Попробуем пояснить для себя рисунок войны...

el_tolstyh — 26.10.2025 Единственно правильная стратегия не существует: почему критики России ошибаются в понимании войны



Интернет продвигает примитивную мысль: единственно правильный способ ведения войны — это немедленное уничтожение руководства противника и нанесение максимального ущерба при первой же возможности. В качестве образца он приводит действия Израиля, противопоставляя их якобы медлительному и неэффективному российскому подходу. Звучит логично для дивана. Проблема в том, что реальность войны не подчиняется диванной логике.​

Эта позиция основана на фундаментальном непонимании природы вооружённого конфликта и игнорирует как военную теорию, так и исторический опыт. Давайте разберём, почему стратегия ведения войны определяется множеством факторов, а не одним универсальным алгоритмом «убей главаря — и победишь».

Война как продолжение политики: забытые уроки Клаузевица
Начнём с базового постулата военной теории. Карл фон Клаузевиц ещё двести лет назад сформулировал ключевую истину: война есть продолжение политики другими средствами. Это не абстрактная философия — это практическое руководство к пониманию военного искусства.​

Что это означает на практике? Война никогда не является самоцелью. Она всегда служит инструментом достижения политических задач. Государство, которое «растрачивает свои силы вплоть до полного истощения, делает свою политику необоснованной, сводя на нет перспективы на будущее». Послевоенный мир почти наверняка будет нестабильным, если его основой станут зародыши новой войны.​

Целью стратегии является нарушение устойчивости противника, которое достигается как через физические, так и через психологические факторы. И здесь критически важно понимать: чем более решительные меры вы предпримете, тем больше ослабите своих противников, но также тем сильнее усилите сопротивление.​

Чем более равны силы, тем разумнее избегать крайних мер, которые приводят к сплочению вражеских войск и народа вокруг их руководителей. Вот вам и первое опровержение тезиса.​

Война на истощение: когда стратегическое терпение превосходит тактическую агрессию
Существует целый класс военных конфликтов, где победа достигается не через решительные сражения, а через методичное истощение ресурсов противника. Это не трусость и не неспособность нанести удар — это осознанная стратегия, которая в определённых условиях оказывается единственно верной.​

Фабиевская стратегия против Ганнибала: терпение против гениальности
Классический пример — действия римского диктатора Квинта Фабия Максима против Ганнибала во Второй Пунической войне (218-201 до н.э.). После катастрофических поражений римлян при Требии и Тразименском озере, Фабий был назначен диктатором и радикально изменил стратегию.​

Вместо того чтобы искать решающего сражения с гениальным полководцем, Фабий начал войну на истощение. Он избегал крупных битв, атаковал фуражиров Ганнибала, приказывал жителям деревень жечь урожай и укрываться в укреплённых городах, создавая политику выжженной земли. Римляне использовали внутренние линии коммуникации, чтобы Ганнибал не мог напрямую двигаться на Рим без риска потерять свои средиземноморские порты.​

Слабость Ганнибала была двоякой: он был командиром вторгшейся иностранной армии, отрезанной от Карфагена, а большая часть его армии состояла из испанских наёмников и галльских союзников, чья лояльность была поверхностной. Они жаждали быстрых битв и добычи, но были непригодны для долгих осад. Бесконечные мелкие поражения подрывали их моральный дух и вынуждали дезертировать.​

Римский сенат и общественность видели в этом тактику труса. Когда диктатура Фабия закончилась, римляне перешли в наступление — и получили катастрофу при Каннах, где Ганнибал уничтожил от 45 000 до 75 000 римских солдат.​

Если бы фабиевская тактика продолжалась, война могла закончиться гораздо быстрее — местные союзники и наёмники Ганнибала покинули бы его, лишив армии и финансирования. Время, а не крупные сражения, сломили бы Ганнибала.​

Отечественная война 1812 года: как Россия уничтожила Наполеона истощением
Вторжение Наполеона в Россию в 1812 году — хрестоматийный пример победы через стратегию истощения. Русская армия избегала прямых решающих столкновений и вместо этого нарушала военную логистику Наполеона, заманивала его силы вглубь враждебной территории и использовала окружающую среду для эрозии сил Великой армии.​

Наполеон начал кампанию 24 июня 1812 года, пересекая Неман с армией примерно в 614 000 человек. В течение первых двух недель он потерял около 100 000 солдат от болезней и дезертирства. К концу пяти недель его силы сократились наполовину — ещё до того, как наступила знаменитая русская зима.​

Битва при Бородино 7 сентября стала самой кровавой битвой Наполеоновских войн: русские потеряли около 45 000 человек, французы — от 28 000 до 35 000. Наполеон победил тактически, но стратегически проиграл: русская армия сохранила боеспособность и продолжила отступление, а французская армия была обескровлена.​

Кутузов применил политику выжженной земли: русские уничтожали всё продовольствие, которое не могли взять с собой, и всё остальное, что могло быть полезно французам. Преследующая армия должна была доставлять всё необходимое из тыла с помощью системы снабжения, которая должна была быть быстрее самой армии — что оказалось невозможным.​

К моменту начала отступления из Москвы 19 октября у Наполеона оставалось только 110 000 человек. Большинство потерь Великой армии произошло задолго до первого снегопада. Настоящими виновниками разгрома были болезни (особенно тиф), дезертирство, экстремальная жара и дожди — всё усугублённое настойчивостью Наполеона на быстрых маршах.​

Россия обеспечила победу не через единственную решающую битву, а путём систематической деградации вторгшихся сил с течением времени. К декабрю 1812 года из 600-​тысячной армии Наполеон потерял около 500 000 человек. Это и есть стратегия истощения в её чистейшем виде.​

Вьетнам: когда геррилья побеждает стратегию тел
Война во Вьетнаме (1954-1975) представляет собой пример того, как стратегия истощения может работать против технологически превосходящего противника. США применяли стратегию, основанную на «теле-​счёте» (body count) — идее достижения «точки перехода», когда американские солдаты будут убивать больше врагов, чем вьетнамцы смогут заменить.​

Производство высокого «теле-​счёта» было критически важно для продвижения в офицерском корпусе. Многие высокопоставленные офицеры устанавливали «производственные квоты» для своих подразделений и системы «дебета» и «кредита» для расчёта эффективности. Война стала рассматриваться как рациональный производственный процесс.​

Проблема в том, что цифры были против США с самого начала. Северный Вьетнам имел около 300 000 мужчин призывного возраста ежегодно. Максимальное число вражеских комбатантов, которое США убили за год, составило около 250 000 в 1968 году — и в основном это были вьетконговцы с юга. США никогда не смогли бы убивать 300 000 северовьетнамских бойцов в год.​

Ханой преследовал чрезвычайно затратную войну на истощение в надежде измотать американские силы и американское общественное мнение — так же, как это было с французами. Когда стало ясно, что стратегия «кроссовера» не сработает, генерал Уэстморленд перешёл к «политическому истощению», пытаясь сломить политическую волю Ханоя. Но министр обороны Макнамара пришёл к выводу, что американские военные никогда не сломят волю Ханоя — заключение, которое разделяли эксперты в правительстве США.​

Баланс интересов превзошёл баланс сил. Вьетнам был готов терпеть колоссальные потери ради своих политических целей, тогда как для США война была далёкой и непопулярной. Стратегия истощения США провалилась не из-за недостатка огневой мощи, а из-за фундаментального непонимания типа конфликта и неспособности адаптироваться.​

Гражданская война в России: победа красных через истощение и организацию
Гражданская война в России (1918-1920) завершилась победой большевиков не через решающие сражения, а через методичное истощение разрозненных белых сил. Несколько факторов объясняют, как зарождающееся советское государство выиграло войну.​

Советские силы имели преимущество защиты внутренних линий, тогда как белые вели наступление с периферии России. Красная армия контролировала большую численность населения и большинство оборонных предприятий, что давало решающее преимущество в людских ресурсах и вооружении. Тыл красных не был угрожаем восстаниями национальных меньшинств.​

Белые были географически рассредоточены и политически разобщены — монархисты находились под одной шапкой с социал-​революционерами, вызывая внутренний конфликт. Главные лидеры — Юденич, Деникин и Колчак — постоянно сталкивались друг с другом, что делало кооперацию крайне напряжённой.​

Лев Троцкий, как комиссар войны, создал дисциплинированную военную машину, рекрутировав тысячи царских офицеров из патриотизма и удерживая их лояльность через ЧК, которая захватывала их семьи в заложники. Красная армия, несмотря на 1,5 миллиона дезертиров, поймала более половины из них и судила перед товарищами.​

Красные имели единые взгляды и программу, которые поднимали моральный дух по мере продолжения войны. Крестьяне, хотя часто восставали против большевистских реквизиций зерна, ещё больше боялись победы белых и возвращения дворянства. К 1920 году гражданская война приближалась к завершению с советской победой. Война на истощение, усугублённая превосходящей организацией и единством целей, принесла большевикам триумф.​

Когда уничтожение руководства контрпродуктивно
Теперь перейдём к тезису Ulfrinn'а о «единственно правильной стратегии» — немедленном уничтожении руководства противника. История показывает, что эта тактика далеко не всегда эффективна, а иногда и откровенно вредна.

Эмпирические данные: декапитация часто не работает
Исследование Дженны Джордан, охватившее 298 попыток декапитации с 1945 по 2004 год, показало шокирующий результат: декапитация эффективна только в 17% случаев. Более того, когда сравнивали с общим уровнем упадка организаций, декапитированные группы имели более низкий уровень упадка, чем группы, у которых лидеры не были устранены.​

Декапитация особенно неэффективна против крупных, старых, религиозных и сепаратистских организаций. В этих случаях декапитация не только имеет гораздо более низкий уровень успеха, но её предельная ценность фактически отрицательна. Данные свидетельствуют о том, что декапитация является ошибочной стратегией, особенно учитывая природу организаций, которые в настоящее время являются целями.​

Почему? Старые организации становятся бюрократизированными, что облегчает замену руководства, особенно в крупных организациях. Сепаратистские группы возникают из социальных движений, которые часто децентрализованы и пользуются массовой общественной поддержкой. Религиозные группы обладают идеологической устойчивостью, которая выходит за рамки одной личности.​

Убийство лидера может объединить врага
Один из самых очевидных, но игнорируемых фактов: уничтожение руководителя может сплотить народ и усилить сопротивление. Вместо того чтобы деморализовать противника, это может создать мученика и превратить конфликт в священную войну мести.​

Примеры многочисленны. Убийство египетского президента Анвара Садата в 1981 году исламскими фундаменталистами было попыткой спровоцировать религиозную революцию, подобную революции в Иране. Произошло полностью противоположное: преемник Садата Хосни Мубарак безжалостно подавил всех исламских экстремистов, очистив страну от них.​

В контексте Второй мировой войны смерть японского адмирала Ямамото в 1943 году в результате операции «Возмездие» нанесла удар по японскому моральному духу. Его смерть опустошила Японскую империю, и даже его преемник утверждал, что никто не может по-​настоящему заменить адмирала. Однако важно понимать контекст: Ямамото был военным лидером в традиционной войне, а не политическим лидером партизанского или террористического движения.​

Замена может быть хуже оригинала
Часто после устранения лидера его место занимает более радикальная и менее компромиссная фигура. Убийство лидера «Хезболлы» аль-​Мусави в начале 1990-х годов привело к восхождению более популярного, огненного и демагогичного Насраллы. Многие утверждали, что декапитация была контрпродуктивной. Однако истинная проблема в том, что целевые убийства лидеров «Хезболлы» прекратились после аль-​Мусави. Если бы они продолжались, организация могла быть серьёзно ослаблена.​

Это подводит нас к важному нюансу: декапитация может работать, только если применяется последовательно и безжалостно. Устранение одного лидера и последующий подъём другого, даже худшего, едва ли доказывает провал декапитации — это доказывает, что нужно делать это снова, чтобы увидеть результаты. Но такая тактика требует постоянного, бескомпромиссного и успешного преследования лидеров.​

Международные последствия и дипломатическая изоляция
Убийство политических лидеров может иметь серьёзные международные последствия. Сенатский комитет США, расследовавший попытки убийств иностранных лидеров в 1970-х, пришёл к выводу, что за пределами войны убийство должно быть отвергнуто как инструмент внешней политики, поскольку оно «несовместимо с американскими принципами, международным порядком и моралью».​

Комитет также отметил опасность того, что политическая нестабильность после смерти лидера может оказаться ещё большей проблемой для США, чем сам лидер; продемонстрированную неспособность демократического правительства сохранить секретность тайных операций; и возможность того, что использование убийства США пригласит ответные или ответные действия против американских лидеров.​

В современном контексте израильская стратегия декапитации против лидеров ХАМАС и «Хезболлы» вызвала угрозы возмездия со стороны Ирана, рискуя расширением конфликта в более широкую региональную войну. Иран уже запустил до двухсот баллистических ракет по израильским целям. Хотя краткосрочные выгоды (сдерживание, психологическая победа для израильской общественности, нарушение операций ХАМАС и «Хезболлы») могут казаться оправданными, долгосрочные риски остаются существенными.​

Случай ХАМАС: декапитация и «эффект сплочения вокруг флага»
Опыт Израиля с ХАМАС демонстрирует сложность стратегии декапитации. Во время Второй интифады (2000-2005) Израиль провёл не менее 208 целевых убийств. Израильские силы убили ключевых лидеров ХАМАС, включая Салаха Шахаду, шейха Ахмеда Ясина и Абделя Азиза ар-​Рантиси.​

Хотя это сопровождалось снижением смертоносности отдельных атак, как признал ар-​Рантиси перед смертью, мало убедительных доказательств того, что усилия по декапитации снизили общую долгосрочную террористическую угрозу для Израиля. Хотя отдельные атаки стали менее смертоносными, число атак ХАМАС неуклонно росло по мере развития интифады: 19 атак в 2001 году, 34 в 2002 году, 46 в 2003 году, 202 в 2004 году и 179 в 2005 году.​

Общественная поддержка террористических атак также продолжала расти. Через три года после начала интифады опрос авторитетного Палестинского центра политических и социологических исследований показал, что 74,5% палестинцев поддерживали теракты-​самоубийства.​

Почему декапитация не сработала? ХАМАС обладает бюрократической и идеологической устойчивостью, которая исторически бросала вызов израильским усилиям по борьбе с терроризмом. Организация встроена в гражданское население, имеет разветвлённую социальную инфраструктуру и черпает легитимность из палестинского национального движения. Одиннадцать месяцев спустя после начала операции «Железные мечи» 7 октября ХАМАС, несмотря на значительные военные потери, по-​прежнему находится в де-​факто контроле над большими частями Сектора Газа.​

Аль-​Каида и смерть бин Ладена: организация пережила лидера
Смерть Усамы бин Ладена 2 мая 2011 года была ударом для «Аль-​Каиды». Террористический вдохновитель был харизматичным лидером, который медленно и неуклонно построил профессиональную террористическую организацию, ответственную за гибель тысяч американцев и ещё большего числа мусульман на Ближнем Востоке.​

«Аль-​Каида» переживёт его, конечно, но насколько опасна будет террористическая группа теперь, когда её лидер мёртв? Смерть бин Ладена стала самым значительным ударом для основного ядра «Аль-​Каиды», но в предыдущие два года почти постоянные удары дронов молотили организацию в Пакистане, выбивая многих важных лейтенантов темпами, которые затрудняли их замену опытными и квалифицированными лидерами.​

Однако большая опасность исходит от филиалов «Аль-​Каиды», таких как «Аль-​Каида» Аравийского полуострова или «Аль-​Каида» Исламского Магриба. Эти организации связаны с ядром «Аль-​Каиды», иногда обмениваясь персоналом и ресурсами и работая над общей целью. Однако они также имеют структуру и идентичность, независимую от «Аль-​Каиды».​

Со смертью бин Ладена эти филиалы сохраняют свою оперативную способность. К 2019 году, через восемь лет после смерти бин Ладена, разведка США предупредила, что старшие лидеры «Аль-​Каиды» «укрепляют глобальную командную структуру сети и продолжают поощрять атаки против Запада и Соединённых Штатов». ООН в докладе заявила, что «Аль-​Каида» «становится более амбициозной... остаётся устойчивой и активной во многих регионах и сохраняет амбиции проецировать себя более международно».​

Смерть бин Ладена не уничтожила «Аль-​Каиду» — она лишь децентрализовала угрозу.​

Множество стратегий для множества контекстов
Так почему же его сторонники ошибаются? Потому что они сводят сложнейший феномен войны к примитивной формуле. Стратегия войны не определяется одним универсальным подходом. Она зависит от:

Политических целей войны. Что вы хотите получить после войны? Полное уничтожение противника, территориальные уступки, смену режима, экономические преференции? Клаузевиц предельно ясен: природа политической цели оказывает решающее влияние на ведение войны.​

Соотношения сил. Если вы слабее противника, фронтальное наступление — это самоубийство. Принц Генрих Прусский во время Семилетней войны (1756-1763) продемонстрировал, что стратегия истощения может принимать различные формы — вовсе не обязательно убивать большее количество вражеских войск. Можно избегать боя и затягивать войну, пока не изменятся другие обстоятельства. Пруссия столкнулась с противниками с существенно большими вооружёнными силами. Принц Генрих искусно маневрировал, избегая боя и сохраняя ограниченные ресурсы Пруссии, пока не изменилась политическая констелляция — Россия поменяла сторону в 1762 году, что позволило Пруссии перейти в наступление.​

Природы противника. Централизованное государство с иерархической армией — это одно. Децентрализованное партизанское движение с глубокой социальной укоренённостью — совсем другое. Религиозное или сепаратистское движение, основанное на идеологии, выходящей за рамки одного лидера, невозможно уничтожить простым устранением руководства.​

Доступных ресурсов. Как справедливо пишет exsoko в своём материале о вторжении ВСУ в Курскую область: «ресурсов ВСЕГДА не хватает на все необходимые нужды». Большая часть работы по управлению — это выбор, куда и сколько потратить ресурсов из тех, что есть. Решения принимаются на основе стратегических планов и оценок вероятности наступления того или иного сценария.​

Временного горизонта. Война может быть короткой и решающей (блицкриг) или длительной и изнурительной (истощение). Каждый подход имеет свои издержки и выгоды.​

Международного контекста. Война никогда не происходит в вакууме. Действия, которые могут принести краткосрочную тактическую выгоду, могут иметь долгосрочные дипломатические последствия.​

Почему израильская модель не универсальна
Израиль ведёт войну в очень специфических условиях: небольшая территория, окружённая враждебными соседями, экзистенциальные угрозы, необходимость быстрых решений для удовлетворения внутреннего общественного мнения. Стратегия декапитации даёт Израилю краткосрочные выгоды: сдерживание, психологическую победу, нарушение командных структур.​

Но даже израильский опыт показывает ограниченность этой стратегии. ХАМАС и «Хезболла» демонстрируют удивительную устойчивость перед лицом усилий Израиля по декапитации, заменяя убитых лидеров более компетентными и демонстрируя способность к регенерации и сохранению эффективности. Более того, эта стратегия имеет тяжёлую цену в гражданских жертвах — по состоянию на середину августа более 40 000 жителей Газы были убиты, включая как минимум 15 000 детей.​

Израиль, вероятно, продолжит свою стратегию декапитации, потому что краткосрочные выгоды рассматриваются как стоящие рисков. Но с точки зрения долгосрочной стратегии это не решение. Пока сохраняются глубинные политические, территориальные, религиозные проблемы и вопросы идентичности, цикл насилия будет продолжаться.​

Российский контекст: стратегическое терпение против тактической спешки
Теперь применим всё это к российскому контексту СВО. Критики типа Ulfrinn'а требуют немедленных децидных действий, максимальной агрессии, ударов по руководству. Звучит красиво на диване. На практике это может быть стратегической катастрофой.

Россия ведёт войну с противником, который:

Получает массированную военную, финансовую и разведывательную поддержку от всего коллективного Запада

Имеет глубокую мобилизационную базу (300 000+ призывников ежегодно, как во Вьетнаме)​

Обладает идеологической мотивацией, подпитываемой национализмом

Находится в состоянии тотальной мобилизации

Прямая аналогия с Израилем здесь не работает. Израиль сражается с негосударственными акторами на ограниченной территории. Россия ведёт фактически гибридную войну с НАТО на огромном фронте протяжённостью более тысячи километров.

Стратегия методичного истощения противника, захвата ключевых территорий, разрушения военной инфраструктуры и логистики — это именно то, что предписывает военная теория в условиях войны на истощение. Быстрые «децидные» удары по Киеву в начале конфликта не сработали именно потому, что политические и стратегические условия для этого не сложились.​

Более того, сохранение возможности для переговоров, избегание максимальной эскалации (например, массированных ударов по гражданской инфраструктуре с самого начала) — это не слабость, а стратегическая мудрость. Как писал Клаузевиц, чем настойчивее навязывать свои условия мира путём завоеваний, тем больше препятствий создаётся на пути; если достичь военной цели, то чем больше уступок потребовать от побеждённой страны, тем скорее вызовешь в ней стремление изменить существующее положение вещей.​

Заключение: против примитивизма в военной стратегии
предлагают соблазнительно простую формулу: бей быстро, бей сильно, убивай лидеров, наноси максимальный ущерб. Это логика компьютерной игры, где война сводится к максимизации «damage per second».

Реальная война — это продолжение политики. Она подчиняется политическим целям, ограничивается доступными ресурсами, определяется природой противника и международным контекстом. Единственно правильной стратегии не существует — существует стратегия, адекватная конкретным условиям конкретной войны.

История даёт нам ясные уроки:

Фабий победил Ганнибала терпением, а не агрессией​

Россия уничтожила Наполеона истощением, а не решающей битвой​

Вьетнам победил США не огневой мощью, а стратегической стойкостью​

Красные победили белых не через харизматичное руководство, а через организацию и истощение​

Декапитация руководства может работать в определённых условиях — против централизованных, иерархических, небольших организаций. Но против крупных, децентрализованных, идеологически мотивированных движений с глубокой социальной укоренённостью эта стратегия провалилась снова и снова.​

Те, кто сравнивает действия России с действиями Израиля, игнорируют фундаментальные различия в контексте, масштабе, противниках и политических целях. Это не более разумно, чем сравнивать хирургическую операцию с полевой ампутацией — формально в обоих случаях режут, но на этом сходство заканчивается.

Война — это искусство возможного, а не желаемого. И пока критики на диванах требуют «решительных действий», профессиональные военные и стратеги вынуждены учитывать реальность: ограниченные ресурсы, политические цели, международные последствия, природу противника и долгосрочные перспективы послевоенного мира.​

Клаузевиц предупреждал: «боевой дух необходим для успеха на поле боя. Однако воин, который сохраняет хладнокровие в бою, имеет преимущество перед воином, ослеплённым гневом». То же самое относится к стратегам: те, кто требует немедленной мести и максимальной агрессии, ослеплены эмоциями. Те, кто методично работает над достижением стратегических целей, сохраняя возможности для манёвра, — профессионалы.​

кто-то может продолжать восхищаться израильской решительностью. Но история покажет, чья стратегия оказалась верной — те, кто требовал быстрых решений и максимального насилия, или те, кто методично работал над достижением политических целей войны, понимая, что мир после войны важнее сиюминутной тактической победы.

Мазь от артрита kanyeHB

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив