Особняк Тарасова на Спиридоновке — ода эпохе Возрождения


Предлагаю сегодня вместе с экскурсией от «Усадебный экспресс» пройтись по залам Особняка Тарасова — итальянского палаццо в центре Москвы, недоступного для свободного доступа, помещения которого сейчас занимает Институт Африки РАН.
Удивительно как иногда экскурсия в казалось бы в не самый знаменитый особняк пробуждает желание «поковыряться» в биографии вначале владельца Гавриилова Тарасова и его семьи, потом архитектора Ивана Жолтовского, а уж одна ниточка тянет за собой другую и вот ты уже читаешь про род Оловянишниковых и их колокола, и церковную утварь, и ювелирное мастерство, а ведь стоило Инне Крыловой лишь обмолвиться о том, что возможно люстра-паникадило в одном из залов их работа.
История начинается в 1909 году когда Гавриил Тарасов, представитель знаменитой купеческой, а к тому времени уже банковской и промышленной южнорусской семьи, приобретает участок земли на углу улиц Спиридоновка и Большого Патриаршего переулка и заказывает проект дома архитектору Ивану Владиславовичу Жолтовскому, которого уже тогда называют «архитектором миллионеров». Для архитектора это был шанс заявить о себе. Усадьба становится визитной карточной Жолтовского, в которой отразилась его любовь к эпохе Возрождения и работам Андреа Палладио.
«Итальянская подделка»
Есть здания, которые так органично вписаны в архитектуру улицы, что их буквально не замечаешь, будто оптическая иллюзия, а ведь перед тобой внушительное здание с элементами итальянского палаццо. Жолтовский научился строить здания которые при всей своей монументальности «не отсвечивали» своей помпезностью.
Как отправную точку для этого проекта Жолтовский берет Палаццо Тьене в Виченце авторства Палладио, но переделывает под запросы заказчика и пейзаж. Совпадает лишь декоративный мотив на фасаде по Спиридоновке и то пропорции высоты этажей отличаются — верхний уменьшен на 1/13 по отношению к нижнему как в венецианском Дворце дожей. Сделано это было поскольку парадная анфилада в особняке Тарасова располагается внизу. Сравните сами.



Скопирован Palazzo Thiena (ora banca popolare), в Виченце, — писал Г. К. Лукомский в обзоре московских новостей на страницах журнала «Зодчий». — Уже теперь видно, насколько сочетается характер описываемого особняка с окружающим его типичным московским пейзажем из разнообразных по стилю подделок — морозовских «готических палат», венского «модерна» дома Рябушинских: новый, как бы подлинный итальянский дворец войдет в эту архитектурную мозаику, как действительно ценное украшение.
Но доброжелателей было много поэтому конечно были высказывания о плагиате. Хотя заимствование и копирование итальянских и не только мастеров это был бич того времени и не только для России, но и США. Так для оформления лестницы в особняке Носова, где над интерьерами работал и Жолтовский, художника М. Добужинского заказчица Евфимия Носова (в девичестве Рябушинская) отправила в командировку в Италию и он в последствии создал фреску по образцу росписей дворца Козимо Медичи во Флоренции.
Гавриил Асланович Тарасов до окончания строительства не дожил: скончался в 1911 году, а строительство закончили через год в 1912 году. Заготовленная латинская надпись на межэтажной тяге: «GABRIELUS TARASSOF FECIT ANNO DOMINI М…», в переводе означающая: «Габриэль Тарасов сделал лета Господня тысяча…», не имеет цифр, которые должны были обозначать год постройки особняка. Дом унаследовали сыновья Георгий и Сергей.
Второй фасад, выходящий в Патриарший переулок является парадным. Сейчас вход в здание один, но изначально их было два так как дом предназначался для двух семей при этом одна половина соединялась с другой только посредством открытой галереи воспользоваться которой в зимнее время было бы сложно. В советское время арочный проезд и лоджию переделали. При этом высота перекрытий на галереи-лоджии позволила разбить его на два.



Пройдя через правую часть здания выходим во внутренний двор-патио также оформленный в ренессансном стиле. Как он выглядел во времена Тарасовых не известно. Двухэтажная пристройка появилась в 1920-х годах спроектировал ее Борис Альберти. Жолтовский спланировал и место для машины.



Из внутреннего дворика отлично видно застекленную часть, которая раньше была въездом и переделанную в два этажа галерею. Сейчас там находится библиотека.

Жолтовский прекрасно перенял у итальянцев использование пространственной иллюзии, эффекта и воплотил в проекте. Здесь все не то, чем кажется: облицовка фасада первого этажа имитирует гранит, а второго — мрамор, но все выполнено из бетона. Обрамление дверей, колонны из искусственного мрамора, лестница, подоконники и все камины из искусственного камня. Золотая мозаика всего лишь объемная роспись. Деревянные потолочные балки из бетона. Это как эскиз или выставочный образец, красивая картинка имитация богатства и роскоши. Имитация оказалась так хороша, что наследники не смогли доказать что это не роскошь и заплатили полный налог на наследство.
Интерьеры особняка
Особенная ценностью обладают интерьеры особняка, а скорее потолки. Левая часть здания оформлена в классическом убранстве палаццо с кессонными деревянными потолками с росписью и античными сюжетами, а вторая часть помпезная роспись с золотом в стиле мозаики и объемные изображения. Деревянные своды потолка лестницы, огромные зеркала в пол. Эффект «потрясения» случается если спускаться из галереи на втором этаже по лестнице и тут перед тобой открывается невероятный вид «золотых небес».
Отдельно хотелось бы отметить, что так как в разное время в здании располагались разные гос.учреждения, то реставрация и изыскания ни разу не проводились. Все, что мы увидели подлинное, часть закрашено.
Холл первого этажа левой части здания. Кроме потолка стилизованного под кессонный здесь сохранилось зеркало и даже не утратило блеска за прошедшие 111 лет, и люстра.



Проходим в библиотеку института расположенную на месте въезда, здесь видно своды и массивный уличный фонарь, а также мраморный пол. Библиотечная дверь также подлинная как и ручка и ключ и была входной для этой части дома. А вот дверь с полукруглыми ступеньками создали уже после национализации.





Рядом кабинет или маленькая гостиная с потрясающим потолком и фризом с барельефами позолоченных танцующих путти. В эпоху Возрождения образ Путто стал символом гедонизма — наслаждения жизнью. С этого помещения начиналась анфилада комнат.







Следующий зал Большая гостиная тут замечательно сохранились росписи Евгения Лансере, паркет и люстра. По центру «Апофеоз Персея», а вокруг сцены из мифа о нем. Все это роспись по холсту. Рисунок паркетного пола повторяет кессоны потолка как отражение. Стены тоже были из искусственного мрамора и скорее всего они сейчас просто закрашены. Люстра подлинная и очень изящная, скорее всего созданная по эскизам Жолтовского и Нивинского то ли из венецианского стекла, то ли из богемского. Чтобы хоть как-то представить обстановку Мария показала нам фото этой гостиной времен Польского посольства. Привлекает внимание гобелен на стене справа, но не известно принадлежал ли он Тарасовым.








Переходим в малую гостиную или музыкальный зал, который сейчас объединен со столовой. Потолочные росписи здесь выполнены Викентием Трофимовым, другом Нивинского и частично учениками Строгановки. Росписи очень темные, и разглядеть сюжет сложно, но оформление очень искусное, много деталей и объемная роспись грийзаль.







Широкая лестница ведет на второй этаж. Парадной она не была, ведь гостей в покои хозяев расположенных на втором этаже не приглашали. То есть ради общего замысла — создания настоящего палаццо, пожертвовали площадью. Очень оригинальный потолок черный с золотом, который казалось бы не особо вяжется с остальными росписями.




Через портал попадаем в «интимную гостиную» перед личными покоями хозяев. Потом кессонный в мелкий квадрат и часть росписей внутри них закрашены. Колонны из искусственного мрамора отделяют от небольшого коридора ведущего в комнаты.


Живописец Игнатий Игнатьевич Нивинский расписал потолки жилых покоев на втором этаже. Для просмотра доступна только одна комната с изображением картины Франческо Альбани «Похищение Европы» на потолке и люстра явно бывшее паникадило, возможно из Храма св. Спиридония, которую было видно из окон особняка, которую снесли.

