Осколки с барахолки

alisa_old — 28.02.2010

Картинка нагло стырена у thunderwheel. Остальные замечательные иллюстрации к тексту смотреть у него же здесь и здесь

Представьте, что сейчас не противная зима на излете и не пойми что за окном, а палящий июль...

Давайте поиграем в ассоциации… При слове «барахолка» в памяти всплывают длинные ряды всякого тряпья и мусора, разложенного на мятых газетах, хриплый баритон, напевающий «барахолка, барахолка – кто в мехах, а кто в наколках», и почему-то мелкий моросящий дождь.
А теперь произнесем не по-русски, а на иврите: «Шук а-пишпешим»… И тут же возникают строчки блудной дочери Израиля Риты Бальминой:
Июль и улей шука " Пишпешим ".
Мы на крючке арабской вязи Яффо
По вязкому асфальту зашуршим…
Уже ближе, потому что именно жарким июльским утром мы с вами оказались на тель-авивском «шук а-пишпешим», который и есть та самая барахолка, но с пряным, жгучим колоритом, который нельзя объяснить, нужно только увидеть.
Тель-авивская барахолка – явление уникальное и потрясающее воображение. Она раскинулась, расползлась по многочисленным узеньким переулкам старого Яффо, попав в этот лабиринт, можно бродить по нему часами, кружить, оказываться в том же самом месте и видеть все новые сокровища, которые невозможно охватить глазами, привыкшими к простой геометрии современного города.
***
На «шук а-пишпишим» есть все! Белье, косметика и разные странные штучки для дома - на это всегда найдутся деньги, даже когда их совсем нет. Одежда, фарфоровые куклы, старинные монеты, мебель разных веков и степени сохранности. Старинный патефоны, выстроившиеся рядами и поднявшие к небу свои начищенные хоботы, часы без стрелок или швейная машинка Zinger… Ряды позеленевших от времени кувшинов и ваз, керосиновые лампы Алладина на цепях, каждая из которых таит в себе безотказного джина …
Вот череп из белого камня, рядом - веселый цветной зверек, которого нисколько не смущает столь мрачное соседство. Металлическая ступка с пестиком, продавец уверяет, что ей триста лет. Небольшая, но тяжеленная – ее невозможно поднять двумя руками. Мечта коллекционера - разбитый почти вдребезги старинный телефон, который, вероятно, помнит своего создателя Белла. А вот атласный кошелек на цепочке, расшитый золотом и ухитрившийся не утратить пронзительный алый цвет. Где та гризетка, что держала его в руках почти двести лет назад?
***
Но еще удивительнее, чем товар, выглядят продавцы.
Он сидит в дверном проеме – лет пятидесяти, раздетый до пояса, загорелый до бронзового отлива, меланхолично покуривающий кальян, примостившийся рядом на резной тумбочке. Почему этого восточного человека зовут хлестким заокеанским именем Боб, непонятно, так же непонятно, почему в его лавке там много старинных радиоприемников, при взгляде на которые вспоминаются далекие времена британского мандата.
А пухлую ярко раскрашенную блондинку, до ностальгической боли напоминающую продавщицу среднерусского гастронома, напротив, зовут библейским именем Бат-Шева. Она восседает за необъятным столом с диковинной резьбой и о чем-то весело болтает по мобильному телефону. Чуть подальше краснодеревщик с уютным именем Володя реставрирует почти такой же стол, и уже видно, что это сокровище сможет украсить кабинет президента приличной страны. Впрочем, даже не президент в лавке Бат-Шевы может полностью обновить свой интерьер – например, приобрести несколько инкрустированных от ножек до самого верха шкафов. Всего-то за пятнадцать тысяч американских денег.
Скажете, дорого? Тогда хозяйка соседнего магазинчика, похожая на мою учительницу математику, может вам предложить… динозавра. Трехметрового роста, оскалившегося в яркое синее небо, уверенно опирающегося на задние лапы и метровый хвост. Шесть тысяч долларов – и динозавр ваш, лишь бы жилплощадь позволяла. Но если вы решили тратиться по мелочи, то, не задумываясь, покупайте инкрустированный перламутром столик – сто сорок долларов, а красота необыкновенная…
Рядом – полутораметровый Чарли Чаплин бок о бок с такого же роста обезьяной. И сундуки, громоздящие один на другом, но совершенно отличные друг от друга – деревом, оковкой, рисунком, формой. В каждом видятся несметные сокровища, хочется их немедленно открыть и заглянуть внутрь.
Здесь же, у Ханы, мы набрели на старинную вывеску. «Рыбный ресторан Йосефа Палмера» - написано на ней. И барельеф ухмыляющейся рыбины непонятной породы. Если вывеска продается, значит, ресторана уже нет… Грустно. Хороший, наверное, был ресторанчик, где подавали восхитительную рыбу, а в дверях стоял сам Йосеф Палмер, взглядом подгонявший официантов, которые и без того шустро разносили дымящиеся тарелки.
***
Есть лавочки, в которых торгуют всем понемногу, а есть торговцы, предпочитающие узкую специализацию. Это не обязательно что-то старинное – вот ряд отремонтированных и вычищенных газовых плит, глядя на которые можно изучать развитие газификации Израиля.
Слева торгуют стульями и только стульями. Их здесь несколько сотен, разрозненных, всех стилей и возрастов, похожих на пеструю стаю разноцветных птиц. Кажется, что вот-вот мелькнет длинный шарф Великого Комбинатора и унылое пенсне Кисы Воробьянинова.
Через два шага - бесчисленные электрические люстры, бра, настольные лампы. Самой интересной находкой был торшер, родной брат тех, которые украшали все городские квартиры Советского Союза сорок-пятьдесят лет назад. Помните, три разноцветных пластмассовых плафончика на утлой ножке и полочка у черной кнопки выключателя? Интересно, каким ветром занесло бедолагу так далече…
Так, браслеты и бусы! Ни одно женское сердце, даже если вы признаете только бриллианты, не сможет остаться равнодушным при виде этого великолепия. Их так много, они такие разные, что количество, как нас учили, переходит в качество, и уже не видишь, что некоторые из них грубоваты и отдают явным китчем. Хочется купить все и немедленно!
***
Жара подгоняет, и погружение в машину с кондиционером кажется счастьем, хотя весь «шук а-пишпешим» пройти и постичь нам, конечно, не удалось – чудеса непостижимы.
И не ловите меня на слово «чудо»! Оно действительно произошло.
На входе одной из лавочек сидел могучий старец с окладистой белой бородой – точь-в-точь Мессия, ожидание прихода которого стало в Израиле вещью повседневной и даже бытовой. Мы попросили разрешения сфотографировать его, на что патриарх согласно качнул головой. Только вот где-то в глубине бороды мелькнула хитрая улыбка, значение которой мы поняли потом. Свидетельствую: фотографии старика в нашем суперсовременном и навороченном цифровом фотоаппарате не оказалось! Все снимки были, а этот исчез, испарился, растаял. И после этого кто-то будет говорить, что чудес не бывает? Может быть, в остальном мире их и нет, а вот на «шук а-пишпешим» в Тель-Авиве они есть.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив