Подхвати выпавшее знамя.

budimir — 18.04.2011 Сегодня, в юбилейный двадцатый день голодовки, я принял решение её прекратить. Несмотря на то, что требования мои не были выполнены даже частично, никаких «положительных сигналов» от власти я не получил, а общественно-политическая ситуация за это время и вовсе дошла до ручки.

В новогоднем телеобращении самопровозглашённый президент внезапно почти уважительно признал наличие в стране значительного числа несогласных (по его арифметике таковых пятая часть населения). И хотя он признал только наше пассивное право иметь «свою точку зрения, особое понимание мироустройства и развития нашей страны», но не активное право отстаивать, пропагандировать и распространять эту точку зрения, не говоря о том, чтобы бороться за её политическое воплощение, всё равно это выглядело серьёзной подвижкой. Кажется, впервые несогласные получили с самой высокой трибуны статус «неотъемлемой части общества».

После теракта 11 апреля несогласные вновь были втоптаны в грязь, названы «подонками, негодяями, мразью», отлучены от народа, выделены в чуждую, враждебную касту, зловещую «антисистему». Теракт топорно, но с НЛП-настойчивостью рифмовали, увязывали в одну цепочку с событиями 19 декабря, разрывом отношений с Европой, валютным и продовольственным кризисом, представляя несогласных виновными во всех бедах белорусского народа. Ни о какой оттепели, а значит и облегчении положения политзаключённых, говорить теперь не приходится.

Спрашивается, почему тогда я отказываюсь от задуманной борьбы?



1) Как поёт поэт в стихах: «Мама просила - останься с нами! Папа просил - останься с нами! Ребята просили - останься с нами!..». Просьб прекратить голодовку стало так много, что и дальше их игнорировать просто неприлично. Мама Никиты Лиховида приходила для этого ко мне домой, родители других политзаключённых написали коллективную телеграмму, публично призвали прекратить голодовку genosse_u, petra_leleka, feduta, не говоря о массе приватных просьб от полузабытых родственников, давно потерянных друзей, едва знакомых и совсем незнакомых доброжелателей.

2) Политическая голодовка отличается от молитвы схимника за грехи всего мира, действия по определению одиночного и сокровенного, тем, что нуждается в поддержке со стороны общественности. Увы, каких-либо солидарных действий в поддержку моих требований со стороны вроде бы заинтересованных лиц я практически не увидел.

Кроме сайта, сделанного Жанной Ямайкиной, третьего пункта в резолюции конференции гражданского общества, внесённого по инициативе Владимира Мацкевича, и связи с Human Rights Watch товарища docvtumane ничего предпринято не было.

Я не говорю о пикетах, митингах или присоединении к голодовке. Но какие-нибудь взволнованные и гневные коллективные письма куда следует можно было, наверное, написать?

Такое впечатление, что те, кто выказал заинтересованность в продолжении мной голодовки до конца, только и ждали этого самого конца - в надежде заполучить «сито мусеника за зимокарацию», иной результат их бы не удовлетворил.

Извините, как ни решительно я был настроен, голодовку я объявлял не для того, чтобы бросить свою смерть в лицо власти и обществу. В этом случае, как многие замечали, эффектнее было бы совершить самосожжение.

Да и могла ли смерть широко известного в узких кругах блогера Будимира всколыхнуть белорусское общество настолько, что оно стряхнуло бы застойную дрёму, зашевелилось, расправило плечи и сбросило с себя ярмо наглой и хамской диктатуры? Ох, сомневаюсь... Даже если говорить только о политически обеспокоенном сегменте общества. Помнится, когда 19 декабря мы двигались в колонне, наверное, наиболее бескомпромиссно настроенных демонстрантов и пришла новость, что Владимир Некляев жестоко избит ментами, находится в реанимации, мне казалось, что новость вызовет бурю негодования, заставит отбросить иллюзии о возможности мирного устранения общественного зла, приведёт в состояние боеготовности... Колонна понуро молчала. И продолжала двигаться, строго соблюдая правила дорожного движения. У кого бы я возбуждённо ни спрашивал, знают ли они, какая ужасная дикость произошла, ответом мне было какое-то обречённое: «Ну да, знаем...». Типа, хреново, да что поделаешь.

Скажите честно, вы, те, кто с надеждой ожидал весьма вероятного фатального исхода моей голодовки, хотя бы вас моя смерть заставила бы выйти на улицы и биться до конца? Только её вам не хватает, чтобы исполниться решимости? Боюсь, не хватает чего-то другого. Необязательно «пороха в пороховницах», просто ситуация не созрела, да и вас лично отчаяние не взяло за горло, границы «Внутренней Монголии» всё ещё достаточно широки, экономически у большинства из вас всё не так и плохо...

В любом случае, заведомое самоубийство, во что неизбежно превращалась бессрочная голодовка без солидарных действий в поддержку её требований, в мои планы не входило.

3) Подтолкнул меня к такому решению и теракт 11 апреля - почему, наверное, объяснять не надо. Тем более, у меня на объяснения сил не осталось. Есть-то я ещё ничего не ел. И когда удастся поесть неизвестно.

ЗЫ: Главное, внезапно не помереть сдуру теперь. Знатный был бы абсурд!

ЗЗЫ: Петра Лелека предлагает флэш-моб в формате эстафетной голодовки, хоть бы и по одному дню. Как средство давления на власть, это, конечно, курам на смех, но в качестве повода для следующей информационной волны, при условии большого числа участников - может быть очень даже ничего. Дерзайте. Нельзя, чтобы про политзаключённых забывали.

Я хотя бы попытался (с)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив