Предупрежден – значит, вооружен

alisa_old — 08.10.2010


Когда я говорю, что никому ничего не нужно объяснять, и так все понятно, в крайнем случае сами разберутся, то действительно в этом уверена. Есть очевидные вещи, и указывать на них неудобно. Получается «вот это стул – на нем сидят, вот это стол – за ним едят». Это хорошо, если ты работаешь воспитательницей в детском саду, а взрослым людям все-таки нужно доверять.
Но не всем. Есть отдельные персонажи, которые ничего не видят, не слышат и предпочитают выдумывать то, что хочется. И ладно бы мечтали себе потихонько, но бывает от их фантазий и самим нехорошо, и окружающим плохо.
Жила-была девочка Катя, которая работала продавцом в гастрономе возле общежития политехнического института. Беленькая, маленькая, в голубом фартучке и такой же пилотке, кокетливо сдвинутой на левую бровь. Два раза в неделю в Катином колбасном отделе возникал красавец Жека Валович. Жекина комната в целях экономии питалась коллективно, и Валович был ответственным за фураж. Он покупал три килограмма сосисок в целлофане и и большой мешок колбасных обрезков, из них варил свой знаменитый суп, которым все наедались до отвала.
В день, когда приходил Валович, Катя красилась особенно тщательно и надевала туфли на высоких каблуках. Их, конечно, не было видно из-за прилавка, и ноги уставали, но Катя все равно целый день мучилась в узких туфлях. Другие продавцы над ней посмеивались, Катя не обращала внимания, ждала Жеку.
- Привет, Екатерина, - басил неотразимый Валович.
Они не были представлены, но на бейджике, украшавшем небогатую Катину грудь, было написано, что она Екатерина, и вежливый Жека обращался к ней по имени.
Катя лучезарно улыбалась и интимно, как своя, спрашивала:
- Тебе как всегда?
- Да, полный набор. В прошлый раз ты нас побаловала, спасибо, может, и сегодня получится?
Если бы директор магазина знал, что Катя клала в мешок под видом колбасных обрезков, ее бы сразу уволили. Трудно назвать обрезками почти целую палку сырокопченой колбасы и полбатона «любительской». Но симпатия Кати к Валовичу балансировала на грани большой любви, а что против любви гнев директора и формулировка приказа «по утрате доверия»*, убийственная для работника торговли?
Жека затаривал колбасными изделиями огромную холщовую сумку, любовно сшитую еще Мариной, с которой на втором курсе у него был головокружительный роман, ласково благодарил милую Катеньку и уходил. А Катя оставалась, мечтательно улыбаясь и грезя наяву.
Вот тут бы и должен был ей кто-то сказать, что влюбляться в Жеку Валовича – все равно, что влюбиться в Алена Делона или Александра Абдулова, которых он, кстати, неуловимо напоминал. Абдулова ростом и статью, Делона улыбкой и синевой глаз. Александр и Ален в ту пору были в полном расцвете, так что понятно, о каких временах идет речь.
Любоваться Валовичем было можно, но строить какие-то планы – ни за что. Девушки, западавшие на Жеку, с самого начала соглашались на правила игры: вся эта история невероятно приятна, но краткосрочна. Валович был как орден, которым можно было хвастать и с гордостью носить. Бывшие девушки Валовича никогда на него не обижались, понимая, что такое сокровище не может принадлежать одному человеку, делиться надо. А те, кому это не нравилось, с Жекой не водились. Только платонически, чтобы не испытывать разочарований.
Казалось, все это знали, и никто ничего Кате не сказал. Даже Нина из молочного отдела, она думала, что Катя в курсе. И когда Катя застенчиво попросилась к Валовичу в гости и он пригласил ее в общежитие послушать музыку, Нина понимающе подмигнула. Это она думала, что понимающе, а Катя решила, что Нина ее ободряет. Вот такое всеобщее недоразумение.
То ли Катя оказалась совсем уж не в Жекином вкусе, то ли долгое обожание наложило отпечаток и она не смогла в полной мере проявить свою женскую привлекательность, то ли музыка была неправильная, но больше Валович ее в гости не приглашал. Утром чмокнул в белобрысую макушку, а дальше приходил только за колбасой. Но, вероятно, чувствуя себя немного виноватым, делал вид, что не замечает разительно ухудшившееся качество колбасных обрезков. Валович научился расставаться со своими пассиями спокойно и полюбовно, не подозревая, что может быть и по-иному.
Катин брат Толик был известным на всю округу главным хулиганом. Тогда еще не было слов «бандит», «рэкетир», «бригада», представители этих будущих сословий еще не были уважаемыми людьми. Но Толик с товарищами был и мог начистить лицо любому, кому хотел, не особо вдаваясь в детализацию. Тем более, что в отделении милиции работали такие же пацаны, с которыми в случае необходимости можно было разобраться по-пацански.
Увидев, что сестренка сильно загрустила, Толик устроил ей допрос с пристрастием. Первым желанием Толика было собрать товарищей и убить Валовича. Но недаром он был главным хулиганом – это подразумевало принятие обоснованных решений.
- Тебе этот козел что говорил? – спросил Толик.
- Ничего, - вздохнула Катя.
- Обещал что-нибудь, когда к себе звал?
- Нет, я сама напросилась...
- А это не тот, с которым Нинка до Рыжего тягалась?
- Не знаю, - честно ответила Катя, - она мне ничего не говорила.
- Сволочь Нинка, могла бы и сказать - резюмировал Толик.
Кате, конечно, хотелось, чтобы Валовича отметелили как положено, обидно было ужасно. А потом она бы прикладывала холодные предметы к его изувеченному прекрасному лицу, чтобы коварный обманщик понял... В этом месте Катина фантазия буксовала, она не знала, что Жека должен понять. Так до конца и не домечтала. Поплакала и рассердилась на Нину.
Валовичу повезло, что хулиган Толик оказался думающим человеком. Ему вообще всегда везло и продолжает везти по сей день. И он так и не узнал, что Катя больше никогда не надевала туфли на каблуках, только на свадьбу надела, когда выходила замуж за Рыжего. Отомстила Нине, которая не предупредила, что нельзя влюбляться в Жеку Валовича.

*Действительно в торговле и общественном питании существовала такая формулировка, и никто не предполагал, что она перекочует в указы президентов отдельных стран.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив