Поговорим о счастье

Мы народ-максималисты. Что нам всякие мелкие вопросы – менять Путина на обобщенного Навального-Ходорковского или нехай, пущай правит, коль уж скоро оказался на царстве. Нам подавай вопросы покрупней: будет Россия счастливой или не будет? Не будет – так и огород городить нечего. А будет – ну, тогда давайте разговаривать.

И в общем – это подход правильный: нечего размениваться на мелочи, не разобравшись с главным.

Тема эта вполне новогодняя, вполне ко времени. Святочная такая тема. Так что давайте поговорим. Что такое счастье? Какое бывает счастье? И возможно ли счастье для всех?

То, что счастье для каждого свое, люди заметили очень давно. И понятно: самое доступное определение счастья – состояние удовлетворения неудовлетворенной до того потребности. Человек чего-то очень хотел, а теперь получил.

Потребности у разных людей разные: одному хочется щей, другому – жемчуга, третьему – чтобы сдох сосед... Соответственно, и счастья у людей разные. И понятно, что никакого общества, где все счастливы, быть не может, потому что счастье для одного уже само по себе будет несчастьем для другого. Здесь можно было бы тему и закрыть, если бы не одно «но».

По мере психического развития (личностного роста) людей меняются их потребности, а вместе с ними меняется и характер их счастья. Счастливыми их делает любовь, красота, а потом – и еще более тонкие вещи, например, та, которую мы называем «религиозным чувством». Поэтому то, что принципиально невозможно для невысокого человека из-за доминирующих в структуре его психики алчности, агрессивности и страхов, для людей более развитых, переросших эти не пускающие душу в рай якоря, становится принципиально возможным. Общество высоких людей, людей высокой души может быть счастливым. И тем счастливее – чем выше люди.

Но возможно ли общество высоких людей? Такое, где низких не было бы вовсе? Если подойти к вопросу практически, то видно, что во всяком случае на обозримую перспективу такое общество невозможно. От злых, глупых и алчных ни на какой необитаемый остров добрым, умным  и тонким не убежать. Так что вопрос все равно остается закрытым: никакое счастливое общество при современном состоянии души человека невозможно. Не доросли.

Однако и здесь есть свое «но». Невозможно-то оно невозможно. Но невозможно оно только, как состоявшееся общество счастливых людей. Ну, а если немножко смягчить условие задачи, и захотеть не общества счастливцев, а общества, которое планомерно старается стать счастливЕЕ – которое делает всех своих членов сегодня счастливее, чем они были вчера? Такое общество возможно?

И тут оказывается, что в таком обществе как раз ничего невозможного нет. Что такое общество как раз очень даже возможно. Более того, если с этой точки зрения мы посмотрим на всю мировую историю, то мы увидим, что вся она – это и есть история выращивания человека, делания человека счастливее.

Только процесс этот очень медленный. И не всегда поступательный, если мы смотрим на него не с исторической колокольни, а через увеличительное стекло. Тогда в нем часто можно заметить «шаг вперед, два шага назад». Через увеличительное стекло вообще хорошо видны всякие иррегулярности.

Но они, эти иррегулярности не меняют главного – того, что сегодня наступает время, когда мало замечаемый ранее, мало осознаваемый процесс совершенствования человека становится все более осознанным и таким образом превращается из того, что с нами ПРОИСХОДИТ, в то, что мы ДЕЛАЕМ, в нашу работу.

Вот так мы и получаем ответ на главный вопрос. Нам невозможно сделать общество всеобщего счастья. Но нам вполне по силам так организовать общественную жизнь, чтобы наше общество помогало людям становиться счастливее. Для этого не нужно стремиться удовлетворять всякую блажь, всякую прихоть, которыми наполнены невысокие души. Нужно другое. Нужно помогать людям вырастать над этой блажью.

Как это делать и что для этого нужно? И не будет ли здесь насилия над личностью? Все это рабочие вопросы. Но, предваряя ответ на них, скажу сразу: ничего невозможного здесь нет. И кровопусканий не понадобится. Все эти рабочие вопросы вполне разрешимы. Было бы желание.