По нулям кислород и бензин

ann_duglas — 06.08.2011 Теги: Сурков искусствоведов группа тихо
восторженно глядит на холст
и вдруг один седой и строгий
отчетливо сказал говно

Беря в разработку лютую херь произведение Натана Дубовицкого "ОКОЛОНОЛЯ" я, в принципе, догадывалась, что меня ждет. Ничего хорошего. Унылый постмодернизм с претензией и псевдофилософией, зато без сюжета и смысла. Так оно и вышло.

Пикантность книге придают исключительно неподтвержденные официально слухи (о, эти милые литературно-закулисные сплетни), что автор не кто-нибудь, а Сам-Сурков. Очень даже может быть. Не знаю, лично писал или нанимал негров для стенографирования и обработки, но высказывания маститых критиков наводят на страшные подозрения.

Вот что нам сообщает писатель Ерофеев: "Книга писателя Суркова обладает безусловным литературным драйвом. Это талантливый текст, своего рода внедорожник, который несется по болотам и пустошам современного литературного пейзажа, слегка буксуя на литературщине и окололитературных кроссвордах (из-под колес летят, как грязь, Борхесы и Гуссерли), скользя на олбанском сленге, авторском остроумии, лирическом самолюбовании, а также любовании своим умелым водителем." Источник

Прочие обозреватели стыдливо мычат, сравнивая Дубовицкого то с Борхесом, то с Маркесом, то с тухесом Набоковым, бормочут про глубинные смыслы и национальные идеи, но они часто несут бред в этом текстовом режиме, пора бы и привыкнуть. И только Великий Барин Всея Руси Малыя, Белыя и Прочая лизнул до самых гланд: "Красиво глядя в зал поверх голов, как умеют только Михалковы, он сказал, что «Околоноля» – поистине великая и потрясающая книга; книга – шедевр, остро необходимый нашему народу именно теперь, как глоток свежего воздуха; автор – талантливый и великий писатель, которому удается находиться одновременно внутри повествования и над ним; такой книги у нас не было со времен «Мастера и Маргариты». Источник

Это очень смело со стороны Михалкова - приплести сюда именно Булгакова, который, помнится, танком ездил по всяким Ликопастовым, Агапеновым и Измаилам Александровичам. Кто ж знал, что обсмеянная им "Тетюшанская гомоза" в наше время будет считаться модной интеллектуальной прозой и никак не меньше.

Но с другой стороны - а что  еще остается бедолагам-критикам? А вдруг и правда Сурков? Поругаешь - и не видать тебе больше ни публикаций, ни ТВ-программ как своих ушей без зеркала. Слишком сильно похвалишь - а ну как снимут завтра, тогда что? Вот они и пробираются по литературному болоту, закрыв глаза от ужаса. Шаг влево-вправо - бульк! только тебя и видели. Писателей и критиков прорва, и все ж хотят поближе к кормушке, а издатель нонеча пуганый пошел...

А я существо независимое. Я Чорный Критик, которому глубоко наплевать на всю литтусовку оптом и в розницу. Я больше скажу - мне и на собственно личность аффтара давно и прочно наплевать. Перед судом истории все равны, хоть Сам-Сурков, хоть Махатма Ганди. Книжечка-то вот она, уж если ее издатели издали, а пираты сперли, то я почитаю и выскажусь. Терять мне нечего.  Книг не пишу, на конвенты не катаюсь, а сожгут мне завтра салун - так мы тогда точно будем знать, чьих это завистливых лап дело. У меня блиндаж есть, не пропаду. Могу говорить, что думаю.

Сказать мне есть чего. Я, может, осознала и прониклась тяжким трудом подвижников от литературы - злополучного Букеровского комитета, которого в последнее время только ленивый не ругал. Ре-бя-та! Да если среди прочитанных ими книг вот такого постмодернизма хоть половина - я их решению нисколько не удивляюсь. Знаменитый Афедрон в этом ряду сияет как солнышко, там хоть поржать можно.

У меня было гнусное подозрение, что первоначально роман назывался "ОЛОЛОКОНОПЛЯ", а потом часть букв куда-то подевалась. Если бы на Википедии не было краткого содержания, я бы свихнулась напрочь. Помнится, еще Репин издевался над всякими абсракционистами, которые малюют цветные пятна, но не в силах нарисовать лошадку. В литературе последнее время творится та же фигня. То есть талант и умница Умберто Эко, отрада наша, честно пишет о том, как важен сюжет для раскрытия писательского замысла. А все прочие хэнии среди удобрений увлеченно катают простыни на тему "Взгляд и нечто". Все этак с подвывертом, все непроста. И чуть что - начинают выть о том, что быдло-читатель не ценит, сцуко, литературу серьезную, которая сеет всякое разное, но далеко не всегда разумное и вечное. (Дальше синим текстом будут цитаты)

Хорошо ли видно вам пустое пространство, в которое входят два клоуна, enter two clowns, пара нескромных скоморохов, колких комиков, мастеров своего дела — а дело их просто дразнить и дерзить, смущать и смешить, — впрочем, готовых при случае сыграть и трагедию, и пастораль, и нечто неопределённое. - что меня у Дубовицкого бесило больше всего, так это привычка подбирать к каждому слову по сорок синонимов или антонимов. Прием хорош, не спорю, но не в каждой же строке, абзаце, странице, главе. Читатель-то все же не тупой, неграмотный, малоумный, бестолковый, ограниченный. Или текст надо было надуть как дирижабль?

Входят два клоуна; имя им Бим и Бом, Инь и Ян, Адам и Ева, Тайра и Минамото, Владимир и Эстрагон, Он и Офф, Ницше и Пустота, Маша и Медведи. - Я ж говорю. Каждой твари по харе.
 
Содержание пересказывать не буду, это невозможно. Опус как лоскутное одеяло, да еще и с не имеющими никакого значения вставками. Главный герой Егор (писатель, естественно, а как вы догадались?), то и дело норовит прочитать свои рассказы вслух, можно подумать, мне это смерть как интересно. Все в кучу: тут у нас и девяностые, и нулевые, и бандиты, и красивая жисть, и терроризм на заднем плане, и подлец-режиссер, и деревня, и пустота, и смысл жизни, и немножечко блядства на закуску. Да на той поляне кто только не топтался, а уж после Пелевина с Сорокиным она вообще выжжена дотла... Нет, собирают ошметочки по кустам, пакуют в красивые обложечки. Тьфу.

Литературное изложение не просто хромает на обе ноги. Оно сидит на культяпках и просит милостыньку. Подайте убогому пару метафор, коли не жалко, дай вам святой Маркес здоровья. Я уже говорила про повторы и самоповторы в каждом абзаце, но построение фраз тоже ничего себе:

...двумя деликатнейшими из многочисленных своих ухоженнейших, видно, только полчаса назад вынутых из маникюрного кабинета, молодцевато стареющих пальцев...

Степенная кпссцивилизация, составленная из многословных полостей и прорезиненных длиннот, сама по себе была конгруэнтна нудному лауреатскому роману. Так что чтение удерживало трепыхающиеся умы в общей вялотекущей жиже глохнущей жизни.

Закативши садическое фортиссимо и фонтанируя раскалёнными слезами, девочка наблюдала за папой, как биолог за белой мышью, только что получившей лошадиный дозняк непроверенной микстуры, которая если не убьёт, то что-нибудь да вылечит.

она на глазах у всех с ним всё переглядывалась и плясала потом непечатным способом;

Выражения лиц проступали разнонаправленные. Видна была сейчас готовность брататься, но в то же время и пристрелить по-братски желание тоже как бы ощущалось.

К началу нулевых мутация братвы увенчалась полным преображением. Золотовалютные цепи и браслеты радикально полегчали. Татуировки выцвели, как средневековые фрески, и стали редкостью.

И добился права видеть дочь. 2 (два) раза в неделю.

Можно бы посоветовать антикуччу абалона с перуанской халапенью, но к нему сибулет обычно идёт, а на сегодня сибулет кончился, а без сибулета абалон уже не тот. А так всё, как везде — скучноватое меню, — сожалел(а) и каялось официант(ка).

Жующие модели, последние модели отечественных баб, модернизированные, прошедшие тщательную предпродажную подготовку, неслыханной комплектации

Егор от переначитанности начал графоманить и сам, инда возомнил себя поэтом (к счастью, ненадолго), участвовал в призрачных литературных движениях контрофициоза - от оно че, Михалыч!!!!

Из текста становится понятно, что аффтар много че курил. И Маринину курил, и Гумилева, и Гайдая, накурившись, просматривал. А потом все, что запомнил - в свою книжку впихнул, не пропадать же добру.

  Плакса, женщина странноватая, в одном была, как все женщины, — она хотела стать актрисой. <...> Точнее, уехала со съёмочной группой фильма «Жилой материк». Точнее, с режиссёром этого фильма Якиным. - ты пошто, смерд, боярыню обидел???

Студия «Kafka's pictures» снимает фильмы, очень похожие на обычные, среднего качества, каких много. Но сцены насилия в них — всегда не просто натуралистические, а самые что ни на есть натуральные. - Каменскую позовите, она их враз вычислит.

  - Юг контролируется Хазарским каганатом. Уже около тысячи лет. - да что ви говорите?

Про бандитов, конечно, тоже есть. Куда ж без них? Ни одна фильма не обходится без братков, и писателям отставать не с руки. Колоритные персонажи.

Подкатив к культовому сооружению на четырёх-пяти бронехаммерах либо боекайенах, смотря по настроению и погоде, Ктитор для затравки хватал зазевавшегося калеку или праздношатающуюся бабушку из любительниц поглядеть на отпетых дедушек и напихивал им в карманы, в подолы и за пазухи до отказа долларов, евров или рублей, датских крон, даже укр. гривен в зависимости от того, кто бывал ограблен накануне. - а тугрики где?

Только проступал изредка рыжерукий силуэт, да мелькала то наколка (на левой груди профиль Бунина, на правой — Франц Кафка анфас и текст — «зафсё легавым отомщу»), то и в банном пекле не снимаемый и обжигавший то Бунина, то Кафку разогретый немилосердно нательный размашистый крест.

Абакум явился на зов и получил краткое указание: «В бухенвалку его». Так называлась старая баня на краю заросшего бешеными огурцами Стасова огорода, где из провинившихся выпаривали душу и до потери пульса захлёстывали их вениками. - и до смерти закармливали плюшками. Лютая казнь.

Специфические только это бандиты.Чернокнижники, бизнес соответствующий.

А войну за сбыты Набокова в южной москве помнишь? Семь трупов. За розницу Тютчева помнишь? <...> Зато за опт обэриутов когда мы с «крокодилерами» схлестнулись! Хармс и Введенский тогда хорошо шли, как спирт ройял. - наркомафия - это занятие для детей младшего школьного возраста.

Левые тиражи, дефицитные сочинения, самиздат, махинации с макулатурой, халтура с диссертациями для кавказских шашлычников и гвоздичников, переводы видеофильмов… <...> Так что ворует интеллигенция, ворует интеллигентно, самоотверженно и скромно. Ведь интеллигенции положено быть самоотверженной и скромной.  - ай, правду говорит!

А вот и начальник, который хотел бы войти в историю ещё и как поэт. Драматург. Бомарше там, Грибоедов нового типа. А у нас целая орава способных, но чудовищно нищих и по причине алкоголизма слаботщеславных пиитов и витий. Мы у них купим лежалый товарец, никому не нужные, даже им, стишата и пиески. Купим дёшево, по бросовой цене. А начальнику, банкиру или его тёлке загоним за такие деньжищи, что и А.Толстому не снилось, и Евтушенке. - если Сам-Сурков не аффтар этого опуса, то могу только посоветовать ему на будущее - внимательно читать своих наемных писак. А если сам ночами строчил, горя творческим духом... молодец, че уж. Владеет материалом.

Про коррупцию, опять же. Но я вообще не увидела там ТАКИХ откровений, ради которых надо бежать покупать, теряя тапки. Да в энтих наших энторнетах подобного - по копейке за пучок. И разоблачения Навального всяко веселей.

Они же компаньоны. Один идёт к пивоварам и грозит наездом водочников. Обещает защитить, выступить в сми, в Думе, заблокировать вредные законопроекты. Берёт с них тысяч, допустим, пятьсот. А другой в то же время навещает водочников, пугает пивоварами и предлагает то же меню депутатского заступничества. Разводит их, скажем, на единицу. Если не верят, сигналит первому, и тот вносит, и вправду, антиводочный закон. Короче, клиент колется.

—-Ненавижу власть, — революционным шёпотом зашипела Никита. — Все эти губернаторы, депутаты, министры, чекисты, менты, жадною толпой стоящие у трона. Свободы, гения и славы… Палачи. Придушить их всех. Ненавижу. - привет от бабы Леры, и уберите с подоконника свои утюги.

Диалоги - по-своему прекрасны и бредовы:

— Стареете, конформизмом старческим занемогли, — вполвоя взвыла Никита.
— То бандитизмом попрекаете, то конформизмом. Кем же быть? Вам не угодишь.
— Быть бандитом в России — это и есть конформизм.

— Сулла народом наречён был счастливым. Феликсом.
— Вот именно, железным. И не народ его так назвал, а сам он себе такую погонялу придумал.

Про любовь:
— Если я украл миллиард, а любви не имею, то я ничто, — заголосил как муэдзин с колокольни внезапно Рафшан. - ну это так, о духовности, а вот про любовь физическую я целый абзац сперла, не поленилась.

И поцеловав, не смог остановиться и в первый раз, тут же, без романтического перерыва залез в неё вытянутым далеко вверх высоким напряжением, переполненным любопытством, живой жарой и рвущимися наружу семенами передним своим краем. Он остервенело напирал, бил им, как лучом, раздвигающим влажную ночь, как где-то вычитанный им проводник-индеец машет мачете перед собой, пробиваясь к озеру сквозь душную сельву. Он до сих пор помнил финальные судороги, он пролился, как вода, в глазах стемнело, но они не смогли отдохнуть в душистой траве, как юные любовники из буколической фильмы, ибо сразу, без романтической паузы почувствовали, как оголённые места обоих всё это время жадно жрали и продолжали жрать кровавые сумеречные комары. - высокие, высокие отношения! Ромео и Джульетта в подметки не годятся.

— О, блядство! О, хуйня! — заявила вдруг ни с того, ни с другого, ни к селу и ни к городу дочурка. - лучше и не скажешь.

Политкорректность тоже в наличии. То председатель живет с агрономом, то два главных бандюка - друг с другом в одной камере. Красота и благолепие.

Ходили потом слухи, что дружба их переросла в нечто большее, да и чего не случится с мужской дружбой, если ей вовремя не помешают женщины, так что почему бы и не перерасти. Начальство же, прослышав об их несказанной и невиданной доселе близости, умилилось и объединило возбуждённые против неразлучных друзей дела в одно, скрепив таким образом, как могло и насколько позволяли не очень толерантные обычаи сизо и эпохи, союз двух сердец.

И как не написать про деревню, про русский народ, про посконность-духовность и всякое такое? Печки-лавочки, бабушки-церквушки, родники мои серебряные, золотые мои россыпи.

Хозяина своего, егорова деда, Антонина Павловна давно схоронила и жила-была себе на отшибе; кроме варения русской аквавиты, промышляла ловлей рыбы, птицы и некрупного зверя, починкой радиоприёмников и крыш, иконописью и бодрой игрой на трофейной (дед взял Берлин) мандолине. - Есть женщины в русских селеньях, есть! Слона на скаку остановят и хобот ему оторвут.

Что ни делай русский крестьянский человек, закопошится ли в навозе, в космос ли закинется, семь ли потов сойдёт с него у домны или семь кровей на войне, хоть нефть и золото, и американские облигации брызнут у него из-под граблей, так что на его месте и француз уже богат был бы, и китаец, и хохол, и даже беспечный бербер, а к русскому — не липнет капитал. Нейдёт к нему копейка никакая, ни большая, ни маленькая. Не льнёт, и всё тут, высоколиквидный актив. - Так я и знала. Страна-то наша богата, только народишко плох. Извечная беда, ну да что ж поделать, у России свой путь в никуда.

Работаем на контрасте. Духовность у нас там. а страдания мятущейся, но начитанной и интеллигентной  души - тут. И не перепутать!

-  Он богатый, известный. А я бедняк и аноним. И онанист. И педрила к тому же, и наркоман. И либерал. Я ж, Егор, во всех группах риска числюсь. У меня спид наверняка и белая горячка, и все манечки из психического учебника. Верните мне свободу. Я тоже хочу быть богатым и известным, ибо я гений, — заскулил Агольцов. - И меня девушки не любят! А вы поезжайте в Киев, спросите, кем был Паниковский до революции.

Вот вам прекрасное, вот разумное, вечное, и всё так — и религия, и политика, и поставки свеклы. - в этой фразе как в зеркале отразилась суть и идея этой нетленки. А именно: в огороде бузина, в Киеве дядька.

Про что я забыла? Кажется, про философию. Да ну нафиг, какие еще глубины познания, какие еще озарения, над которыми бьется герой, все мысли мало того, что просты и незамысловаты, так еще и сформулированы не раз и не аффтаром. Тоже мне, открыл Америку, сообщив городу и миру "Мы все умрем!". Ну, умрем. И дальше что?

Ах да, он еще видит мир... живописно. Так это тоже не новость. Гашек еще сто лет назад написал "достаточно взглянуть на божий свет, увидеть тучки на горизонте и громоздящиеся вдали горы, услышать рёв лесного водопада и пение птиц, как невольно на ум приходит мысль: что представляет собой капитан по сравнению с великолепием природы? Такой же нуль, как и любой зауряд-прапорщик". Очень точное определение. И стоило из-за этого целую книжку издавать?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• По теме
• Архив