Про Хармса в стиле Хармса...

Мальчик Даня рос очень непослушным и хитропопым ребенком.
Даниил Ювачев родился в Санкт-Петербурге в 1905 году. Его отец, в прошлом народоволец, проведший долгие годы в ссылке, в конце жизни целиком погрузился в религию, и сына своего, названного именем одного из пророков – Даниил.



"Как корабль назовешь"... но не сработало. Когда папа понял, что святым мальчик точно не будет, Иван Павлович отправил его в Немецкое училище. Когда Дане хотели поставить двойку, он делал плаксивое лицо, часто моргал и просил "не обижать сироту". При этом он овладел немецким и английским языками.

Мальчик Даня любил принести в класс валторну и поиграть на ней во время урока. Бывало, он играет, а весь класс хором ему подпевает.



Однажды во время урока Дане на лоб села огромная жирная муха, и его сосед по парте со всей силы ударил друга по лбу учебником русской литературы. С тех пор в Дане проснулся литературный талант.

Дома под лестницей у юного литератора жила выдуманная им "мутерхен". Бывало, стоит он около лестницы и часами разговаривает с кем-то, а вернее, сам с собой на разные голоса. Когда же Даня уставал, он залезал на дерево. Залезет, бывало, на дерево и ждет, когда кто-нибудь пройдет мимо. Увидев прохожего, мальчик бросал в него камни, слушал, что отвечал прохожий и в книжечку записывал.



В 14 лет, когда Даниил жил у своей тетки, он решил жениться на балерине. Как-то ночью ему приснился сон, что он познакомился с балериной. Она попросила его станцевать что-нибудь, а он в ответ только замахал руками и ногами, да так сильно, что поднялся ветер и унес балерину в небеса. Потом она вдруг превратилась в тетю и сказала папиным голосом: "А еще жениться собирается, танцор..." Проснувшись в холодном поту, Даня решил научиться танцевать, и целыми днями отбивал чечетку, напевая при этом нэповские песенки на немецком языке.

Как-то раз Даниил пришел в издательство, чтобы опубликовать свои стихи, а издатель оказался глуховат на левое ухо. - Так как вас зовут, молодой человек? - спросил он у Даниила. - Даниэль Шарм,- крикнул поэт издателю в левое ухо, потому что из правого тот что-то сосредоточенно выковыривал. - Очень хорошо. Так и запишем: Даниил Хармс.

Отец Хармса очень обиделся на сына, когда узнал, что он поменял фамилию. Злые языки даже говорят, что Иван Павлович два часа гонялся за Даниилом Ивановичем по лесу с огромной палкой, но не поймал, поскольку был старше сына на 45 лет.



Когда Хармс читал свои стихи отцу, Иван Павлович говорил: "Да-с..." и затыкал уши солеными огурцами.

У Хармса был друг по фамилии Введенский. Как-то раз они пили пиво и бросались чешуей от воблы в прохожих. Когда им это надоело, Введенский сказал: - Мы должны организовать свое поэтическое общество. - А как мы его назовем? - спросил Хармс, кидая пепельницу в очередного прохожего. Прохожий оказался иностранцем, и когда Хармс попал в него, закричал: - ОБЕРИУ! ОБЕРИУ! - Так и назовем, - в один голос решили друзья. - Но ведь это что-то должно значить... - задумчиво сказал Хармс и подставил ножку проходящей мимо красотке... После долгих размышлений, друзья решили расшифровать ОБЕРИУ как "Объединение Реального Искусства".


Побробно здесь - "О  Хармсе, юморе и приговоре"

Его ждал верный расстрел, тем более что он был немцем по национальности. Но в его личном деле уже значилось психическое заболевания, которое ему диагностировали ранее и его стали лечить. Хармс на допросах в НКВД косил под психа и своего добился: и освободили и справку получил.



Хармсу поставили диагноз «шизофрения», хотя он лишь косил под Шерлока Холмса (и под его биполярное расстройство). Его принудительно госпитализировали в тюремную больницу при «Крестах». Психбольным было положено всего 150 гр. хлеба в день. Там он и умер от голода 2 февраля 1942 года.

Жена Хармса, Марина Малич, весной 1942-го была вывезена в эвакуацию в Пятигорск. Там она встретила немцев, работала у них, отступила вместе с ними в Германию. В своих воспоминаниях она описала тот 1942-й год: «Я подумала: «Жить в России я больше не хочу...» На меня нахлынула страшная ненависть к русским, ко всему советскому. Вся моя жизнь была скомкана, растоптана. Мне надоело это русское хамьё, попрание человека. И я сказала себе: «Все равно как будет, так будет...». в конце войны перебралась в Европу, затем в США, Венесуэлу, умерла в возрасте 93 лет.

Известна фамилия и судьба того кто допрашивал Хармса - офицер НКВД Песочников. Он тоже умер в 1942-м в блокадном Ленинграде и тоже от голода, при этом находясь в должности начальника продовольственного склада.



Хармс и самый маленький памятник Петербурга. И это уже не Чижик...

После смерти Хармса было еще много других писателей, которым не разрешали печатать свои произведения, и они сердились и сочиняли смешные анекдоты о тех писателях, которые такое разрешение получили. А чтобы их не обвинили, что они не уважают наши солнца, зеркала и национальные гордости, они валили на Хармса - это, мол, все Хармса сочинения. И сколько под его именем насочиняли, и так похоже, что, кажется, сам Хармс теперь бы не отличил своего от чужого.

В 1960 году благодаря хлопотам сестры Грициной, Генеральная прокуратура Хармса реабилитировала. А зря... ))

Инфа (С) интернет