Последний Союз-5. Первая часть отчета.

e_vin — 01.06.2016 Пишу отчет, он опять огромный, поэтому первая часть.
Вторую напишу позже. Собственно, пытаюсь рассказать о своем персонаже, кто он был и что переживал на игре, поэтому тут много обо мне и мало о других. Кто осилит до конца, поймет, о чем будет вторая часть :)



Я ездила играть в Умбар. Персонажа моего звали Инзиль ан-Сакалабар, она была врачом и ученым, а также человеком из Людей Короля, то есть тех нуменорцев, что на момент падения Нуменора были верны Ар-Фаразону. Ну, кто книжку читал, тот знает, что Саурон их развратил и погубил, но мы сильные ролевые игроки и старались играть в наши заблуждения честно.

Своего персонажа я задумывала как человека, который пал, но не осознает себя павшим. События игры должны были привести его либо к окончательному падению, либо дать осознание происходящего с ним трешака. Мне хотелось, чтобы с одной стороны, мой персонаж действительно был бы Высшим человеком Нуменора, а с другой - во всей сопутствующей гордыне и без понимания своего места между тьмой и светом. В такой ситуации, считаю я, подняться павшему и просветлиться заблудшему должно быть очень трудно, почти без шансов. Поэтому решила не лить сиропа во вводную и выдумала персонажа с достаточно нехорошим прошлым, которое, впрочем, самой Инзиль не осознавалось как что-то неправильное.

В юности Инзиль по идейным соображениям донесла на собственного брата (он был из Верных), и тот был казнен. Сама Инзиль при этом тоже попала в бюрократическую машину, став жертвой интриг своих ученых коллег: она была обвинена в «недостаточно своевременном» доносительстве, и ей было настоятельно предложено навсегда покинуть остров, что она и сделала, считая произошедшее каким-то недоразумением, которое вот-вот разъяснится.

Оставив остров, ей пришлось проститься с карьерой ученого и заняться полевой хирургией. Время шло, но недоразумение не прояснялось. Пятьдесят лет службы в армейской медицинской службе не сделали ее характер лучше. Выйдя в отставку в зрелом возрасте и получив земельный надел в Умбаре, она ощущала себя полностью разочарованным человеком, свою жизнь - попусту растраченной, окружение Короля – лживым и лицемерным, но при том продолжала сохранять веру в Короля, который, конечно же, высок в своем величии, просто не всегда знает о перегибах на местах.

Прототипом для персонажа, предложенным мне мастерами, был доктор Хаус :) На начало игры Инзиль хромала от увечья, которое не могла сама излечить, была язвительна и порой груба с людьми, но при том она все же в первую очередь оставалась врачом. Ее не интересовала политика, религия, эсхатологические споры, она видела свое предназначение в том, чтобы лечить людей.

При этом она все же была типичным представителем культуры позднего Нуменора: считала рабство совершенно естественной вещью, полагала нимри (эльфов) врагами, а тех, кто называл себя Верными – предателями или, в лучшем случае - позволившими себя обмануть.

У нее было двое рабов: Карбузан (из Низших), и рабыня Азракиль, к которой Инзиль относилась сложно. Азракиль была из Высших, более того, как впоследствии выяснилось – с кровью Элроса. Кому интересно, как это Высший человек мог стать в Нуменоре рабом, отсылаю к законам Ар-Фаразона, где за измену королю Высшему полагается смертная казнь или обращение в рабство.

Еще у Инзиль были родственники. Дальний родич Минал-Тарик, живущий в ее доме (он был таким спокойным кабинетным ученым-философом). И племянник и племянница, оставшиеся в Нуменоре. Тут надо рассказать подробней, потому что это было большой частью моей игры.

После того, как Инзиль донесла на своего брата и его казнили, оставшаяся родня (Верные) отвернулись от нее. Кроме племянника, Адунахина. Адунахин, тогда еще совсем юный, написал ей письмо. Он поддерживал ее и говорил о том, что видит заблуждения своих родичей и отрекается от них, что он за Людей Короля. Между ними завязалась переписка. Сперва Инзиль отвечала неохотно. Но постепенно эти письма сделались для нее единственной связью с покинутым домом, по которому она не переставала тосковать. О племяннице Инзиль не спрашивала, так как знала, что та оставалась с Верными. Адунахин утверждал, что разорвал с ней всякие отношения.

В общем, к началу игры Адунахин был единственным близким человеком для Инзиль, и хоть она его никогда не видела и не надеялась увидеть, ей было крайне важно знать, что ее племянник верен Королю, чист и честен, и с ним все хорошо (в ее понимании).

Со всем этим багажом я начала игру в среду вечером. Я собиралась лечить и заниматься наукой, мои ученые изыскания касались вопроса продления жизни.

***

Игра для меня началась с того, что ко мне пришел Адунахин.

Точнее, сначала появились какие-то слухи об огромной волне, разметавшей побережье, а еще где-то говорили что-то про то, что волна обрушилась на сам Остров, но понять степень разрушений было невозможно, поэтому все жители Умбара строили гипотезы. Лично мы с Минал-Тариком пребывали в уверенности, что Остров пострадал в результате какого-то стихийного катаклизма, и вопрос лишь в том, как быстро разрушения будут устранены.

В общем, все население Умбара отправилось к наместнику на светский раут пить и обсуждать произошедшее, а я сочла, что мой мизантропический персонаж на такое мероприятие не пойдет и будет мрачно сидеть дома и перебирать свои ученые бумажки.

Дальше у нас был отличный ролеплей с Адунахином, который явился внезапно в мой дом в Умбаре посреди ночи.

Он рассказал чудовищные вещи. Во-первых, Остров утонул весь, и он сам был тому свидетелем и спасся чудом. Во-вторых, про великую Армаду нашего Государя говорят (ну, изменники говорят, понятное дело), что она вся погибла, едва ступив на берег Амана. В это я, понятно, верить отказалась, потому что эту мерзкую муть показывают изменникам нимрийские камни, которым веры никакой нет.

И в-третьих, мой племянник Адунахин сообщил мне, что обманывал меня, говоря, что не поддерживал отношения с сестрой-изменницей. Он узнал, что ее готовятся принести в жертву, и не выдержал. Оказавшись ровно в той самой ситуации, в которой когда-то оказалась Инзиль, он выбрал другое: предупредил сестру и помог ей бежать.

Его не казнили за это и даже не осудили, Король просто сказал ему «Встань и иди», когда раскаявшийся Адунахин на коленях умолял его о прощении. Будучи изгнан в Роменну, мой племянник попал на один из небезызвестных девяти кораблей – он был хорошим лекарем и был ценен, его взяли с собой.

Итак, мой племянник, которым я гордилась, мой племянник, который сумел подняться выше всех в нашей семье, приближенный к Королю и изгнанный им, пришел ко мне в дом как побитый пес, ищущий жалости.

Как мне было отнестись к этому? Я молчала и слушала, пока он говорил. Он говорил горячо и сбивчиво, что остается верен Королю и будет делать то, что сможет. А именно: он станет передавать нашему наместнику планы изменников из Минас Анора.

Потом он в слезах на меня посмотрел и спросил: «Что же мне теперь делать, тетя?» - «Встань и иди», - сказала я, и он пошел из моего дома прочь.

***

Неизвестно, как бы наши отношения с Адунахином сложились дальше, если бы не карточка жизни. Вскрыв утром полоску на карточке (согласно модельке старения), я обнаружила, что жизнь внезапно подошла к концу и возраст прямо-таки громыхает клюкой в мою дверь, недвусмысленно намекая на то, что пора бы задуматься о душе – или о средствах продления жизни.

Будучи ученым с трезвым аналитическим умом, я осознала две вещи. Во-первых, я до последнего буду цепляться за жизнь и искать средства продлить ее. Потому что жизнь человеческая слишком коротка для того, чтобы успеть сделать столько, сколько ты хочешь, и еще потому, что Инзиль была твердо убеждена: Авалоим, стихии, высшие силы или кто бы там ни был, искусственно ограничивали срок нашей жизни ради того, чтобы не дать людям возможность превзойти их. Иначе зачем же еще она так коротка?!

Ну и во-вторых, я поняла, что думаю по поводу всей этой ситуации с Адунахином. Мой гнев утих, и я смотрела на ситуацию с позиции человека старшего и умудренного собственным опытом. Я написала письмо, в котором предлагала племяннику оставить изменников и прийти к нам в Умбар, и жить в моем доме. Да, он совершил ошибку, но раскаялся, а значит, ему нечего делать рядом с изменниками и позволять им лить яд в свои уши. Верным Королю место в Умбаре, а Король позже обязательно простит его, когда вернется. Так считала моя резкая, но честная Инзиль.

На это письмо племянник мой ответил, что считает себя не вправе нарушить волю Короля, изгнавшего его, а значит, будет продолжать жить среди изменников и, получается, стучать на них, надеясь таким образом со временем заслужить от Короля прощение. Это вызвало у меня приступ боли: что-то в глубине моего падшего сердца говорило мне, что так поступать нельзя даже по отношению к изменникам.

***

Вопрос продления жизни вставал все острей, заслоняя все другие насущные проблемы. Я шла к этому несколькими путями одновременно, хватаясь за любые слухи о «рецептах долголетия». Мне было страшно жаль умереть, не достигнув ничего в своей жизни, не открыв ничего значимого, не передав никому свои знания.

Через жадный поиск любых сведений на эту тему я пришла к знакомству с женщиной, которое сильно повлияло на мою жизнь и сделанный впоследствии выбор.

Эта рыжеволосая женщина, называющая себя лекаркой из Минас Итиль, предложила мне рецепт продления жизни. В обмен она хотела получить моего раба. Не насовсем, а лишь для каких-то своих целей, говорить о которых не пожелала, но пообещала, что раб вернется ко мне живым и здоровым.
Тогда я послала к ней в Минас Итиль свою рабыню Азракиль, и через некоторое время Азракиль возвратилась с рецептом для меня. Она вернулась живой и здоровой, а через полчаса на ее шее закровоточила внезапно появившаяся рана.

Рану я вылечила, но у рабыни началась болезнь, симптомы которой мне были известны. Это была черная сыпь. К несчастью, я не располагала рецептом ее лечения. От Азракиль заразился Карбузан, и мой дом обратился в лазарет. В городе поползли слухи об эпидемии. Я вместе с алхимиками пыталась найти лекарство, пробуя средство за средством, а рабам тем временем становилось все хуже.

До сих пор не знаю, подействовало ли последнее наше лекарство, или же Азракиль превозмогла болезнь своими силами, несчастный же Карбузан умер. Я понимала, что эта женщина обманула меня, не понимала – зачем. Женщина, как я знала, являлась служительницей Зигура (таково было имя Саурона на адунаике).

Отношение моего персонажа к Зигуру на начало игры было нейтральным. Если Зигур и был ранее великим врагом, то тем сильней и величественней мой Король, сумевший подчинить и поставить на службу такого врага, вот так думала Инзиль. Однако, даже если Зигур и служил Королю – где сейчас мой Король, и где сейчас Зигур? Если он жив после Волны - кому он служит сейчас?

Короче, ситуация с черной сыпью вызывала мою холодную ярость, и я понимала, что оставить это так невозможно. Идея обратиться к наместнику или призвать еще какие-то законные способы не казалась мне осуществимой: доказать что-либо в этой ситуации нельзя. Поэтому, находясь все в той же холодной ярости, я приготовила смесь белены по известному мне харадскому рецепту. Я понимала, что это действие продиктовано моему персонажу его падением; Высокие люди Запада не пользуются ядами даже для мщения врагам. Но мне хотелось, чтобы эта женщина умерла в мучениях.

Поэтому я пригласила эту женщину в свой дом, усадила за стол и разговаривала с ней, в то время как моя рабыня подала ей отравленный чай.

Был короткий момент, когда медик во мне превозмог, и я хотела вырвать у нее из рук этот стакан. Но как раз в этот момент она заговорила о могуществе своего господина, Зигура, о том, что Зигур дает ей так многое, в том числе – жизнь.

- Что ж, в ближайшее время мы сможем узнать о могуществе Зигура подробней, - сказала я, глядя, как она отпивает глоток.

Потом я встала и ушла из дома, позвав с собою и домашних. Мне не хотелось смотреть на ее смерть. Однако, вернувшись, я обнаружила дом пустым. Черная женщина исчезла.

***

Я потом много думала об этой ситуации и о том, в какой момент в голове моего персонажа произошло это изменение, когда мои рабы сделались для меня не просто имуществом, за порчу которых следовало отомстить, - а живыми людьми, жизнь которых была для меня важна. Вероятно, это произошло как раз тогда, когда я варила для больных рабов эликсир за эликсиром, метаясь со своей хромотой от лаборатории алхимиков к своему дому, и с замиранием сердца ждала результатов: оно? Не оно? Опять не то?

Мой персонаж стыдился того, что чувствовал и от того был сердит, и пытался объяснить Минал-Тарику, что все сделанное было сделано лишь потому, что я не люблю, когда портят мои вещи.

Минал-Тарик был человек мягкий и сострадающий, он не укорял меня ни в чем.

Потом в мой дом вошла черная женщина, а потом стража и еще какие-то люди, и мне было предъявлено обвинение в попытке отравления.

От обвинения я не отпиралась. Я признавала, что поступила низко и недостойно для истинного адунаим, и на последующем суде говорила, что пожелала проверить могущество Зигура, о котором мне рассказывала черная женщина, а о черной сыпи и едва не распространившейся эпидемии не упоминала. На тот момент черная женщина уже пользовалась покровительством наместника, и моя попытка рассказать всю правду была бы воспринята как попытка очернить ее. Мне не хотелось делать этого.

На самом деле меня волновал не столько свой приговор (я была готова принять любой), а то, что сказала мне черная женщина о Зигуре. «Единственный, кому всегда служил мой господин Зигур – это его владыка Мулкхер».

Зигур никогда не служил по-настоящему моему Королю.

***

Приговор оказался очень мягким, т.к. я признавала свою вину и ни от чего не отпиралась. Приговор запрещал мне занимать любые государственные посты и заниматься изготовлением любых зелий. Впрочем, не возбранялась передача знаний и обучение.

Черная женщина осталась в Умбаре, что меня очень беспокоило. Между нами установилось такое полуоткрытое противостояние, когда мы пристально наблюдали друг за другом, но открыто ничего друг другу сделать не могли. После короткого разговора, проясняющего наши позиции, она пошла ва-банк, сделав мне предложение: Зигур будет рад предложить мне то, чего я так долго искала.

Я отказалась.

Я не видела возможности донести то, что мне сделалось очевидно, до других людей Умбара, очень многие из которых чтили Зигура, а некоторые служили Черному Храму. Черный Храм до этого меня вообще не волновал, не являясь обязательной религией адунаим, но тут вдруг сделалось понятно многое. Жертвы, кровь, служение Зигуру, черт! Как вышло, что все это стало иметь отношение к моему Королю и как вдруг оказалось, что мой Король стал настолько доверять бывшему врагу?

***

Мой племянник Адунахин явился ко мне не один. Он привел свою сестру Сулабет.

Для меня это был очень сильный момент. Мой персонаж всю жизнь боялся этой встречи и избегал говорить о своей племяннице. Она была авалтири, изменницей. Я представляла себе… не знаю, как я ее представляла, только не так, какой она была на самом деле.

Она показалась мне очень юной, гораздо моложе своих лет, и у нее был такой взгляд – сияющий и одновременно испуганный. Я поняла, что она тоже боится меня. Мы сидели в моем доме, она глядела на меня со страхом и любопытством, и я ожидала, что она откажется говорить со мной. Но она говорила. Это была бесконечно трогательная сцена. Я помню, что она говорила о счастливой случайности, благодаря которой они с братом встретились и смогли найти друг друга, о том, какой он хороший и достойный человек, а я смотрела на Адунахина, который глядел в стол, и думала: разве ты сможешь предать вот эту девочку, Адунахин?

***

Утро пятницы началось с лечения очередной эпидемии, помогать лечить которую прибежал Адунахин. Тогда мы поговорили еще раз. Ему было паршиво, я понимала, почему. Жизнь среди гондорцев меняла его. Он пытался цепляться за свои прежние убеждения, пытался продолжать считать себя верным Королю, но ему было больно обманывать их.

Я сказала ему примерно вот что: в прошлом я один раз отрезала кусок от своего сердца, и это оказалось больно. Оставаясь среди людей, считающих его другом, и делая то, что он сейчас делает, он будет отрезать от своего сердца по куску ежедневно, и не сможет этого перенести.

- Что мне делать? – спросил он.
- Выбери раз и навсегда, с кем ты, - сказала я. – Если ты выбираешь жить среди них – не предавай их. Это не достойно.
- Будь оно все проклято, - в сердцах сказал Адунахин, - я буду лечить людей. Тех, других, всех. Я же лекарь!

Он пошел в Минас-Анор, а я улыбалась. Теперь мне было очевидно, что он выберет.

***

Теперь настало время рассказать про то, что изменило мою судьбу навсегда.

Да, я поняла, что не верю Зигуру и считаю Черный Храм зигуровской обманкой для людей, ищущих продления жизни, но я оставалась верна своему Королю, о котором по-прежнему ничего известно не было. Авалтири меж тем выбрали своих королей и жили своей жизнью, сохраняя между нашими государствами какие-то дипломатические отношения, о которых я знала мало и особо не интересовалась. Я еще ни разу не покидала пределов Умбара, продолжая для себя считать Короля – живым, а его возвращение – лишь вопросом времени.

Мой племянник совершил свой выбор и выбрал Гондор. Как ни странно, я была этому рада. Не тому, что он избрал другой путь, а тому, что он вообще совершил выбор, потому что он был очень близок к тому, чтобы сломаться.

Но для меня его путь был неприемлем. Я была верна Умбару. Я по-прежнему искала способа продлить свою жизнь, отказавшись при этом от предложения службы Зигуру.

В библиотеке был мною найден и изучен некий труд на двенадцати листах, пострадавших от пожара. Это был труд человека, которого называли «умбарским безумцем», о котором мне было известно мало, но я знала, что он посвятил свою жизнь поискам рецепта бессмертия.

Я прочла этот труд. Это было описание алхимического процесса, в результате которого, как считал «умбарский безумец», может быть получен эликсир вечной жизни. Описание было запутанным и изобиловало метафорами, но в итоге мне удалось составить список компонентов эликсира. Последним из них был описан некий медальон из небесного металла «непритязательного вида», хранившийся в Умбарской академии. Мне удалось добыть этот медальон. Это был такой металлический цилиндр на цепочке, вроде небольшой гирьки. Рецепт говорил, что медальон должен быть опущен в кипящий эликсир в конце процесса.

Поскольку приказом наместника мне было запрещено самостоятельно готовить эликсиры, я решила, что буду готовить его дома, с помощью своей рабыни, давая ей указания. Смотреть на изготовление набежали наши региональщики, и было очевидно, что делаю я что-то важное, но я и представить не могла того, что произойдет.

Мы сделали все по рецепту, бросили все ингридиенты, а последним моя рабыня опустила в кипящую на горелке воду медальон, держа его за цепочку.

Вода кипела, я ждала. Примерно через несколько минут Азракиль вскрикнула: «Он плавится!»

Металлический цилиндр, плавясь в кипящей воде, стекал вниз, на дно моей алхмической кастрюльки. Азракиль потянула за цепочку и подняла над водой висящее на цепочке серебряное кольцо тонкой работы – зеленоватый искристый камень оплетала серебряная проволока.

Я взяла цепочку и подняла ее, глядя на кольцо (разумеется, в тот момент у меня в голове проскользнуло видение Боромира из небезызвестного фильма). Все благоговейно молчали. Я сказала:

- Разве можно его не надеть?

Никаких сомнений у меня не было - лишь интерес ученого и естествоиспытателя. Кольцо скользнуло на мой палец, и наш региональщик Морронд с ухмылкой протянул мне карточку кольценосца.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив