Органчик

“Рассмотрев ближе лежащий предо мной ящик, я нашел, что он заключает в одном углу небольшой органчик, могущий исполнять некоторые нетрудные музыкальные пьесы. Пьес этих было две: "Разорю!" и "Не потерплю!". Но так как в дороге голова несколько отсырела, то на валике некоторые колки расшатались, а другие и совсем повыпали…”
Салтыков-Щедрин. История одного города.
Я тут на беду стал читать отчеты об очередной встрече главного кинорежиссера Вселенной и ее окрестностей со своими подданными. И посетила меня страшная мысль.
Она сродни тем мукам, которые мы коллективно испытали, вспоминая, из каких именно фильмов мировой киноистории заимствованы различные художественные идеи великого фильма о великой войне. Вот точно то же самое: где-то я это все уже слышал, причем несчетное число раз:
“Половину жизни ты работаешь на имя, вторую половину – имя работает на тебя”.
“Господь управит…”
“Критику нужно положить в гроб”.
“Мое имя – Бесогон. Я слышу стук копытцев!”.
“А я видел вас голой в отеле (возможны варианты), торгующей пирожками (возможны варианты)”.
И так далее. Это такая магнитофонная запись, что уже непонятно, зачем подданные каждый раз исправно приходят ее слушать снова и снова в исполнении человека с шевелящимися губами, уже очень отдаленно похожего на того знаменитого режиссера.
Более того, ведь все подданные эти мудрости уже выучили наизусть и могут продекламировать с выражением в любой нужный момент.
И вот страшная мысль. У нас был талантливый режиссер – тонкий, умный, умеющий завести актеров и передать удушливую атмосферу барской усадьбы, художественно выразить жужжание шмеля и биение мухи об оконное стекло. И все это наполнить многомерными подтекстами и многоэтажными смыслами.
И вдруг – вот это. Повторяются снова и снова фразы, скудные мысли, топорные формулы, мохнатые шмели и бьющиеся в истерике мухи, барские усадьбы и до тоски знакомые мановения рук.
Может, теперь перед нами просто восковой манекен, сбежавший из музея мадам Тюссо? В него всажено несколько фраз, претендующих стать крылатыми, и он их исправно повторяет? А того, замечательного, умного и талантливого режиссера где-то держат в заточении, и он рвется на волю, и хочет крикнуть миру: “Да жив я, жив!” – но что-то его там держит. А манекен-органчик тем временем кричит “Мотор!” и хаотически вклеивает в многометражную ленту эпизоды из разных старых фильмов – включая и фильмы того знаменитого режиссера. А верные подданные ритмично кричат ему “ура!”
Органчик XXI века. По сравнению с щедринскими временами значительно модернизированный. Но – органчик.
Это кошмар.
Ох, как хочется проснуться – и пойти на премьеру “Неоконченной пьесы для механического пианино”!