Про чувство глубокой благодарности

sandro_iz_che — 06.08.2012 Многие считают, и не без оснований, что самая короткая память на добро - у пациентов. То есть, добро они, якобы, помнят буквально до момента, как болеть перестанет. И тут сразу память - чик! - как отрезало.
Помню, один знакомый друг-хирург рассказывал: пока, говорит, я из тушки этого клиента восемь пуль выковыривал, он даже под наркозом не умолкал - обещал всему персоналу золотые горы, а как в реанимации очнулся и огляделся, так первым делом сказал: о! сюда я вам два телевизора куплю! и доктору каждому домой... по два, да! медсестрам - по одному... А как зарубцевалось у него, так мы, говорит, со старым транзистором до сих пор и живем.
Спорить не буду, скорее всего, так и есть, что пациенты - чемпионы в этом деле. Если брать в сумме, по командному зачету.
Но бывают рекордсмены не только в застенках лечебных учреждений.


Я про такого сегодня утром вспомнил, потому что было оно такое же серенькое и моросящее. И тоже - озеро рядом.
Но тогда мы плыли на лодке. Лёня - на веслах, а я дремал на корме, надвинув капюшон на нос и распустив сзади по траверсу "дорожку"  (примечание: тогда этим словом называлось другое, не как сейчас).
Вдруг Лёня веслами заработал шустрее, а мне говорит: сматывай снасть! Слышу сквозь дрему, что вдалеке - воющие звуки непонятной этиологии, и лениво соображаю: "Ага! Это катер, сматывать надо, чтоб не порвал винтом. Но пока можно не спеша, потому что далеко..."
А лодка наша идет уже прямо как призовая, и на мой вопрос: куда так гоним? - Лёня кричит:
- Так утонет же!
Тут, конечно, у любого вся дрема слетит. И дорожку я в лодку стало закидывать, как попало, крупными кольцами.
Утопленник дожидался нас, распластавшись в своем брезентовом дождевике и болотных сапогах, как лягушка на прозекторском столе, на перевернутом днище своей лодки, в народе именуемой душегубкой. Глаза выпучил, воет на одной ноте, а вокруг живописно плавает всякое, как при настоящем кораблекрушении.
В частности плавал рюкзак, надутый воздушным пузырем. Но когда я попытался его ухватить за клапан, рюкзак сказал:"бульк!" - и пучина поглотила его. Еще плавала коллекция разных удочек. Их я успел собрать, пока Лёня подгребал с удобной для спасения стороны.
Утопленник, видимо, настрадался в неподвижности, поэтому, когда мы его стали кантовать в лодку, забился, как рыба-сазан, заплескал сапогами. А уже оказавшись в лодке с монотонного воя перешел на ранообразный мат, что сазану, конечно же, не свойственно.
- Мужик, не сучи ногами, ты мне всю дорожку угробил, - попросил я.
Мужик тут же сообщил, сколько он нам купит в благодарность таких дорожек легкого поведения, подвергшихся действиям сексуального характера.
- А вот рюкзак твой я не успел выловить, - повинился я.
Мужик вкратце рассказал, в каких экзотических местах он видел свой  распутный  и сексуально невоздержанный рюкзак. По всему выходило, что он давно уже просто мечтал избавиться от такого позорного предмета.
- ...но удочки твои я собрал, - перешел я к хорошим новостям.
Мужик вкратце рассказал всю правду о сексуальных предпочтениях своих удочек и их родни. А чтобы звучало убедительнее, стал сапогами толкать их в подарок мне на корму.
Заметив, что я буксирую за киль его лодку, про нее он поведал тоже массу нехороших пикантностей и предложил ее утопить:
- Или себе заберите!
- Ты бы не увлекался так сильно подарками, - посоветовал я, вылавливая по дороге весла: - Лодка-то, наверное, не твоя, а прокатная, с базы отдыха.
Наверное, мужик подарил бы нам и эту базу, тоже разнузданную в сексуальном плане, но мы уже были у берега.
Причалить там особо было негде, поэтому утопленник с Лёней высадились, а я пересел на весла и крейсировал вдоль берега, дожидаясь, пока они вытащат и перевернут утлый утопленников челн. Собственно, заниматься этим пришлось одному Лёне - утопленник умолк и уселся на кочку стягивать пудовые сапоги. Стянул, осмотрел, сосчитал, повеселел и вдруг босиком, держа их в руках, побежал в прибрежную волну:
- Эй! - замахал он мне сапогами: - Плыви сюда!
"Батюшки-светы, - подумал я, - никак он и сапоги сейчас дарить начнет..."
Но подплыл. Мужик, проворно загребая ногами, побежал к борту:
- Удочки-то! Удочки же я забыл взять! - сообщил он.
А потом, глянув на нос, на корму, под лавку, строго спросил:
- А где мой рюкзак?

Вы мне верите, что в тех словах, которыми я ответил мужику, не было ничего, кроме чистых эмоций, совершенно не замутненных сожалением о несбывшихся удочках?
А вы говорите: пациенты, пациенты... Милейшие люди они! По крайней мере, ни разу не слышал, чтобы кто-то из них, только-только отойдя от наркоза, требовал, чтобы ему вернули отчиканный аппендикс.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив