ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ ЧЕЛОВЕКЕ, ВИДЕВШЕМ лЕНИНА ЖИВЬЁМ

dneprovskij — 22.04.2011 ...А сегодня я расскажу о человеке, который не только во времена гражданской войны был комиссаром, но и видел самого Ильича. Но этого мало: человек, о котором пойдёт сегодня речь, видел не только Ленина, но и Дзержинского - и не просто видел, но и общался с "Железным Феликсом" - так-то!... И я, простой чукча-оленевод, был знаком с этим замечательным человеком - и навсегда запомнил его рассказ о Вождях Революции, о Том Грозовом Времени - и о прочих вещах. И сегодня я решил поделиться с вами, дорогие друзья, своими воспоминаниями об этом замечательном человеке и передать вам его рассказ - слово в слово (ну, или почти слово в слово). Уверен: такие свидетельства очевидцев не должны кануть в Лету - но должны остаться в памяти потомков. 

Ура, товарищи!

А познакомились мы с этим замечательным человеком - назовём его Вильгельмом Генриховичем (тем более, что его именно так, кажется, и звали) - тоже, в очень интересное и непростое время. На дворе стоял 1990-й год, и в стране шла так называемая "революционная перестройка", которая декларировалась, как "возврат к ленинским нормам партийной жизни и принципам руководства" - а обернулась крахом не только марксистско-ленинской идеологии, но и тоталитарного совецкого строя. В те годы я, наверное, половину своего времени проводил в столицах - Москве и С. Петербурге (тогда ещё носившем кличку "ленинград") - а в столицах тогда кипела жизнь и шло стихийное строительство отечественной многопартийности.



 
"...за монархизмъ"  - и следовала подпись: " Ф. Дзержинскiй"...

Думаю, нет никакой необходимости уточнять, что старика тут же атаковали вопросами: как? за что конкретно? как это произошло? - и он, довольный произведённым эффектом, рассказал  следующее...

Он родился в самом конце XIX века, наш Вильгельм Генрихович, и к моменту мартовской революции 1917 года уже работал в одной из питерских газет. После отречения Императора Николая II от Престола все санкт-петербургские газеты "праздновали свободу" - и только та, в которой работал он, вышла с гневной передовицей, в которой автор крыл революцию, отказывался признавать законность отречения Государя - а заодно, и предупреждал читателей, какой кровавой баней закончится весь этот опереточный "праздник непослушания". Автором этой передовицы, как вы уже догадались, и был наш собеседник, Вильгельм Генрихович...

Всю весну и всё лето 1917 года он продолжал крыть со страниц своей газеты и революцию, и республику, и Государственную Думу, и князя Львова, и Керенского - а осенью, после большевицкого переворота, принялся с той же яростью крыть и Ленина с Троцким, и всю остальную гоп-компанию из пломбированного германского вагона. Причём, если бы он просто крыл новую власть, это было бы ещё пол-беды: но он ведь в каждой своей статье требовал реставрации Императорского Дома Романовых, требовал освободить Государя - а тех, кто участвовал в свержении Монархии, призывал повесить за шею на верёвках вдоль всего Невского проспекта. Вот ведь, в чём дело...

Кончилось всё это тем, что в самом начале нового, 1918 года Вильгельма Генриховича арестовала питерская ЧеКа. Тогдашние чекисты ещё не освоили тех "передовых методов", которыми через несколько лет стали вовсю пользоваться их наследники в деле построения Единого Совецкого Социалистического Концлагеря. Тогда ещё они действовали несколько иначе: или сразу пристреливали над клозетной чашкой - или заключали в тюрьму на, в общем-то, небольшие сроки - а потом, взяв с бывшего заключённого расписку в том, что он не будет больше выступать против их власти, отпускали на все четыре стороны... Вот и Вильгельма Генриховича помариновали полгода в "крестах" - да и отпустили на свободу - а допрашивавший его польский наркоман Феликс Мудмундович Дзержинский в справке и написал:  "сиделъ за монархизмъ" - и подпись свою поставил... 

...Этот клочок бумаги с автографом Всея Руси Первочекиста дважды спасал Вильгельма Генриховича от арестов в совецкое время: в первый раз - когда шла "чистка" (или - зачистка?) "правых уклонистов" в рядах ВКП(б), а второй - когда из той же ВКП(б) "вычищали" и переселяли на Архипелаг ГУЛаг троцкистов. Оба раза Вильгельма Генриховича загребали, привозили в "Большой Дом" на Гороховой - и оба раза в кабинетах следователей происходил следующий диалог:

Следователь: - Вы задержаны по подозрению к принадлежности к гнусной шайке врагов народа - правых/левых (нужное подчеркнуть) уклонистов. Признаёте себя таковым? Учтите: чистосердечное признание облегчает Вашу вину (и увеличивает Ваш срок - Р. Д.)

Вильгельм Генрихович: - Ну что Вы, гражданин следователь! Как же я могу принадлежать к шайке правых/левых (нужное подчеркнуть) уклонистов, коварно пробравшихся в ряды ВКП(б), если я не состою в ВКП(б)?

Следователь: То есть? Как это - не состоите в ВКП(б)? Почему Вы не состоите в ВКП(б)?

Вильгельм Генрихович: - Видите ли, гражданин следователь, я не разделяю идеологию ВКП(б) (у следователя от такого признания немного отвисает челюсть - Р. Д.), и вообще, я по своим политическим убеждениям - монархист (челюсть у следователя отвисает ещё больше - Р. Д.) - но должен Вас предупредить: за монархизм я уже сидел. И даже, более того, у меня есть справка, подписанная товарищем Дзержинским, в которой сказано, что за монархизм я уже отсидел - и совецкая власть ко мне не имеет больше претензий. Это подтвердил господин... простите - товарищ Дзержинский. А вот - и справочка...

На этих словах Вильгельм Генрихович демонстрировал свою знаменитую справку - а следователь, роняя челюсть, утирал рукавом испарину, осушал стакан воды - и вызывал конвой, чтобы этого... товарища... монархиста... доставили отсюда... домой - или куда он скажет! ЖИВО! ИСПОЛНЯТЬ! Уф-ф...
 
Этот фокус со справкой от "железного кокаиниста Феликса" Вильгельм Генрихович показывал дважды - и дважды он сходил ему с рук. На третий раз - увы, не сошёл: его арестовали - кажется, как "бело-финского шпиона" в 1940 году, и, таким образом, он избежал участи питерских блокадников - впрочем, и в ГУЛаге было не сильно-то сладко...

...Потом он, конечно же, вернулся в Питер. И устроился работать в Русский Музей. И проработал там до пенсии. И после пенсии тоже некоторое время работал. И нигде своё прошлое не афишировал, и справку ту никому не показывал...

А в 1970 году на всю страну накатил праздник великий: столетний юбилей со дня рождения некоего исторического персонажа, который был известен тем, что не смотря на свою не сложившуюся карьеру адвоката и совершенно невостребованные газетные статьи, умудрялся, тем не менее, регулярно тусоваться в Женеве и Цюрихе, сожительствовать с двумя женщинами (одна из которых была страшной, как жаба, а другая наградила его сифилисом) - а в октябре 1917 года устроил в России грандиозный хапарай, последствия которого мы разгребаем по сей день.

И вот, в канун праздничного вечера, посвящённого столетнему юбилею вышеозначенного персонажа, к Вильгельму Генриховичу заявились комсомольцы, работавшие в том же Русском Музее, и стали приставать к нему с вопросами: 

Комсомольцы: - Дорогой Вильгельм Генрихович! Мы слышали, что в легендарные годы Гражданской войны Вы были комиссаром. Это правда?

Вильгельм Генрихович (осторожно): - Ну, предположим, был... А в чём дело?

Комсомольцы (не обратив внимания на интонацию и встречный вопрос)  - А ещё мы слышали, что Вы самого Ленина видели! И Дзержинского лично знали! Правда?

Вильгельм Генрихович: - Ну, видел... Было такое. А в чём дело-то, молодые люди?

Комсомольцы: - Так ведь праздник у нас будет! Торжественный вечер в честь 100-летия со дня рождения основателя первого в мiре государства рабочих и крестьян - Владимира Ильича Ленина! Давайте, Вы выступите на нём, расскажете про Ленина, про Дзержинского, про то, как были комиссаром, а?...

Вильгельм Генрихович: - Да вы знаете... не хотелось бы. Столько лет ведь уже прошло, память не та стала... Да и неинтересно это всё уже...

Комсомольцы настаивали. Вильгельм Генрихович упорно отказывался. И, в конце концов, комсомольцы согласились, что не хочет человек - и не надо... Но, как потом оказалось, согласились они только для вида - а сами решили поставить старика перед фактом: на вечере объявить с трибуны о том, что сейчас, мол, выступит наш ветеран, героический комиссар Гражданской войны, который живьём видел товарища Ленина и товарища Дзержинского... Ну, и утворили такую подлянку пожилому человеку.

А теперь, дорогие друзья, внимание: финальная сцена нашего сегодняшнего повествования.

Русский Музей. Один из залов торжественно убран красным кумачом. В зале - ряды кресел, на которых сидят сотрудники музея - от научных сотрудников, до билетёрш, гардеробщиц и уборщиц. На одной из стен - огромный портрет, Сифи-ленина, под портретом - президиум и трибуна для выступлений. Идёт торжественное заседание: музейные работники отчитываются о своей научной и культурно-массовой работе, славят ленинский авангард - мудрую капээсэсину, берут повышенные соцобязательства... Всё, как положено в таких случаях. И вот, ведущий всё это мероприятие председатель объявляет:

- А теперь - слово нашим ветеранам! Мы просим подняться на трибуну нашего дорогого Вильгельма Генриховича, который, как мы знаем, в суровые годы борьбы за совецкую власть был легендарным комиссаром, а в дни революции лично видел товарища Ленина! Просим, Вильгельм Генрихович!...

Дальше было, как в том анекдоте про пионеров и старичка, подстрелившего Чапаева - только ещё смешнее. Смешнее, ибо этот анекдот имел место произойти в реальности. На трибуну поднялся Вильгельм Генрихович - деваться ему, как верно рассчитали устроители этой подлянки, было некуда. Когда смолкли аплодисменты, он начал:

- Видит Бог (на этих словах он, хотя и не был особо религиозным человеком, размашисто перекрестился), не хотел я этого... Но, раз уж вы просите... Для начала - маленькое уточнение: в гражданскую я, действительно, был Чрезвычайным Комиссаром. Да... Но только - не у большевиков - а у генерала Юденича, в Северо-Западной армии. Была там такая должность одно время - Чрезвычайный Комиссар - что-то, вроде офицера для особых поручений при штабе... Ну, а про Ленина вашего - да, было дело, видел... Видел. Случилось это, в аккурат, после того, как он со своими друзьями в запломбированном вагоне в Россию из Германии въехал - правда, мы ещё ничего про этот вагон не знали - да и о нём, о Ленине, никто и не слышал... Шёл я однажды мимо особняка, который занимала балерина Императорского Театра Матильда Кшессинская, и вижу: под балконом стоит человек десять - ну, может, дюжина... А на балконе стоит какой-то плюгавый, что-то вещает... О чём он говорил, понять было сложно: половину букв он не выговаривает, да и не разобрать его крик... Мне, впрочем, и не слишком хотелось разбирать, что он там такое говорит: тогда, после того, как Государя Императора думцы отречься заставили, в городе такой бардак был, и чуть ни каждый день какие-то митинги шли... Ну, а этих любителей поорать перед дюжиной солдат с балкона тогда и всёрьёз не воспринимали - их тогда развелось, как ворон: едва, ни с каждого балкона каркали... Ну, а потом только я узнал, что это - он самый и есть... Ленин...

Под гробовое молчание зала Вильгельм Генрихович покинул трибуну, покинул зал, и отправился домой. В это трудно поверить нам, сегодняшним - но ему было стыдно: во-первых, испортил людям праздник - а во-вторых (и это - главное!) ведь получалось, что он нарушил честное слово, которое дал когда-то мерзавцу и кокаинисту Дзержинскому: никогда ни устно, ни в печати не выступать против совецкой власти... Для него священным было даже честное слово, данное такому негодяю, как "железный Пеликс"...

...Прошло со времени нашего тогдашнего знакомства уже больше двадцати лет - и конечно же, Вильгельма Генриховича уже давно нет в живых: ему и тогда-то, в 1990-м было уже девяносто шесть или девяносто семь... Но для меня он навсегда остался настоящим человеком-легендой, Человеком, Видевшим Ленина. Вечная ему (Вильгельму Генриховичу, а не ленину) память!      

P.S. Я думаю, портрет "юбиляра" работы Васи Ложкина Вильгельму Генриховичу бы очень понравился - поэтому, и размещаю этот шедевр соц-арта на своих страницах:


 

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив