Опыт околожизни

inesacipa — 26.12.2013

Вспомнила фразу из "Бойцовского клуба" Паланика: "You had a near-life experience" ("У тебя имеется опыт околожизни"). Наверное, это можно сказать и о бессмысленном потребителе-накопителе, и о творческом человеке, создающем собственные миры, населенные нигде никогда не существовавшими персонажами. Опыт околожизни состоит и в том, чтобы наделить своих героев плотью и силой, которая вызовет в читателе/зрителе сопереживание и интерес. Увы, но множество авторов видят лишь два пути создания образа: алогизм и натурализм.

Алогичные образы зачастую состоят из взаимоисключающих качеств и проявлений. Сильная натура, закатывающая истерики по поводу недоданной конфетки или проигранной партии. Мудрый правитель, доверяющийся первому встречному, словно пьяная школьница. Гопник-пикапер, сходу и оптом очаровывающий эльфов, дроу и прочую магическую невмеручую породу. Вампиры-упыри-людоеды, нежные и заботливые с близкими, точно сумасшедшая еврейская мамаша. Разбойники-пираты-наемники, выдвигающие в главари недоумка и неумеху, ничего не знающего об окружающей действительности.

Разрыв шаблона необходим для выразительности, скажут мне. Он и есть одно из самых действенных выразительных средств: пишешь/играешь плохого персонажа - ищи, где он хороший. И наоборот.

Дорогие мои МТА, вы сперва создайте хоть какой-нибудь шаблон в своей вселенной, а потом рушьте. Не надо считать, будто эта работа уже проделана до вас. Чтобы представить кого-то сильным, умным, жестоким, хладнокровным - мало назвать эти качества. Нужно еще и продемонстрировать их на особенностях поведения героя. Испытайте ваш персонаж в домашних и полевых условиях, покажите, как трескается его своеобычная броня под натиском незнакомых чувств, наведите читателя на мысль: черт, это он так любит! Иначе-то не умеет, потому что сволочь. И притом жестокая.

Ибо впечатление бывает только наведенным, но никогда - императивным. Повелительное наклонение в обращении с публикой выглядит глупо и самонадеянно. Когда персонаж (как правило, женский) говорит о себе: я ослепляю! я восхищаю! я опасен! я смертоносен! - что он получит в ответ? Протестное поведение: кто, ты? Ой, не пизди. Ничего замечательного в тебе нет, одни плюшки, рояли, да наглость девичья. Королева выпускного.

Императивный метод создания образа - подарочек литературе от фанфикшена. Там особо не развернешься, так называемые "макси" имеют объем небольшой повести, а "миди" и "мини" тянут на рассказ, хотя сюжет, который в них вбить норовят, тянет подчас на роман с продолжением. Но именно сюжет, составленный из ходульных схем и недостоверных образов. Чтобы сделать их достоверными, фикрайтерам не хватает терпения. Или времени. Ленивое, но амбициозное создание по имени фикрайтер предпочитает приказывать читателю: воспринимай моего героя как тонкого-умного-много повидавшего! Тем более, что такое восприятие удобно нам обоим: и пейсателю, и чейтателю: пейсатель может не отвлекаться на создание и развитие образа, а чейтатель может невозбранно фапать на крутость персонажа - пусть и ничем не подтвержденную.

Но что характерно, подобным приказам сопротивляются даже фикридеры. И частенько пишут аффтарам: вот вы говорите, что у вас Гарри Поттер и Драко Малфой (Тони Старк и Стив Роджерс, Артур и Мерлин, Тор и Локи) такие сильные-умные-мужественные, настоящие пацаны, а на деле перед нами пара каких-то истеричек, девочек с членами. Уж если потребитель откровенно мусорной продукции замечает, насколько она мусорная, то, может, не стоит переносить подобные приемы в профессиональные сферы? Ан нет, рожденная уже на моей памяти идея, будто фанфикщен есть кузница литературных кадров, намела гору хлама в список литературных приемов. И в первую очередь - авторскую манеру давать публике ЦУ, как и что ей воспринимать.

Так в искусство с полным осознанием собственной ценности вошел алогизм. И пишущий бредятину графоман всерьез полагает, что он читателю ничего не должен - ни обоснований, ни объяснений, ни логики, ни мысли, ничего. Тебе же выгодней, читатель, если ты примешь на веру мой словесный понос и подчинишься моему прессингу, принимая дурака, истерика и паразита за гения, храбреца и мастера. И, как заявляла некая А.Брагинская, большая любительница поучить мастерству писателей много лучше себя: "Пишу, как для себя, а мне на каждый чих героя (в чужих книгах) обоснуй не нужен. Там, где и так можно догадаться))". Догадаться-то можно, вот только не столько о герое, сколько о его криворуком демиурге - что тот халтурщик и бездарь.

Ну а коли читатель упрямится, вместо логики используется натурализм. То есть брагинские всех мастей попросту переснимают картинку с реала - и вставляют в текст. Вроде как должно прибавить правдоподобия. Некоторые, впрочем, не чувствуя свое существование достаточно эффектным, привлекают, если так выразиться, культовый натурализм. Например, в свое время мне пытались втюхать (другого слова просто нет) произведение Т.Скоренко, написанное для конкурса "Звездный мост".

"Джереми делал это постоянно. Не верите? Да, всё именно так. Джереми обтирал бифштекс о внутреннюю поверхность унитаза в сортире для персонала. Этот говнюк плевал в суп, сморкался в салат и дрочил в хот-доги. Вы ели его слюни. Его сопли. Его сперму. Запомните это, вы все ели то, чем испражнялся этот Мессия, Джереми Л. Смит. То, что плавает в вашем супе, — это не капуста. Это сопля. Длинная. Солёная. Похожая на капусту, но это не она. «Жёлтый китайский чай» — это моча. Она не пахнет мочой, потому что у заварки сильный запах. Но моча там есть. Это отходы Джереми Л. Смита. Продукты его жизнедеятельности. То, что он пропустил через себя".

Где-то я все это уже встречала, рассеянно подумала я, натыкаясь на особо тошнотворные фишечки в фаворите конкурса. Брезжило что-то такое на грани сознания. Будь я мужчиной, вспомнила бы, конечно. Потому что мужики имеют привычку пересматривать "Бойцовский клуб", а женщинам одного раза хватает.

Персонаж "Бойцовского клуба" Тайлер Дёрдан, изготовитель и продавец мыла из человеческого жира, который в бытность свою официантом мочился посетителям в суп и испражнялся в жюльен, Тайлер Дёрдан, гуру саморазрушения и просто разрушения, новый мессия уходящего тысячелетия, мягко говоря, с потрохами вошел в образ, созданный Тимом нашим Скоренко. Конечно, натурализмом грешили и Уильям Берроуз, и Генри Миллер, и Стивен Фрай, и многие авторы второй половины XX века. Но каждый раз, встречая в нашем российском маладом аффтаре желание переплюнуть их всех, от Берроуза (Уильяма) до Фрая (Стивена), обнаруживаешь, что они не смогли переплюнуть даже другого Берроуза (Эдгара) и другого Фрая (Макса). То есть и на популярную литературу не натянулись, не то что на культовую.

А все почему? А все потому, что вот она, мечта младоаффтора, выраженная тем же Скоренко в том же "Саду Иеронима Босха": "Самое страшное, что сейчас, после всего этого, вы готовы жрать всё, что он вам предложит. Джереми Л. Смит может приказать с экрана отсосать друг у друга, и вы это сделаете. Он прикажет лизать свою задницу, и вы будете делать это с удовольствием". Мечта о невесть откуда взявшейся власти над публикой, мечта о харизме, вылупившейся из пустоты. Жажда халявной силы, чтобы пришла ниоткуда и исполнила заветные желания записного инфантила - это поистине главная идея жанра фантастики третьего тысячелетия. Надеюсь, аддикция успеха продлится не все тысячелетие.

Но пока она длится, загоняя в искусство людей малоодаренных, но амбициозных. Особенно страдает литература: пению-рисованию-актерству-режиссуре еще учиться надо, а для написания книги нужна только клавиатура. А еще талант, мастерство, идея и опыт. Иначе вольешься в ряды писателей клавиатурой, ворующих фишечки у культовых авторов и режиссеров, дабы придать крутости своим героям, правдоподобных, как боди-стенд у закусочной.

Сохранено