Подарки, которые всегда в твоем сердце


Записки неизвестной писательницы, случайно оказавшейся на хуторе Вертячем
Если бы мне сказали, что я, автор скромного ЖЖ-блога с несколькими десятками читателей, буду сидеть на берегу Дона, перебирая ракушки и размышляя о том, что счастье — это вовсе не гипотетические гонорары и признание, а вот эта мелкая рябь на воде, я бы, наверное, самой себе покрутила пальцем у виска. Но жизнь — дама с причудами.
Все началось с того, что муж внезапно заявил: «Едем в отпуск. На Дон. Хутор Вертячий». Он произнес это с той же интонацией, с какой обычно говорил «мусор вынесу завтра» — то есть так, будто это уже решенное дело, не подлежащее обсуждению.
Я попыталась возразить:
— Но там же ничего нет!
— Именно, — удовлетворенно ответил он.
Наш четырнадцатилетний сын, разумеется, обрадовался — он уже видел себя героем какого-нибудь приключенческого романа, где он ловит сомов голыми руками и строит плот из подручных средств. А я… я представила себя в глуши, без кофе, книг и прочих благ цивилизации, с планшетом на коленях, если будет интернет и блокнотом, в прочих случаях, и тщетными попытками писать что-то вменяемое под аккомпанемент кузнечиков и храп мужа после обеда.
Так и вышло.
Первые дни я злилась. На мужа — за то, что он спокойно сидел с удочкой, будто для него и не существовало проблемы отсутствия нормальных бытовых условий. На сына — за то, что он с восторгом копался в тине, выискивая каких-то пиявок. На весь этот хутор — за то, что он был именно таким, каким и должен быть: пыльным, неторопливым, равнодушным к моим привычкам.
А потом я просто вышла к реке.
Без планшета. Без планов. Без мыслей о том, что «надо бы написать хоть что-то, а то читатели забудут».
И нашла ракушку.
Потом еще одну.
Потом целую пригоршню.
Они были некрасивые — обломанные, шершавые, с налипшим песком. Но в каждой была история. Вот эту, наверное, выбросило во время последнего паводка. Эту долго терло о камни. А эту… может, даже какая-то рыба уронила.
Я вдруг поняла, что они похожи на мои тексты — неидеальные, неровные, но настоящие, которые я каждый день проживаю и записываю, без приглаживания и украшательств.
На третий день я нашла корягу.
Не просто кусок дерева — а что-то с характером. Изогнутое, как вопросительный знак, выбеленное солнцем, с гладкими местами, где его годами ласкала вода.
В Москве такую вещь назвали бы «арт-объектом» и поставили бы в модной галерее. Здесь же она просто лежала в песке, никому не нужная.
Я подняла ее и рассмеялась.
Вот же оно — все, что нужно. Никаких терзаний, никаких рассказов. Просто кусок дерева, который река превратила во что-то прекрасное.
Дома я вечно куда-то спешила. Даже когда писала «для себя» — все равно где-то в голове сидело: «А вдруг это кто-то прочитает? А вдруг это кому-то не понравится?»
Здесь время текло иначе.
Я могла сидеть на берегу час. Два. Три.
Смотреть, как солнце медленно катится к горизонту.
Слушать, как сын что-то кричит мужу с берега.
Думать.
Или не думать вовсе.
Теперь, когда наш «отпуск» подходит к концу, я понимаю: мир дарит нам куда больше, чем мы замечаем.
Ракушки — напоминание о том, что неидеальное может быть прекрасным.
Коряга — символ того, что время и терпение превращают даже самое простое, обычное и незаметное в искусство.
А тишина… тишина — это роскошь, которую мы разучились ценить.
Я все так же пишу в ЖЖ. На меня подписаны многие, но читают лишь несколько и это хорошо. Теперь в моем кармане лежит ракушка — на случай, если я вдруг забуду, что счастье не в признании.
А в подарках судьбы, которые навсегда в моем сердце.