Геннадий Черкашин исторический роман "Клянусь Землей и Солнцем" (1978)
marss2 — 13.09.2022 В романе-хронике ленинградского прозаика Геннадия Черкашина рассказывается о восстании на крейсере "Очаков" в 1905 года в Севастополе, об участнике этих событий русском революционере лейтенанте Петре Петровиче Шмидте..
Необычное название романа "Клянусь Землей и Солнцем" вот откуда - по сюжету лейтенант Шмидт ходит по руинам древнего Херсонеса в Крыму. и там видит мраморную плиту с присягой гражданина Херсонеса на верность своему городу-государству. которая начинается словами "Клянусь Землей и Солнцем"
.
роман неплохой -автор знает историю описываемых событий и умеет интересно рассказывать.
.
Из прочих достопримечательностей кнгиги - роман написан в 70ые годы в модном тогда литературном стиле "17 мгновений весны" - ну кто читал. тот помнитт главы с названиями типа "Информация к размышлению. Штирлиц" или "Информация к размышлению. Мюллер"
вот в романе "Клянусь Землей и Солнцем" главы называются в таком стиле и написаны от лица разных героев романа.
.
а действующзие лица романа такие:
лейтентант Шмидт,
его сын (тот самый, про которого шутили в "Золотом теленке"),
маг Папюс -придворный чародей при дворе Николая -2, предшественник Гришки Распутина
граф Витте - премьер Российской империи в то время
адмирал Чухнин - командующий Черноморским флотом
царь Николай-2
писатель Александр Грин
и так далее - солдаты, .матросы, морские офицеры. жандармский полковник, крымские уличные бродяги, в общем героев много
.
автор Геннадий Александрович Черкашин — советский и российский писатель, журналист, учёный-физик, писмал художественные книги на морскую тему.
Его не надо путать с однофамильцем , который тоже советский и российский писатель Николай Черкашин. военно-морской офицер и печатался в журнале "Советский воин" с повестями и рассказами тоже на морскую тему.
.
Роман есть в сети
.
Отрывок под катом
.
.
.
Трепов распорядился, чтобы француза препроводили к нему.
Стоял веселый солнечный день с небольшим мороз¬цем, бодро поскрипывали полозья, и месье Папюс, не скрывая своего восхищения, вертел головой, правой рукой придерживая за поля уже совершенно нелепую среди русской зимы шляпу.
Трепов не удержался, чтобы не покрутить пальцем возле своего виска.
Гене¬ралу было известно, что еще в октябре государь счел необходимым вызвать из Парижа известного мага Па-пюса, о возможностях которого ходили всякие легенды.
Трепов ожидал увидеть старца, подобного индийскому брамину, а приехал какой-то чокнутый в дурацкой шля¬пе.
Заметив в руках у приезжего саквояж, он подумал, что следовало бы обыскать его прежде, чем Папюс бу¬дет представлен августейшим особам.
.
..
.
.
.
Посреди зала он велел поставить два кресла и зажечь свечи в двух канделябрах.
.
Затем Папюс распорядился, чтобы во всех ближайших залах был полностью погашен свет. Императора и императ¬рицу он усадил в кресла, а адъютанта поставил позади, и приготовления эти скорее напоминали приготовления фотографа, который задался целью сделать групповой портрет.
.
Еще, наверное, с минуту Папюс возился со светом, гасил свечи до тех пор, пока мягкий полумрак не сменился густым. Освещенным осталось только не¬большое пространство перед креслами.
.
Папюс пересек его и занял место на самой границе между светом и тьмой.
Скрестив на груди руки, он взглянул на при¬сутствующих.
.
Глаза императрицы горели сухим лихо¬радочным блеском, шея и покатые плечи были белы, как мрамор.
Николай выглядел немногим лучше: кожа на его лице словно ссохлась, глаза помутнели. Манд-рыгко стоял не шевелясь и не мигая.
В мертвой тиши¬не было слышно, как потрескивают свечи.
.
Где-то в дальнем зале пробили пол¬ночь первые часы, затем вторые, третьи, наконец звук множества часов слился в один, и тогда послышался голос Папюса:
.
.
Голос его звучал все глуше, все отрешеннее, а сам он, вся его нелепая странная фигура медленно, едва заметно погружалась в тень, и в тот момент, когда он исчез, все присутствующие услышали грузные, тяжелые шаги, в которых Николай с содроганием в сердце узнал поступь своего отца.
Вот, похоже, хлопнула дверь в со¬седней комнате...
Или это показалось...
Острые ногти императрицы впились в руку императора — за дверью кто-то кашлянул. И тотчас послышался скрип откры¬ваемой двери.
Двери отворились, и на пороге выросла громадная, как гранитная глыба, фигура Александра. Все те же стоптанные сапоги, ношеные-переношеные шаровары, потертый мундир с потускневшими эполета¬ми.
.
Никто никогда не мог понять этой его привычки до¬нашивать вещи до дыр.
Он вообще не любил никакой роскоши, предпочитая жить в маленьком Аничковом дворце, а роскошный Зимний пустовал.
Некоторое вре¬мя призрак стоял на пороге, глаза его были закрыты, простоватое мужицкое лицо неподвижно — он словно бы спал стоя.
Но вот веки дрогнули, и чистые голубые глаза в упор глянули на Александру Федоровну.
.
От неожиданности и ужаса императрица вскрикнула, рука ее непроизвольно рванула связку жемчуга, и жемчуг ше¬лестящей струйкой потек на паркет.
.
.
.
.
Что-то неясное еще раз мелькнуло в проеме дверей, и тотчас обе створки с хлопаньем закрылись, словно от сквозняка.
.
.
.
Он наслаждался произведенным эффектом.
Каждый его сеанс стоил дорого, этот — Папюс не сомневался—принесет ему рекордную сумму.
Однако и эту сумму еше можно было несколько увеличить.
.
Вас...—Папюс выразительно взмахнул рукой, объясняя своим жестом, что это касается и императрицы гоже, — подстерегает смертельная опасность.
Такая же, как его величество короля Людовика и ее величество Марию-Антуанетту.
Пока я жив, вы. можете жнгъ спокойно — я отведу опасность от вашего августейшего семейства.
К несчастью, защитная сила моей магии уйдет вместе со мной.
.
.
Известие о кончине Папюса повергнет, по свидетельству французского посла Мориса Палеолога, августейшую чету в сильное уныние.
.