​​Политическая оппозиция в ссылке.

augean_stables — 02.04.2024 Чьи интересы она отстаивает?


Jan Esberg, Alexandra A. Siegel

Политическое изгнание — это мощный инструмент давления на оппозицию. Оказавшись за пределами странами, её представители теряют прежние рычаги давления на режим и не могут активно участвовать в политической жизни своей страны.

На постсоветском пространстве этот феномен приобрел особый масштаб после протестов в Белоруссии в 2020 году, а затем и массового исхода граждан России в 2022 году после начала конфликта России с Украиной. Огромное количество оппозиционеров оказались за пределами своих стран, но, тем не менее, продолжили вести политическую деятельность. Многие наблюдатели заметили, что политики в изгнании как Светлана Тихановская и ряд других российских политиков агитировали Запад вводить санкции против своих стран — а некоторые даже выступали за военную интервенцию.

Является ли такое поведение типичным или необычным? Ведут ли себя так только политики с постсоветского пространства?

Ученые из Пенсильванского университета утверждают, что нет. Они провели исследование венесуэльской оппозиции и выяснили, что многие деятели оппозиции в изгнании как, например, Хуан Гуайдо, теряют связь с родиной и начинают больше ориентироваться на население принимающей страны и международную аудиторию.

Исследователи провели свое исследование, изучая тональность и смысловую нагрузку 5 миллионов постов 357 деятелей в изгнании в X (бывший Twitter) с 2013 года. Их методика довольно проста: в качестве независимой переменной они взяли статус оппозиционера (покинувший или не покинувший страну), а в качестве зависимой переменной — количество постов на определенную тематику (санкции, военное вмешательство, местные проблемы и пр.)

Что в итоге вышло: ⬇️

◾️ У оппозиции в изгнании спустя 2 месяца после отъезда из Венесуэлы резко выросло количество твитов с призывами к иностранным правительствам принять меры в отношении враждебного оппозиционерам режима. Среди этих мер: санкции, дипломатическое давление и военные интервенции.

◾️ Изгнанные политики все больше ориентируются на международную аудиторию и игнорируют проблемы жителей родной страны. Количество твитов с обсуждением внутренних проблем после изгнания сократилось в 2 раза.

◾️ Оппозиционеры переходят от умеренной к ультракритической позиции в отношении правящего режима. Например, венесуэльские политики делают особый акцент на связь режима Мадуро с бизнесом картелей.

Конечно, нельзя утверждать, что данные постов из Twitter’а могут адекватно передать всю сложность настроений и позиций политиков в изгнании. Тем не менее, тех, кто активно следит за политической повесткой среди российской оппозиции, может поразить удивительное сходство между венесуэльскими и российскими оппозиционными политиками в эмиграции.

Отвечая на главный вопрос: многие деятели оппозиции вместо внутренней аудитории начинают ориентироваться и продвигать интересы принимающей страны и тщательно калибруют свою риторику, чтобы удовлетворять запросам международной аудитории. Внутренняя аудитория уходит на второй план, так как её поддержка больше не играет значительной роли.


Esberg, J., & Siegel, A. A. (2023). How exile shapes online opposition: Evidence from Venezuela. American Political Science Review, 117(4), 1361-1378.

#кратко

Politicanimalis

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив