Папа Эмиля

inkogniton — 13.07.2021 Умер Слава skrebec. Я узнала об этом вчера. Хотела написать, хоть что-нибудь, но поняла, что не могу, никак не могу. Слава любил чтобы весело, чтобы с юмором, чтобы с иронией. И такого вчера никак не получалось. Слава как-то написал мне: "У тебя прекрасная голова-сито, просеиваешь секунды и остаётся обычное золото". Я не знаю правда это или нет, но я знаю, что он действительно так считал, он всегда говорил то, что думал. А потом он как-то написал: "Вот как у тебя получается, что я всё время слышу тебя когда читаю. Знак вопроса. Надо сказки уже писать волшебные." Напоследок Слава написал всем: пишите и читайте, читайте и пишите.

Ну что ж, дорогой Слава, давай я для тебя еще немного секунд просею. Буду читать и писать, писать и читать -- вот прямо сейчас и начну.

Я купила себе сумку. Это было трудно, это было практически невозможно, это было просто невыносимо -- я смотрела на нее, всё смотрела и смотрела и мучительно надеялась на то, что вдруг они образумятся и объявят грандиозную распродажу. Еще я думала о том, что если бы купила ее всего полгода назад, она обошлась бы дешевле, но с тех пор они подняли цену и она стала еще невыносимей, если такое вообще возможно.

Одна из моих любимых книг Линдгрен -- про мальчика Эмиля из далекой Лённиберги. Я ее люблю и ненавижу одновременно. Люблю -- так как она невероятно смешная, даже сейчас, когда мне почти сто лет, мне всякий раз заново смешно когда я читаю о том, как несчастный мальчик засунул голову в супницу и как пришлось ехать к доктору, чтобы извлечь его несчастную голову из многострадальной супницы. Мне смешно так же, как было в далеком детстве, когда я читала это впервые. Наверное, герой Челентано прав: комедия -- это трагедия, которая случилась не с тобой. Мне стыдно, но ужасно смешно. А ненавижу я ее по простой причине -- Ыкл раз за разом повторяет, что я очень, просто невероятно, похожа на папу Эмиля. Папа Эмиля рассуждал просто. Вот, к примеру: он обрадовался, что доктор не взял с них денег и посчитал те деньги, которые они должны были бы потратить, но не потратили, в дебит. Так и сказал -- мы сейчас заработали десять крон. И когда Эмиль попросил купить ему булочку за, к примеру, две кроны, он радостно согласился -- раз уж заработали десять, так можно потратить две, всё равно остаемся в плюсе. Я, конечно, сердито спорю, но не сильно, так как Ыкл прав -- я, как есть, папа Эмиля.

И вот, я сидела и ждала, когда объявят грандиозную распродажу. Я день за днем обновляла страницу, всё смотрела на сумку, смотрела на цену и усиленно надеялась. И, конечно же, всё продолжала думать о том, что вот если бы я купила ее всего полгода назад, то... заработала бы! А как, позвольте поинтересоваться, назвать это иначе? При чем здесь папа Эмиля? Ведь действительно заработала бы! Но распродажу не объявляли, потому я решала проверить еще раз завтра. Завтра новый день, завтра мне точно повезет. И завтра действительно наступило, но не совсем так, как я думала. Я в очередной раз пришла обновить страницу, я в очередной раз приготовилась к тому, что именно сейчас исключительно ради меня, исключительно потому, что мне очень хочется, просто очень хочется, объявят распродажу. Но когда я обновила страницу, я обомлела -- они опять подняли цену. Опять! Будто не хватило того, что они подняли ее всего каких-то полгода назад. Боже мой, пронеслось у меня немедленно, если бы я ее купила вчера, я бы купила дешевле, какая балда, думала я, чего я ждала? И тут мне пришла в голову мысль посмотреть на каком-нибудь другом сайте -- вдруг еще не все среагировали на повышение, вдруг кто-то продает по вчерашней цене, ведь если да, то (помните про папу Эмиля?) -- я заработаю! Я ее, если можно так сказать, куплю со скидкой! С самой настоящей скидкой, по сравнению с ее ценой сегодня. А это почти как будто на распродаже. Мысли проносились с такой скоростью, что я не успевала их думать. Вообще голова крайне странный предмет -- вроде в ней мысли, но иногда они так быстро несутся, что возникает ощущение будто их думает кто-то другой. Кто угодно, но не ты. Папа Эмиля, вестимо.

На моем любимом сайте сумку продавали за вчерашнюю цену, которая на фоне сегодняшней казалась значительно менее страшной. И, главное, это же будто со скидкой, я же немедленно заработаю! Прямо в тот момент, когда куплю. Упустить этот шанс я не могла. Я зачарованно смотрела на сумку, я сердилась на внезапно окаменевшие пальцы, я гнала прочь разумные мысли о том, что никакой это не заработок, но сплошные траты. Зачем мне все эти разумные мысли, какой в них толк? Так и буду сидеть, как дура, без сумки, но с мыслями, думала я. Я набрала полную грудь воздуха и нажала на кнопку. После я немедленно начала думать о том, что если она мне вдруг не понравится, то я отошлю ее обратно и тогда все останутся при своих. Эта мысль грела и утешала, она делала мое безумие немного менее безумным. Что будет если она мне понравится, я думать не хотела -- чего об этом думать, об этом и думать нечего.

Ыкл подтрунивал -- ты еще ничего не получила, а уже думаешь о том, как отослать назад, так для чего ты заказала? Потому, убежденно отвечала я, что они подняли цену! Не понимаю, -- смотрел он на меня снисходительно-растерянно, -- они подняли цену и потому ты ее купила? Да нет, -- сердилась я на то, что он не в состоянии восстановить такие простые пропущенные звенья, -- я тебе сейчас всё объясню! Я надеялась, что будет распродажа, понимаешь? -- я делала паузы, чтобы убедиться, что он следит за моей логической цепочкой. Он кивнул, я продолжила: но на эту сумку, видимо, не бывает скидок, понимаешь? Понимаю, -- серьезно отвечал мне он. Ну и вот, я вчера посмотрела, и оказалось, что они, -- я сделала глубокий вздох и не стала говорить, что я о них думаю, но только продолжала рассказывать о своей логической цепочке, -- не только не спустили, но подняли цену, понимаешь?! Я посмотрела выразительно -- теперь-то всё понятно, правда же? Прости, -- вздохнул он, сдерживая смех, -- я ничего не понял. Ты ждала скидку, так? -- я кивнула, -- скидки не было, так? -- я продолжала кивать, -- они подняли цену, так? -- я начала улыбаться, он меня понял! -- и в этот момент ты ее купила? Что я -- дура что ли? -- обиженно отреагировала я, не понимая как можно не понять такую тривиальную цепочку. Я нашла ее в другом месте, где ее всё еще продавали по старой цене, --- я подняла указательный палец к потолку, -- и вот тогда! и только тогда! я ее купила! Потому что по старой цене, -- на всякий случай, я решила объяснить всё до победного конца, -- это как будто по новой, но со скидкой! Теперь понимаешь? -- выдохнула я устало. Теперь-то, -- погладил он меня по голове, -- я, конечно же, всё понимаю. Я только одного не понимаю, -- вздохнул он, я поморщилась, -- а почему нельзя было купить ее вчера, если сегодня ты всё равно купила ее за ту цену, которая была вчера? Как это почему? -- взвилась я, не понимая, как можно не понимать очевидного, -- потому что сегодня я заработала, а вчера -- потеряла бы! Папа Эмиля, -- расхохотался он, -- как есть!

Как бы оно ни было, кем бы я ни была, но у меня теперь есть сумка. Та самая сумка, о которой я так долго мечтала. Та самая, которую если бы я купила всего полгода назад, я заработала бы еще больше. Но и сейчас тоже хорошо. Главное, не проиграть. В этом моя и папыЭмиля логика.

И если уже речь о покупках, то, конечно, нельзя не рассказать о том, что я купила себе божественное платье. Оно настолько прекрасно, что я начинаю думать будто это я прекрасна, а вовсе не платье. Думать так, конечно же, можно, но я-то знаю, что дело вовсе не во мне, дело только и исключительно в платье. Оно яркое, оно шуршит, у него крутится (почти) юбка, оно подчеркивает то, что надо подчеркнуть, а что не надо... Чего стесняться -- надо всё. Иногда я читаю о том, как неправильно не только говорить, но и думать о себе хорошее, мол, нескромно это, мол, скромнее надо быть, мол, пусть другие скажут. А кто такие эти самые другие? Почему надо их ждать? И кому вообще интересно что эти самые абстрактные другие скажут? Впрочем, я не об этом, я о платье. Это самое платье настолько яркое, что бабушка Ыкла поначалу растерялась: оно, задумчиво говорила она мне в трубку, какое-то слишком яркое? Она не дождалась моей реакции и немедленно подправила вышесказанное -- не очень слишком, конечно, но яркое, но, -- торопливо добавила она, -- ты же такое любишь, тебе пойдет! Оно дорогое, оно ужасно дорогое, -- ныла я в телефон. Мое нытье рвалось из Англии в Израиль, прорывая все блокпосты и игнорируя указания о коронавирусе. Я не могу купить такое дорогое, -- продолжала ныть я. Тем более, -- обреченно вздохнула я, -- что я купила сумку! Так, подожди, -- прервала меня она почти на самом пике, -- я ничего не понимаю: при чем тут сумка? При чем тут, -- твердо повторила она, -- сумка?! Ты что, -- она продолжала говорить, я же только вздыхала, -- пойдешь гулять голая? Только в сумке? Как ты эту сумку, прости господи, -- она помолчала секунду, словно представляя и продолжила со смехом, -- на всю себя наденешь? Никак, -- выдохнула я со слезами на глазах, -- совсем никак. Покупай платье, -- скомандовала она. Я вздохнула еще несколько раз, в моих вздохах сосредоточилось всё, что я думаю о несправедливости мироздания, о негодяях, заломивших такую цену, о том, что мне, как истинной женщине, совершенно нечего надеть, вообще нечего. Вот если не это платье -- то только в сумке и идти. Но ничего этого я не сказала, только пробурчала, что подумаю.

Я навещала платье каждый день. Я смотрела на него со всех сторон, я примеряла его с разными сандалиями, с разными сумками, я подбирала украшения, я думала о том куда его можно надеть. Ыкл нарочито бурчал: купи уже платье, -- воздевал он руки ввысь, -- купи, тебе говорю! Мы же по миру пойдем, -- не сдавала я позиций, -- точно пойдем! Ну, -- разводил он руки в стороны, -- ты начальник, тебе видней. Мне ничего не было видней, но папаЭмиля во мне не сдавался -- вот если вдруг, -- мечтательно думала я, -- на него сделают дополнительную, к уже существующей, скидку, вот тогда, -- я закатывала глаза и мечтательно цокала языком. Вот тогда, -- думала я и понимала, что нашим финансам ничего не грозит, так как на него никогда, просто никогда не сделают дополнительную скидку. За то время, что я его навещала, я уже так с ним сроднилась, что успела надеть его всюду. И оно всюду производило фурор. Не оно, конечно же -- я!

В один из дней, когда я, ничего не ожидая, пришла его навестить, я замерла -- всего на один день на него объявили большую дополнительную скидку. Я побежала к Ыклу -- или сейчас, или никогда, -- задыхаясь от волнения, сообщила я, -- платье! или сейчас, или никогда! На него, -- продолжала я быстро, наткнувшись на ничего не понимающий взгляд, -- сегодня дополнительная скидка, понимаешь?! Он не разделял моего волнения, только спокойно погладил по голове -- так покупай, скорее, ты же хотела! Я побежала покупать, так как -- если я его немедленно куплю, думала я, то очень много заработаю! Ведь завтра оно опять будет дороже, а так -- так я столько заработаю, просто ух!

Вчера, когда я прочитала, Слава, твой последний пост, когда отдышалась, когда перестала задыхаться, вчера я подумала -- как, как мне себя вытянуть? Я надела платье, я включила дурацкую, но такую забавную песню про Дольче Габбана, я прыгала в платье напротив зеркала, я подпевала, я любовалась платьем, я дышала и пела, пела и танцевала. Я танцевала так, как танцевала когда-то очень давно, так давно, что не вспомнить когда это было. Но оно было, я точно помню -- стоишь и шевелишь бедрами в разные стороны, будто призывно, но на деле просто в такт, такой странный танец из моих школьных лет. И обязательно руки -- то вверх, то вниз. А потом прыгаешь, до самого потолка, до самого неба, туда, куда только допрыгнешь. И в этом платье я могу допрыгнуть, кажется, куда угодно.

Я уже всё решила. Послезавтра я пойду забирать чадо из школы именно в этом платье. Я уже выбрала сандалии, а украшение, как оказалось, к нему и вовсе не нужно, оно такое яркое, что затмевает любое украшение, оно такое яркое, что выдерживает только меня. И сумку, конечно же, куда я теперь без нее.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив