Про хозяйственность - советскую и американскую ( по Яблонской)
monetam — 03.08.2021
Однажды в Америке моя подруга Рая праздновала большой званый
праздник: после нескольких лет терпеливого и упорного труда она
подтвердила советский медицинский диплом, была принята в
резидентуру и получила право работать по специальности.
В Москве Рая была хорошим и, несмотря на молодость, известным и
преуспевающим гинекологом и вообще из хорошей семьи -- в том
смысле, что в самые скудные в пищевом отношении предпоследние
советские годы их с Сережей гостеприимный дом был всегда изобилен и
гастрономически пышен.
Переехав в Америку, Рая была вынуждена смирить свои барочные в этом
плане амбиции (работал в семье только муж, и зарабатывал, как и
всякий ученый, довольно скромно) и перейти к умеренному, но умелому
классицизму с элементами местных влияний.
Отменная кулинарка и очень спорая, практичная хозяйка, Рая быстро
насобачилась находить и покупать на продуктовых сэйлах диковинные
для недавних россиян американские деликатесы и готовить из них
собственноручно вполне ресторанной нарядности, домашней
нажористости и безусловной вкусности разнообразные блюда.
Забавно, что семья тогдашнего Раиного достатка могла себе позволить
скорее суп из морепродуктов, чем, например, обыкновенный борщ:
обычные для тех краев королевские креветки, мидии и прочие крабьи
ноги на сэйле стоили чуть не дешевле свеклы, овоща редкого,
загадочного, а потому дорогого.
Что до селедки, соленых огурцов, колбас, ветчин и прочих
дефицитных, но традиционных советских радостей, без которых был
немыслим хороший русский гостевой стол, то в Миннесоте их надо было
покупать по вполне космическим для начинающих американцев ценам в
русском магазине. Такого рода транжирство допускалось два-три раза
в год по престольным праздникам: Новый год, 9 мая, день
рожденья.
Надо ли говорить, что ключевое в Раиной жизни событие было признано
достойным русского магазина, к тому же близкая и реальная
перспектива существенного роста семейного бюджета окончательно
развязала ей руки.
Мы с ней поехали в русский магазин, выбрав из трех окрестных самый
лучший и самый дорогой -- закупаться к столу.
И Рая стала закупаться. Закупки отмерялись не в килограммах, как
это было принято при многолюдных приемах в раззудись-плечо-Москве и
даже не в граммах, как в спокойной Европе, а в "слайсах" -- до
прозрачности тоненько нарезанных кусочках выбранного
лакомства.
С вопроса продавщицы -- вам послайсить, или писом? -- начинался
любой торговый диалог.
Послайсить -- попросила Рая, и стала выбирать приглянувшиеся ей
позиции, называя число слайсов в строгом соответствии с количеством
приглашенных гостей. Из расчета по слайсу на рыло.
Я внутренне поморщилась -- ну что за мелочное жлобство, гости же,
неужели практичная Америка и скудость первых тяжелых лет иммиграции
испортили даже мою хлебосольную Раю -- а вслух со сдержанным
ехидством спросила: а что, если кто-то съест два?
Значит, кто-то чего-то не доест, и никто от этого не умрет --
спокойно ответила Рая, мудро проигнорировав мое ехидство.
Справедливости ради отмечу, что своими строго посчитанными слайсами
Рая, тем не менее, охватила все разнообразие деликатесного
ассортимента. А когда мы накрыли праздничный стол, я убедилась, что
он выглядит так же нарядно и изобильно, как в лучшие Раины барочные
времена в гастрономически строгой Москве. И все были и сыты, и
пьяны, и нос в табаке...
Вернувшись домой, во вполне уже оправившуюся от былого продуктового
дефицита Москву, я еще долго не могла отделаться от советской
привычки к оптовым закупкам, по устойчивой схеме типа увидел --
хватай, много не мало, а то же голодными уйдут,
стыдоба-позорище...
Но со временем поняла, что чрезмерное, тяжеловесное изобилие на
столе -- это, скорее, признак неизжитой советской детской травмы,
чем знак щедрого гостеприимства.
Нет, я не так и не научилась отсчитывать слайсы. Но хотя бы освоила
в качестве ходовой меры веса граммы вместо килограммов, и считаю
это признаком выздоровления.
А голодным от меня еще никто и никогда не ушел. Как и от моей
подруги Раи, впрочем.