Почему европейцы так трусливы перед лицом терактов

Как и обещал - статья, в которой вина за современное позорное
поведение европейцев и в частности бельгийцев перед лицом
терроризма возлагается на Йохана Хейзингу.
Не могу не отметить, что мое объяснение всей этой толерантной стыдобы на сегодня является единственным разумным объяснением.
http://um.plus/2016/03/28/pochemu-u-evropejcev-holodnaja-krov/
Излишняя яркость и полнокровие, сила страсти и аффектов, не обузданные суровой аскезой, представляются Хейзинге разрушительными для общества и культуры.
Стремление к яркости и вкусу к жизни порождает насилие, беспокойство, стремление к переменам, поведение вне этики и аскезы и, в конечном счете, разрушение. Перенесенное на целые нации героическое самовосприятие и дух борьбы порождает милитаризм и фашизм, как в Германии, и ведет к стремлению нации прожить яркую жизнь и добиться великих свершений – в том числе за счет малых и слабых. А для Германии малыми и слабыми были как раз Голландия и Бельгия.
Цена «излишнего полнокровия» стала понятна для бельгийцев еще во время Первой мировой войны, когда проходя через Бельгию, вовлеченную в войну лишь потому, что это было нужно для развертывания по плану Шлиффена, немцы расстреливали сопротивлвяшихся, сжигали дома и города, разрушили исторический Лувен вместе с его уникальной библиотекой...
Противоположностью полнокровия стало обескровливание, культурная и психологическая анемия сознательно и целенаправленно сформированная у современного человека.
Мы видим торжество политкорректности, то есть запрет на создание и применение языковых кодов, которые поражают противостояние и агрессивность. Мы видим атаку на мужское начало, как на слишком воинственное и агрессивное. Мы видим раздробление больших групп, наций, классов, сущность которых порождает борьбу, на множество меньшинств, которые слишком слабы, чтобы действительно бороться и которые утверждают себя через обеспечение себе привилегий при помощи шантажа и сделок.
Новый возникший в Европе (и транслированный в разной степени концентрации на весь Запад, а затем и за его пределы) тип человека может показаться дегенеративным: он действительно чужд больших страстей, больших целей, больших амбиций, лишен ясных этнических и социальных предубеждений, зациклен на комфорте и практически утратил мужественность, равно как и женственность. Он выглядит цивилизационным евнухом, если не хуже.
Но… Зато он не представляет собой угрозы хрупкому «общеевропейскому дому». Он не разрушает и не бузит...
Восстановление героического и полнокровного типа человека конечно за несколько лет вышвырнет мигрантов за пределы Европы или заставит их жить по правилам. Но вот станут ли после этого «жить по правилам» сами европейцы? Не увидим ли мы кровавого раздела Фландрии и Валлонии в той самой Бельгии? Будут ли пограничные англо-шотландские войны? Отстоит ли Каталония свою независимость вооруженным путем, или будет сметена более сильной Испанией? Какие жестокие и кровавые внутриполитические беспорядки ждут столицы Империи Комфорта? Не воскреснет ли в полной мере идея решения проблем Европы через возрождение «Натиска на Восток» (в этом смысле мы, жалуясь на европейскую анемичность и насмехаясь над толерантностью, нарушаем золотой принцип: "Не буди лихо пока оно тихо")?
Цена отказа от цивилизационной анемии может оказаться для Европы слишком высокой и даже более разрушительной для комфорта и культуры, чем нашествие мигрантов и даже террористов из Халифата...
|
</> |