Прекрасное о великом и могучем

zemfort1983 — 02.08.2019 Меняется грамматика. Например, в последние годы стало возможным нанизывание именительных падежей. «Актимель малина-клюква». «Пемолюкс-гель-сода-эффект». Еще лет тридцать назад это было немыслимо, никто бы не понял, о чем речь. Сказали бы «малиново-клюквенный кефир».

Вместо «что» говорят «то, что». «Извините то, что я опоздал». Еще лет десять назад можно было утверждать, что перед нами молодежный сленг. Но сейчас молодежь, которая так говорит, уже выросла! Вот еще конструкция из двух глаголов, которая еще недавно была невозможна, а сейчас это активно употребляемое сочетание. «Ты меня достала орать!» «Она меня замучила советовать». Так на наших глазах происходит изменение грамматики.

Они [соцсети - zemfort1983], например, очень сильно стимулировали развитие письменной речи. Нам трудно сейчас это себе представить, но раньше многие люди, закончив школу, вообще ничего не писали! Ну разве открытку родственнику пару раз в год или анкету во время приема на работу. Для общения существовал телефон.

То есть человек, если его профессия не была связана с письмом, если он не был, например, бухгалтером или учителем, нередко почти утрачивал этот навык.

А сейчас огромное количество текстов создается людьми, которых мы раньше не видели и не слышали. Москвичи всех социальных слоев все больше живут в интернете, общаются в мессенджерах, комментируют в соцсетях. Поэтому приходится слышать жалобы: «Интернет испортил русский язык! Из-за соцсетей наступили времена безграмотности!» А это не язык испортился, это мы видим реальный уровень грамотности людей, который раньше был скрыт от наших глаз. Но увидеть его мы смогли только благодаря интернету!

Ну и потом есть явления, которые сами по себе возникают в ходе интернет-коммуникации. Например то, что пишут капслоком, иногда без знаков препинания, ставят смайлики. Потому что устная и письменная речь — они совершенно разные. А речь, которую мы видим в мессенджерах — она устно-письменная. Это тоже очень важное изменение бытования языка, просто кардинальное. Произошло оно совсем недавно, и масштаб последствий не до конца осознан. Если мы посмотрим на речь в интернете, мы увидим, что она, хотя технически остается письменной, при этом пытается перенять черты устной речи. Ну, например, капслок соответствует громкости. Я встречала даже выражение «Не повышай на меня шрифт!». Или то, что пишут без знаков препинания. Ведь когда мы говорим, у нас тоже непрерывный поток речи. Поэтому сплошной текст, без разбивок на фразы, без точек и запятых, как бы его имитирует. Я уже не говорю, что мы ставим смайлик так же, как в устной речи мы что-то сказали бы и улыбнулись, чтобы это смягчить. В интернете часто общаются люди малознакомые. Когда мы разговариваем в своем кругу, мы понимаем, где говорим серьезно, где шутим, где иронизируем или на что-то намекаем. Но когда нас читает посторонний человек, он этого не улавливает. И мы ставим эту рожицу, которая или улыбается, или плачет, или подмигивает.

Жизнь меняется, и живой язык должен ей соответствовать. Не меняются только мертвые языки. Кроме того, чтобы почувствовать язык совершенно своим, каждому поколению хочется его так немного расшатывать, что-то творить с ним. Особенно часто это касается, например, оценочных слов. Некоторые из них входят в речь и потом удачно сохраняются. Например, «клевый» или «классный». Они появились очень давно. А есть слова, которые побыли-побыли с нами и уходят, остаются маркерами своего времени.

Ну, скажем, в шестидесятые годы слово «законно» использовалось в значении «хорошо». Если помните фильм «Доживем до понедельника», там один из героев подслушивает у двери директора, дверь открывается, бьет его по голове, и он, потирая ушибленное место, говорит: «Законно приложили!» Современный подросток даже не поймет, что это значит. Потому что он сейчас не использует слово «законно» в значении «здорово». Зато говорит так, чтобы выразить удивление: «Это вообще законно?» Не в смысле соответствия Уголовному кодексу, а в значении «как же так?».

Сейчас есть слово «огонь» в значении «здорово». Но и оно уже не последнее, ему на смену идет «космос». Хотя, казалось бы, есть слова «хорошо», «отлично». Зачем их еще множить? Но хочется, чтобы было слово, которое принадлежит именно твоему поколению. Что из этого останется, что уйдет? Невозможно предугадать. Язык сам рассудит, что ему нужно.

Например, как-то очень быстро увяли и поблекли слова, связанные с эстетикой нулевых годов. «Випы» во множественном числе. Жуткое выражение «красивые люди» — не в смысле физической красоты, а в значении «знаменитые и успешные». Помню открытие какого-то ресторана на Рублевке, когда вдруг распорядитель изменился лицом и скомандовал: «Всем освободить проход! Сейчас пройдут красивые люди!» И мимо прошел… Жириновский со свитой и парой охранников. А сейчас, если читаешь «на пафосную вечеринку пришли гламурные модели и много випов», от всего этого веет архаикой. Это, как бы сейчас сказали, «пыльные вчерашки».

Кстати, интересна судьба самого слова «вечеринка». У Пушкина в одном из прозаических отрывков говорится: «Все мы… двадцатилетние обер-офицеры, были влюблены, многие из моих товарищей нашли себе подругу на этих вечеринках». То есть это было светское мероприятие, менее торжественное, чем бал. Потом этим словом стали обозначать более демократическое, простонародное развлечение. И, наконец, в позднесоветское время оно практически вышло из употребления. Его можно было встретить только в переводных романах из жизни миллионеров — частные вечеринки на яхте. Продвинутая молодежь семидесятых годов говорила, например, «сейшен».

А в девяностые это слово обрело второе дыхание, и сейчас появились модные вечеринки, пляжные вечеринки.

Редкий случай, когда слово вновь стало широко употребляться и почти победило в конкурентной борьбе слово «пати», хотя последнее еще держится. А вот слово «сейшен», раньше обозначавшее модную и неформальную тусовку, потерялось и почти исчезло. У слов, как у людей, своя судьба, иногда неудачная, иногда удачная, они стареют, портятся, иногда обретают второе дыхание.

Но когда такие [заимствованные - zemfort1983] слова появляются и входят в моду, это свидетельствует о том, что появилось какое-то важное явление, для которого не хватает терминов.

Тот же «гаджет». В нашей стране впервые с этим словом познакомили широкую публику еще в 1967 году, когда на экран вышел фильм «Фантомас разбушевался», и герой Луи де Фюнеса демонстрировал пальто, в которое была вшита искусственная рука на пружинке, объясняя: «Это называется “гэджет”!» Но поскольку в жизни гэджетов, а также гаджетов не было, слово так и осталось диковиной вплоть до наших дней. А теперь оно стало повсеместно использоваться, потому что для него пришло время.

И многие не понимают, зачем оно, когда в русском языке есть слова «устройство», «приспособление». Но в слове «гаджет» есть эмоция. Восторг перед тем, что такая маленькая штучка такая умная, так много всего может и умеет. Это новый вид удовольствия, возникший после прихода технической цивилизации, когда человек покупает, скажем, новый телефон и начинает смотреть, какие у него есть функции. А устройством может быть что угодно. Турбина электростанции тоже устройство.

Язык чувствует изменения в жизни, которые люди сами еще не осознают, которые они только через несколько лет поймут. А язык на них уже реагирует. Поэтому на Западе давно существуют, а теперь появились и у нас списки «слов года». Только в Англии, например, этим занимаются профессионалы, работающие над созданием больших словарей, а у нас — группы энтузиастов. В позапрошлом году одним из слов года стало слово «хайп», по поводу которого было много шума.

Люди возмущались: «Есть же “ажиотаж”, “шумиха”! Зачем еще это слово?» Но «хайп» означает немного другое. Ажиотаж, но такой внезапный, происходящий с невероятной быстротой. Мы живем в эпоху, когда на много порядков изменилась скорость распространения информации. Человек написал, нажал кнопочку, и новость, правдивая или нет, или новое слово, или фотография идет к его читателям, они это распространяют, новость становится достоянием миллионов, это создает совершенно новую информационную среду, которая меняется за доли секунды.

Язык чутко реагирует на такие важные и глубокие изменения. Может быть, слово «хайп» скоро уйдет. Но даже если и так, оно уже сыграло свою роль, оно транслировало некие новые смыслы, новые идеи.

Есть слова, чаще всего иностранные, которые используются некоторое время, потом напрочь исчезают, к большому облегчению любителей языковой чистоты, а спустя поколения выныривают вновь, уже в другом качестве. Слово «курсор» в дипломатическом языке XVII века означало «гонец, посланник». Нам дико читать в мемуарах, что государь император подарил кому-то, по-моему, поэту Жуковскому, в знак расположения ноутбук. Это слово означало небольшую тетрадку для написания слов, было вытеснено французским «блокнотом», а теперь вернулось совсем в другом значении.

Невозможно предугадать, почему одни слова остаются, а другие уходят. Иногда это происходит почти случайно. Посмотрим на слова «летчик» и «авиация». Над «летчиком» когда-то смеялись, как мы смеемся над былой попыткой заменить «галоши» «мокроступами». Смеялись-смеялись, но слово прижилось и почти вытеснило слово «авиатор». Зато в паре «авиация» и «воздухоплавание» как раз наоборот — «воздухоплавание» практически ушло, а «авиация» осталась. И «субъективный» остался, потому что нужного слова не было в русском языке.

В важнейшем для русской культуры документе — указе Елизаветы Петровны об основании Московского университета огромное количество иностранных слов, которые сейчас уже практически не используются: «конфирмовали», «авантажи», «апробация». Им на смену пришли отечественные аналоги: «согласились», «преимущества», «испытание».

Да, шансов, что останутся два слова — родное и иностранное — с абсолютно одинаковым значением, очень мало. Вот этого язык не любит. Либо одно из слов исчезнет, либо у него разовьется другое значение или другой стилистический оттенок.

Получается, что язык, подобно Мировому океану, способен заниматься самоочисткой. Слова, которые ему нужны, он оставляет. Прочие же безжалостно вымывает. То есть ему вообще ничего не угрожает…

Есть главная, самая большая опасность для любого языка. Это когда на нем не говорят и не пишут. Но русскому языку она, к счастью, не грозит.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив