подслушанное

- Нина! Послушай! Я дожила до того, что шею брею себе сама! Разве для того меня мать рожала, Нина?!
Перед моими глазами проносится картина: женщины в роддоме. Идут робкой вереницей за деловитой санитаркой, одёргивают халаты, тихонько откашливаются. Заходят на цыпочках в застеклённый бокс, где спят новорожденные. Каждая находит своего, достает из кармана карандаш, мусолит. И на табличке, прикреплённой к кровати, в графе "Жизненное предназначение" выводят:
– "чтобы родила мне троих внуков",
– "чтобы подал стакан воды",
– "чтобы выучился на юриста",
– "чтобы вырос интеллигентным человеком, а именно закончил музыкальную школу по классу аккордеона".
А одна тётенька садится на корточки и напряжённо думает. Написать "чтобы сама брила себе шею" или не нужно? Написать или нет?
– Ваши запросы будут рассмотрены в недельный срок, – привычно сообщает санитарка, расхаживая туда-сюда. – Нет, не всем согласовывают. Процентам двадцати восьми где-то. Женщина, у вас в слове "аккордеон" две ошибки.
– Что, могут не принять?
– Примут. Но все-таки напишите лучше "шахматы".
"Надо что-нибудь масштабное придумать, – думает тётенька. – Не позориться насчёт шеи! Чай найдётся добрый человек, который побреет, если что".
И медленно выводит, скрипя карандашом:
– "Чтобы открыла новый..."
Тут грифель ломается.
– Нет уж, Нина! – экспрессивно говорит женщина в телефон, удаляясь. – Меня эта сучья жизнь так эпилировала...
Окончание фразы теряется где-то в метели.
Шанхайский барс напоследок удовлетворённо подмигивает мне и самозабвенно переливается всеми десятью тысячами своих шерстинок, словно гигантское павлинье перо.
|
</> |