«Патронов не давать! Высоту взять!»

Чем хуже ситуация, тем горячее вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?». Минэкономразвития и Минфин развернулись, как Монтекки и Капулетти, на подмостках российской экономики.

На первый взгляд баталия между Минэкономразвития и Минфином шла вокруг бюджетного правила. Оно, напомню, гласит: объем расходов бюджета на очередной финансовый год определяется как сумма планируемых доходов, рассчитанных исходя из средней цены на нефть за несколько лет, плюс расчетный дефицит бюджета, который не должен превышать 1% ВВП. Минэкономразвития призывает не делать из него догму. Минфин в ответ предлагает его ужесточить.

Минэкономразвития настаивает на расширении госинвестиций (за неимением частных и тем более иностранных) для поддержки экономики на плаву. Ситуация с инвестициями в изложении Росстата такова: в 2013 году наблюдалось их абсолютное сокращение, в январе 2014 года падение производственных инвестиций составило в годовом исчислении 7%, в феврале — еще 3,5%. Перспектива однозначна.

Минфин, однако, не дремлет на страже бюджета.

Единственное, в чем обе стороны сходятся, это в оценке перспектив. Министр экономического развития Алексей Улюкаев считает, что в первом квартале 2014 года, очищенном от сезонного фактора, ВВП уже упал на 0,5%, министр финансов Антон Силуанов считает, что за весь 2014 год российская экономика покажет результат в те же 0,5%, но со знаком плюс.

Что правительство собирается делать? Андрей Клепач из Минэкономразвития однажды провел параллель между сегодняшней экономической политикой и рассказами своего деда-фронтовика. Команды отдаются те же: «Патронов не давать! Высоту взять!»

Но Минэкономразвития потерпело поражение. На совещании у премьер-министра Дмитрия Медведева прогноз министерства от 8 апреля был отклонен. А это был не просто прогноз. Его базовый вариант исходил из необходимости изменения приоритетов экономической политики: во главу угла предлагалось поставить расширение госинвестиций.

Так что ответ на вопрос «Что делать?» правительством дан: ничего не менять. Маршрут проложен: это и закрепление того же бюджетного правила, и заморозка тарифов естественных монополий на текущий год, и более жесткая ориентация ЦБ на таргетирование инфляции. Вектор — борьба с инфляцией.

Каков результат? Цены штурмуют новые высоты, потому что обесценивание рубля перевесило все антиинфляционные усилия. Экономика, для которой борьба с инфляцией, естественно, обернулась подавлением активности из-за прежде всего ужесточения выдачи кредитов, топчется на месте.

Бесславно борясь с инфляцией, правительство окончательно погасило экономический рост и загнало экономику в стагфляцию.

Удивительно, но в горячем споре ни одна из сторон этого не заметила. Хотя первый зампред ЦБ Ксения Юдаева еще в январе на Гайдаровских чтениях говорила о реальной опасности сползания в стагфляцию.

Стагфляция — это не просто стагнация плюс инфляция. Главное — это нарушение рыночных механизмов. Экономика стоит или даже падает, вместе с ней падает платежеспособный спрос, а цены растут. Хотя именно цены — это прямая и обратная связь производства с потреблением. Когда она нарушена, перспективы выхода из сложившейся ситуации становятся туманными. Стагфляция — это надолго.

Отсюда первый вывод: правительство опоздало. Бурю вокруг бюджетного правила и расширения госинвестиций надо было раздувать раньше. Темпы роста экономики следовало удерживать, пока они еще не колебались вокруг нуля. Теперь поздно. Классический порядок шагов при выходе из стагфляции: сначала подавление инфляции, потом возобновление роста.

Можно утешаться тем, что нам привычно, когда экономика падает, а цены растут. Так мы прожили все 1990-е, таким же был и кризис 2009 года.

Но и в 1999 году, когда после сокрушительного августовского дефолта в 1998 году экономика пошла в рост, и в 2010 году ситуация была принципиально иной, чем сегодня. В 1999 году имелись свободные мощности, пущенное в дело импортозамещение после резкой девальвации рубля. В 2010 году российская экономика поднималась, потому что расширился внешний спрос на ее экспорт. И в 1999-м, и в 2010 годах российскую экономику поднимали растущие цены на нефть.

Сегодня извне Россию ничего хорошего не ждет. Санкции — это нечто прямо противоположное подаркам нефтяной конъюнктуры.

Второй вывод: из стагфляции придется выходить самим, причем под давлением. И надежды на то, что инфляцию удастся приручить, нет. Независимо от того, что правительство отклонило план Минэкономразвития, условия геополитического кризиса, в котором оказалась Россия, вынуждают к госактивности. Государство практически всегда действует как монополия, а монополии, которых у нас и так через край, инфляцию поддерживают.

Есть сомнения в том, что курс вообще будет взят на возврат к рынку. Альтернатива — мобилизационная экономика, а она, строго говоря, не вполне экономика, потому что живет под диктат политики.

Николай Вардуль
Экономический обозреватель «Новой»