Освобождение Ходорковского: здорово, конечно, но…

Конечно, это здорово, с какой стороны ни посмотри. Когда безопасный для общества человек выходит на свободу – это всегда радость. Своим поступком Путин собрал столько «плюсов», сколько ему было бы не набрать и тысячей дел Ходорковского. Демонстрация силы – это вам не за амфорами нырять. Демонстрация доброты – неважно даже, есть она, эта доброта, или нет ее вовсе. Мощная коррекция имиджа – и внутри страны, и в мире...

В общем, поступок сильный. Особенно на фоне искусного вброса про третье дело: «Какое, граждане, третье дело? У нас президент отдельно, прокуратура отдельно. Мало ли чем они там занимаются! Разделение властей».

Но обо всем об этом напишут и без меня. Мне же хочется не только присоединиться к хору поздравлений Михаилу Борисовичу...

Когда-то, очень давно я написал небольшую статью о деле Ходорковского. Но после писать себе на эту тему запретил. По очень простой причине: все невосторженное о МБХ вливалось бы в государственное «Ату его!», а бить лежачего – сами понимаете... Сегодня этот самозапрет я могу снять.

В качестве преамбулы к тому, о чем я хочу сказать. Меня восхищает поведение за решеткой Нади Толоконниковой, а еще больше – Маши Алехиной. О Михаиле Борисовиче я такого сказать не могу. Это не упрек. Нужно быть последним человеком, чтобы упрекать узника в недостатке геройства. Особенно – узника, чьи перспективы освободиться весьма туманны. Но это невосхищение позволяет мне подойти к главному.

Я не занимался юридическим анализом дела Ходорковского и охотно соглашусь с тем, что юридически Михаил Борисович все делал безупречно, а оба его приговора с юридической точки зрения полностью несостоятельны. Еще более очевидна здесь избирательность правосудия – так можно пересажать весь бизнес, кроме уж самого мелкого. Но ни юридическая оценка прошлого МБХ интересна для меня. А оценка моральная.

Он укреплял режим, который по злой иронии судьбы и стал его тюремщиком. И делал это не без личного интереса. И он прихватил огромный кусок общей, если хотите – общенародной, собственности. И здесь дело даже не в том, что он этот кусок приватизировал, а в том, как он приватизированным распорядился: большая часть куска оказалась отобрана у голодных и отдана очень сытым.

Нормально ли это? Хотя с какой точки зрения посмотреть. С точки зрения житейской логики – совершенно нормально. Система, сформировавшаяся в России в 91-92-м годах не допускала и не допускает иного поведения. Иное (хотя примеров этого «иного» почти нет) было бы юродством, чудачеством...

Поэтому и с точки зрения статистической такое поведение нормально – статистически так поступали все, у кого была возможность хапнуть и спрятать. Но вот нормально ли это с точки зрения морали? Не того, что мы пытаемся сделать своей моралью, а с точки зрения нормальной морали, с точки зрения совести. (Напомню, что именно «Совестью» назвали центр поддержки Михаила Борисовича.)

Если не юлить и не вертеться, то ответ здесь очевиден – нет, не нормально. С точки зрения совести поведение МБХ до 2003-го года, как и поведение огромного числа других хозяев нашей жизни, как бы сказать помягче, небезупречно.

Все эти годы, внимательно вчитываясь в те слова Михаила Борисовича, которые доносились из-за решетки, я все ждал, не прозвучит ли вот сейчас этот мотив раскаяния. И не дождался.

К чему эта ложка горечи в медовой бочке сегодняшней всеобщей радости? А вот к чему.

Безотносительно к тому, включится ли Ходорковский в политический процесс и, если включится, то в каком качестве, со своей аурой 10-летнего сидения ни за что он просто обречен стать моральным авторитетом для очень многих, включая и наиболее морально развитых людей общества. К нему будут прислушиваться, с его оценками сверять свои. Нам нужны моральные авторитеты, мы очень голодны на них – в сегодняшней России их нет. Всегда ли будет его голос звучать без фальши?

Это вопрос, который не может не вызывать беспокойства.