Помрачение

Ей – 30, выглядит моложе; мне – на 20 больше, выгляжу на 10-12 моложе.
Когда встретились с К., я не искал новых отношений – отходил от старой многолетней связи, тихо себя изжившей. Она, увидев в публичном месте, подошла познакомиться. Решил отвлечься, да и приятно было – девушка жарко на меня завелась. В любви не объяснялся (объяснялась она), обещаний не давал (давала она), но через какое-то время сказал, что мне с ней хорошо, можем пожить вместе, а там видно будет.
Стали жить. Я взял на себя все материальные заботы и немало хозяйственных (она потом говорила, что мало – возможно, что так, и водить ее маленькую девочку в садик и забирать, когда у мамы была работа, можно было чаще, равно как и ходить в магазин и т.п.).
К. была постоянно, без выходных, занята работой. Работа была как бы творческая и состояла в основном из придумывания проектов в жанре «как нам обустроить Россию». За это почти ничего не платили, но было много «творческих командировок» и «встреч с интересными людьми». Натура увлекающаяся, К. делала много дел сразу, пребывала в постоянной запарке, никогда не имея времени качественно доделать свои проекты, подобрать предметы дамского туалета с полу или одеть девочку по погоде и иметь в кармане платок, чтобы вытирать ребенку нос. В критические моменты я помогал с проектами; посмеиваясь и ужасаясь – что такое выпало на старости лет – подбирал «предметы» с пола и ходил с платочком, чтобы вытирать ребенку сопли, которые текли столь часто, что обе дамы к ним привыкли и не обращали внимания.
Меня это удивляло, временами забавляло, временами угнетало, иногда раздражало. Довольно быстро стало ясно, что к семейной жизни К. не приспособлена. Бардак и ложно понятую богемность (читай: неряшливость) она принимала за непременные составляющие творческого образа жизни. А я, поражаясь внутри себя – во что это такое я встрял – привязывался все больше. Прям как папик – с заботливой нежностью по отношению к малолетней дурехе. Хотя какая он малолетняя! Если такой образ жизни не изжит после студенческих лет – это, пожалуй, навсегда.
Но главное не это. Где-то через год я узнал, что в деловых поездках она стала заниматься сексом со случайными коллегами. Было отвратительно, но я пожил немало и знаю, что человек слаб, в поездках часто бывают провоцирующие ситуации – в общим простил и раз, и два. Но это стало продолжаться и в нашем городе – в какой-то изумительно бесстыдной форме. В ответ на мой шок была целая гамма чувств: от попыток сказать «А че тут такого?» (она сама, кажется, верила, что ничего такого особенного – ведь я-де люблю только тебя, а это просто так) до истерического взрезания вен (тупой нож оставил розовую вмятинку на коже) и обещаний, что больше никогда ни с кем ни за что (немедленно нарушенных).
Я ушел. Было погано. Но не было чувства ненависти или злобы – только замаранности, изумления (я в общем-то сильно изменил ей качество жизни – не буду расписывать) и… жалости. Она пустилась во все тяжкие – с одним, другим, третьим, со всеми одновременно. Что-то рассказывала, рыдая, о чем-то писала (литературная барышня), о чем-то я узнавал от знакомых, которые были в ужасе. Я предложил модус дружеских отношений – сказал, что буду заботиться и гладить по головке.
В течение этого года я занимался душеспасительными беседами, носил еду (и готовил – самой ей такими глупостями заниматься некогда), привозил разные стильные одежки, давал понемножку деньги на жизнь. Недавно, когда я был с месяц в одной далекой стране, я узнал, что она страдает от одиночества и каких-то невнятных страстей, позвал ее на неделю развеяться. Был полный восторг, умиротворение, благодарность… Потом она рассказала, что на обратном пути в ночном самолете имела секс с соседом. Потом еще всякое-разное, абнормальное. Потом я за руку отвел ее сдать анализы – обнаружилась какая-то мерзость сразу по трем позициям. Похоже, она совершенно слетела с катушек и не может остановиться. А я не могу остановиться о ней думать, жалеть, взывать… Какая-то даже патология с моей стороны – взрослый мужик, многого достигший и пользующийся немалым признанием в профессиональной сфере, одержим желанием помочь падшей женщине – прям, достоевщина какая-то, тьфу. И чего делать? – Плюнуть с отвращением и забыть не получается. Для себя я, разумеется, ее не хочу – жить с ней невозможно. Но жалеть и думать перестать не получается… и желать помочь...
|
</> |