Патриотизм - свободно принятая традиция

avdeev_roman — 28.10.2012 На этой неделе на своей странице в Facebook я поместил картинку с цитатой Жванецкого о том, что же такое патриотизм. Мой друг по социальной сети очень интересно ее прокомментировал. Мне его статья понравилась, но я хотел бы дополнить ее эпиграфом. К сожалению, дословно цитату философа Мартина Бубера я не помню, но постараюсь передать ее близко к тексту: любая традиция, принятая свободно, есть великое благо; любая традиция, навязанная насильно, есть абсолютное зло.

Я воспринимаю патриотизм как свободно принятую традицию и в данном случае абсолютно согласен с Николаем Сутарминым, чьё мнение вы можете прочитать ниже:

Я стою на позиции, что национальная культура и традиция должны быть признаны осознанно. Как говорила наша великая интеллигентка и переводчица Наталья Трауберг, чтобы жить в стране, надо что-то в ней любить: либо природу и климат, либо традицию, либо веру, либо культуру. Я знаю многих экспатов, которые живут здесь и любят местных девиц. Красивых и доступных. Тоже подход. Но местным, то есть нам с вами, - это все же недостаточный повод для любви (наверное, недостаточный).

Но что же есть особенного в русской культуре и, как следствие, ментальности, типе отношений, организации процессов, политическом устройстве – то, что можно любить? Что? Воров-чиновников? Странный бизнес, когда заниматься всякой мутью надежнее, чем чем-то серьезным, царящий разврат, неурядицы, узурпаторство власти и безумие оппозиции, «пустосвятов беснование» или беснование антиклирикалов, принимающее у нас самые уродливые формы, пьянство, тяжелый климат? Что? Или, может, тюрьмы, переполненные полувиновными людьми? Жестокость законов и неприятие норм поведения большинством населения? Позор существования детских домов (на Востоке детей не бросают, на Западе разбирают). Или может, ГИБДД? Но что-то все же есть. Вот я думаю, на прошлой неделе у меня было несколько случаев: таксист предложил подвести меня бесплатно, и подождать, ибо ему все равно по пути. Мой товарищ накопил денег и отдал мне при встрече (совершенно неожиданно) несколько десятков тысяч рублей с формулировкой «ты там чего-то делаешь, распорядись этим…» или что-то в этом роде и, стесняясь, убежал. И еще кое-что более личное. Почему такие вещи случаются по нескольку раз в неделю, такие вещи, которые, живя во Франции, не накопишь и десяти процентов за несколько лет (только разве в среде анархистов и леваков). Но, правда, и подлостей таких не увидишь…



Как же так?

Вот что я думаю. До семнадцатого века Россия была сугубо религиозным образованием, где вера и церковь, то есть мистический подход к жизни имел превалирование перед всеми остальными. Но и вера эта была не совсем обычной и, следовательно, культура. Возьмем иконопись. Что есть икона? Обратная карикатура. В иконе иконописец выделяет черты святости, ощущения мира иного, мечты о царстве любви и света, свою боль, выделяя определенные черты (об этом написана куча книг). Почему, если вы попробуете точно повторить жест иконы, сердце начнет наполняться слезами скорби и радости? Я вам, как специалист по пластической актерской системе М. Чехова, скажу: жест – выразитель, нет - создатель действия и эмоции. Это как известный старичок, который сначала топнул, а потом рассердился. Далее, сам тип восточной молитвенности подразумевает постоянные усилия по приближению к невидимому, радости, смешанной с печалью и покаянием. Это и исихазм, и особые ритм Литургии и «странный» язык, и многое другое. И, наконец, - внимание! - юродство на этой земле почиталось высшим подвигом! Не апостольское служение, не ум и красота, не усилия по устройству чего бы то ни было, а… юродство. Юродивого нельзя было тронуть, что угодно можно было отнять у народа, но не у юродивого. Тогда народ из покорного и не замечающего власть превращался в одночасье в нечто совершенно другое. Русский человек в этих странниках, нестяжателях, говорящих всегда правду, не преклоняющихся перед богатством и властью, но плачущих перед кабаком о детях и ангелах, видел не подвластную несправедливому и жестокому миру мощную святость. И не давал ее в обиду и боялся больше чем своих архиереев, царей и держателей мира сего. Если почитать историю русского юродства, диву даешься непосредственности, некосности этих людей, их силе и правде, мудрости, иносказательности, сатире и смирению. Мало того, в русских святых это самое юродство сильно сквозит.

Потом было просвещение, но не такое, как в Европе, а свое. Ведь Пушкин – наше все… В общем, что там говорить, все знают тоску Пушкина, усилившуюся к концу жизни, по инаковости.

И даже в эпоху культурного реализма наши господа Головлевы сильно отличаются от творений Эмиля Золя. В них такая же неприкрытая правда, но с каким-то светом, где опять случайный юродивый, народ или одиночка, что-то такое несут и как бы все плохо, а то и хуже, чем у Золя. А двери вроде куда-то открыты. Затем - исследователь «бездн» Достоевский. Создатель русского символизма Соловьев, ставший религиозным мыслителем (что немыслимо для Европы), - и пошло поехало: небывалый всплеск артистизма, мечты и беспредметности. Это в культуре. А в остальном, государство, как всегда, само по себе, дикий капитализм (а он у нас похоже всегда дикий) и опять мечта. Госцерковь и многочисленный – наперекор! - личный подвиг целого сонма святых. А после революции и русская Голгофа. И опять мечты, скотство, сонм мучеников, блистательная русская эмиграция, «доктора узнают нас в морге, по не в меру большим сердцам» - это Цветаева об эмиграции первой волны. Лагеря и свершения. И опять подвиги, подвиги, подвиги. И всегда это одиночки (но, Боже, сколько их!), какая-то народная правда и теплящаяся вера (да – убежден в этом).

Поэты фронтовики - один Давид Самойлов чего стоит, пятидесятники, Даниэль и Синявский – люди великой чести, вроде как Нельсон Мандела. Шестидестяники. Высоцкий. Ух! «Залатаю душу золотыми я заплатами, чтобы чаще Господь замечал».

И сейчас. Нам видно лишь то, что я перечислил в начале. И видно нам это по мелочности нашей. Мы вдруг становимся здесь заезжим голландцем - впору начать говорить с акцентом и ужасаемся всему, не понимая другого.
Есть такая картина – «Грачи прилетели». Что в ней? Бедность? Грязь? Облупленная церковь, поди, с пьющим и вороватым попом. И ни хрена не павлины и не соловьи, а в виде райских пташек… грачи. Птица семейства врановых. Хитрая, живучая, с резким криком, кособокой походочкой вразвалку - «как спешившийся кавалерист», как писал Шолохов. А на эту картину (не на ее испорченную пародию, что в Третьяковке) смотреть трудно. Что сжимает сердце? А «Над вечным покоем»? Что на переднем плане – кладбище, да и не собор вовсе на нем, в Руане, а кривенькая часовенька с огонечком. И, нарушая каноны живописи, огромная стихия темного мятущегося неба. Что в этом? Укромная маленькая надежда, «свет во тьме светит и тьма не объяла его», русская бесприютность и воля (не путать со свободой), и вечность, к которой этот свет имеет отношение. Свет светит во тьме, не в сияющем торговом центре. Вот это прекрасное в убогом, эта правда против всего. Это личный подвижнический путь-поиск, с воплем, «то с ненавистью, то с любовью». И как свечечки – святые (не только церковные), ими не обладает тьма.

Вот мне кажется, без понимания этого огромного культурного пласта невозможно жить здесь. Не поймешь традицию, перепутаешь патриарха с папой римским по несомым функциям, и каждый раз будешь плеваться и ругаться и мечтать уехать. Чтобы там стать ,как у Ж. Ануя, «Пассажиром без багажа». Это жуткая картина – эдакий Франкенштейн – человек без прошлого. Вот он только начался, а уже взрослый и седой. Бррр. Так что же остается? Остается понять, что есть страны, которые вроде состоят из приятных людей, когда они по отдельности, но как соберутся вместе, какие-то проблемы начинаются. Израиль, Армения, ну и Россия. И в них надо жить не совсем по западным правилам и ожидать не плюсов цивилизованного мира, а иных плюсов, а они, безусловно, есть. И еще какие. Но чтобы их понять, надо понимать отечественную культуру и традицию. Или, как говорил один мой знакомый, «принять ее осознанно».

А нашим возлюбленным европеизаторам, я, в некотором роде этнический француз, и, следовательно, двухкультурный человек, отвечу фразой Гамлета: «И на земле и под землей есть многое, что и не снилось твоей мудрости, Горацио!»

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив