми мышцами, тогда как кожа на руках была дряблой.
Подмышки воняли, длинные волосы от постоянного пота пожелтели и, несмотря на толщину, стали ломкими, как заржавевшая проволока.
Пупок как воронка и чуть не до колен свисающие яйца».
..
Как и положено в мелодраме, отрицательные герои и физически отвратительны, а за Хансом, месяцами не выбирающимся на волю, и ночную посуду как будто выносить не приходится.
Немецкие солдаты тоже милашки, зато русские, непривычные к ножу, соскабливают картофельную кожуру ногтями, и даже обрусевшие, вернувшийся из России эстонцы держат баранов дома, привязывая их к ножкам красивого немецкого рояля.
..
В конце концов Алиде решает бежать с Хансом, хотя, если бы об этом узнали чекисты, «все они выстроились бы в круг, с выставленными напоказ членами» — так безжалостно репрессивная система карала за связь с фашистами!
Алиде усыпляет Мартина мгновенно действующим сонным порошком, который тот «получил у энкэвэдэшника» (в репрессивной системе такие порошки обычное дело), но, обнаружив, что Ханс и теперь не желает забыть свою жену, усыпляет заодно и его и замуровывает в его же укрывище, выражаясь языком Солженицына.
..
В финале этой невыносимо тягомотной белиберды Алиде спасает оказавшуюся внучкой Ханса Зару (да! она сквозь все разрывы интимных мест проносит пионерский значок с маленьким Лениным), застрелив для этого Пашу с Лаврентием, и поджигает дом, чтобы буквально сгореть на костре немыслимой любви.
...
На одном украинском сайте я прочел, что «Оксанен — как острый финский нож в заднем проходе русского урапатриотизма», и лучшего местопребывания для этого романа действительно и пожелать невозможно.
..
Но что можно сказать о тех, кто способен верить подобной ахинее?
Это какие-то простодушные дети, готовые верить и сочувствовать всем «униженным и оскорбленным», еще не догадываясь, что среди них куда больше лживых и мстительных психопатов, чем среди разнежившихся на лаврах победителей.
.
Победители надеются, что их и так полюбят, за их подвиги, — и зря.
.
Им (нам) нужно не вламываться в обиды, а терпеливо, не жалея медяков, издавать собственные книги на тех же двадцати пяти языках:
глядишь, лет через сто и мы завоюем симпатию у одного процента европейского населения:
сильным, а следовательно опасным всегда симпатизировать будут очень немногие.
.
========================
из комментов
.
.
Этот бред лишь дискредитирует реальные страдания. Унижения в основном.
.
Социальный конформизм достаточно мощное средство гомеостаза людей.
Они встают на сторону Гулливера, и симпатизируют ему, а совсем не лиллипутам и не великанам.
Люди воспринимают марсиан ,Уэллса как врагов.
Все зависит от того с кем себя ассоциируют читатели.
Единственно, кто попытался преодолеть этот барьер Были Стругацкие.
А вот тут самая интересная социальная статистика - статистика читательских, и зрительских предпочтений.
.
https://vk.com/wall707856104_1747
.